Неслучайность - Нина Юрьевна Князькова

Наумовна, завидев у подъезда Макаровну, подскочила с лавочки и, опираясь на клюку, посеменила в сторону подруги.

- Ну, чего же ты так долго? Я уже все кости заморозила, - проворчала старушка.

Макаровна медленно развернулась и посмотрела на яркое весеннее солнце.

- Не знаю, что ты здесь заморозила, но до костей у тебя еще три шубы, - усмехнулась она. – Между прочим, мне завтра Кнопку привезут, нужно будет кое-кого припугнуть ненароком….

- Ох, и загребет тебя под фанфары когда-нибудь Алексей Никифорович, - Наумовна поправила узел теплого платка и немигающим взглядом уставилась на подругу. – Ну? Узнала, чего там случилось у Третьяковой?

Макаровна важно кивнула и плюхнулась на оттаявшую лавочку.

- Узнала. Тетку ее двоюродную допросила с пристрастием. Они редко, но общаются. Слушай, помнишь, Виолка работала в областной больнице? Туда профессор этот для консультаций приезжал. Светило какое-то медицинское. Не суть важно, – пенсионерка замолчала и многозначительно уставилась на подругу.

- Да не томи ты, - прикрикнула Наумовна.

- Гриппка, ты бы не торопила. Я, между прочим, тут изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не начать ругаться последними словами, - процедила она сквозь вставные зубы. – Так вот, Виолку этот профессор увез к себе в столицу. Там поматросил и бросил. Ну, как поматросил…. Дитё натворил, жениться отказался. Девка не дура, сама родила, на алименты подала и в суде дело выиграла, по которому до полутора лет энтот профессор ее и ребенка содержать должен был. Тому и пришлось платить за всё. А Третьякова, не будь дурой, быстренько принялась учиться, чтобы повысить квалификацию. Ночами и урывками учила, но все сдала. Даже работу нашла и ясли для ребенка, но у мальчишки вдруг обнаружилась аллергия на большой город, поэтому девка собрала вещички и домой, сюда. Уже две недели тут живет. Мальчика ее соседка в домашний детский сад взяла. Никонова, может, знаешь ее? – Наумовна кивнула. – Так вот, ребенок пристроен, Виолка устроилась в нашу травматологию, там очень такие кадры нужны были. Помнишь, Мышкина жаловалась, что найти никого толкового не могут?

- Так это получается, что Третьякова теперича одна? – Хищно улыбнулась гиперактивная пенсионерка. – Хмм, надо бы ее в хорошие руки пристроить. В очень хорошие руки….

- С ребенком попробуй пристрой, - хмыкнула Макаровна. – Мужикам нынче не объяснишь, что дети – это счастье.

- Значит, найдем того, для кого ребенок не является обузой, - Наумовна внимательно оглядела двор и подозрительно прищурилась.

Виола убрала опасные препараты в сейф-холодильник и отправилась переодеваться. Смена была отработана не без происшествий. Весенний гололед – это не только сломанные руки-ноги, но и ушибы позвоночника, сотрясения, сочетанные травмы, боль от которых нужно быстро купировать. И это добавляется к уже обычным порезам, ожогам и банальному: «ребенок съел детальку конструктора». А травматология в городе одна и именно на нее легли все тяготы и заботы по устранению вреда здоровью в отдельно взятых телах.

- Третьякова, зайди, - в коридоре встретился главный врач и по совместительству хирург от Бога, Дунаев. – Ты почему утром отступила от стандартной схемы применения препаратной анестезии? – Строго посмотрел он на свою сотрудницу. Виола нахмурилась, пытаясь припомнить конкретного человека из образовавшегося конвейера сегодняшних операций. – Гординская, - напомнил Дунаев.

- Ага, - сообразила она. – Девушка после вопроса о ее женском цикле пришла в ужас и не смогла ответить ничего внятного.

Дунаев тихо хмыкнул.

- А медсестра пропустила данный вопрос, - он покопался в документах на столе. – Повезло мне с тобой, Виола. Девочка оказалась беременной. А еще она племянница начальника УМВД по области, так что премию я тебе выпишу в конце месяца. И да, теперь ты официально включена в мою личную бригаду.

Виола кивнула и бросила быстрый взгляд на часы.

- Ну, я пойду? – Осторожно спросила она у начальника.

Дунаев устало потер рукой лицо и кивнул.

- Иди, Третьякова, иди. И спасибо, - добавил он с грустной улыбкой.

Виолу пулей вынесло из кабинета большого начальства. На самом деле после неудачных отношений со светилом науки, которому был не нужен его собственный ребенок, она зареклась не только от подобных союзов с коллегами, но и от отношений вообще. Так что, хоть Дунаев и был привлекательным пятидесятилетним мужчиной, постоянной работы которого не выдержала жена, но никаких романтических эмоций он у нее не вызывал. И вообще, подобные эмоциональные ощущения у нее, похоже, атрофировались по отношению ко всему человечеству. Кроме сына, разумеется. Зачем ей вся эта нервотрепка нужна в тридцать пять лет?

Третьякова аккуратно обошла скользкий участок тротуара рядом с автобусной остановкой и запрыгнула в подошедший автобус. Хорошо, что она сегодня работала в дневную смену, которая даже не сильно затянулась. Автобусы еще ездят, это радовало. Две остановки проехать всего ничего, но после смены на подобную прогулку сил не было совершенно.

От остановки до дома тоже было близко. Хороший район, все рядом. И чего ее в эту столицу потянуло? Чего в жизни не хватало? Ан нет, повелась, как идиотка, на смазливую мордашку и умные речи. А ведь ни разу не дура. Наверное, тогда какой-то гормональный сбой в организме случился и мозги набекрень съехали. С другой стороны, она жила бы себе сейчас спокойно… без ребенка…. Нет, все, что не делается, все к лучшему.

- Виолка, а ну стой!

Женщина автоматически остановилась, услышав свое имя. Ну вот, а ведь она почти дошла до подъезда. Тут всего несколько шагов осталось.

- Агриппина Наумовна? – Пришлось обернуться, потому что от этой пожилой женщины просто так было не отделаться. – Что-то случилось?

- Случилось! Еще как случилось! – Старушка подошла к ней и крепко вцепилась в руку Третьяковой. – Мне для проформы надо задать тебе несколько вопросов. Как у тебя сына зовут?

Виола вздохнула. Скрывать имя ребенка смысла не было, поэтому она призналась.

- Богдан.

Наумовна важно кивнула.

- А лет сколько?

- Скоро два с половиной года. А вам зачем? – Нахмурилась уставшая женщина.

- Чтобы знать. Считай, что перепись населения у меня во дворе такая. И последний вопрос, - бабулька хищно сверкнула глазами. – Ты официально не замужем?

Виоле стало нехорошо. Все во дворе знали,