Александр Чернобровкин
Секс по-венгерски
Я возвращался с итальянского курорта. Обстоятельства сложились так, что на кармане у меня было всего 95 баксов. Ни на самолет, ни на поезд до Москвы не хватало, а автостопом никто не хотел везти. Может быть, красивых девок и подвозят, а вот мужчин нормальной ориентации брать боятся. Пришлось ехать автобусом. Чехи тогда ввели для нас транзитную визу за 40 баксов, поэтому я рванул через Венгрию. Заплатил за билет 75 долларов и меньше чем через сутки оказался в Будапеште. Оставшихся денег не хватало на билет на фирменный поезд «Будапешт-Москва» и я за 2100 форинтов (7,5$) поехал электричкой до станции Захонь, что на границе с Украиной.
На эту девочку лет восемнадцати я обратил внимание еще на перроне. Высокая, стройная, длинноногая, с маленькой, еле заметной грудью – эталон модельного бизнеса. Вот только личико немножко подкачало. Оно было бы симпатичным, если бы не по островку красных угрей на щеках. Ее провожал мальчик, ровесник, смазливо красивый. Сразу возникало предположение, что он мог бы найти себе кого-нибудь получше. Но в этой паре снисходила, разрешала себя любить девочка.
Вагон венгерской электрички похож на наш купейный вагон, только в купе шесть сидячих мягких мест, над которыми полки для вещей, и дверь со стеклянной вставкой. Контролер, проходя мимо, видит, кто сидит. Кстати, ходил он, мужчина лет сорока пяти, все время, зайцем не проскочишь, но, один раз проверив билет, больше не беспокоил. Народу было мало, и я занял место в свободном купе примерно в центре вагона. Эта девочка зашла в мое купе и заняла место напротив. Я помог ей поставить тяжелую сумку на полку и познакомился. Говорили мы на английском языке, который, не смотря на убеждение моей школьной учительницы английского, что другой такой случай лингвистического кретинизма найти трудно, венгерка Элизабет знала хуже меня. Она училась в коммерческом колледже и ехала на выходные к родителям. Ее станция была предпоследней, нам предстояло провести вместе часа три.
Во время разговора я представил, что целую ее маленькую грудь. Элизабет сперва сжала плечи, как бы стараясь спрятать маленькие груди, которых она, наверное, стеснялась, но мои настойчивые действия успокоили ее, расслабили. Девушка делала вид, что не знает моих желаний, а сама тихонько балдела, заводясь все сильнее. Я представил, как засуну ей в тугое, нерасхоженное влагалище, как ей будет сначала больно (девушка напряглась и еле сдержала огорченный вздох), а потом мышцы ее расслабятся, растянутся под мой член, смазки выделится больше, и он заскользит легко, доставляя нам удовольствие. Элизабет стало так приятно, что она отвернулась к окну и мысленно попыталась меня оттолкнуть.
В венгерских вагонах вход в туалет из тамбура, возле выходной двери, а там, где у нас туалет, у них умывальник. В этот умывальник я и повел Элизабет. Я жестами показал, что приглашаю ее покурить. Элизабет, стараясь не встретиться взглядом, согласилась. В проходе мы случайно соприкоснулись телами – и стрельнул электрический разряд такой силы, что мы вздрогнули. Это было весомым аргументом в мою пользу, поэтому, когда мы подошли к умывальнику и я открыл в него дверь и жестом пригласил туда Элизабет, она ни секунды не колебалась. Свет я не включал. Обняв девушку, я поцеловал ее в губы. Опять стрельнул разряд, но уже слабенький. Губы ее обмякли, как-то сами всосались в мои. Потом я перешел на шею, длинную и с бьющейся под кожей жилкой. Задрав вверх ее майку, поцеловал левую грудь, под которой бешено колотилось сердце. Элизабет попыталась отстранить мою голову, но я продолжил. И ее соски ожили, набухли и затвердели. Мне даже показалось, что груди увеличились. Элизабет начала тихо попискивать. Продолжая ласкать ее грудь, я стянул с нее трусики из скользкой материи и почти невесомые. Промежность ее была мокра, волосики слиплись. Когда я нежно провел пальцем по клитору, девочка дернулась, а потом впилась зубами в мое плечо у шеи.
Я поднял ее левую ногу, чтобы было удобней, и осторожно засунул член во влагалище. Оно было полно смазки, девушка не почувствовала боли и даже подмахнула, давая понять, что можно действовать поактивнее. И я принялся за дело с русским размахом. В этой позе член мой сильно загибался и проезжал по клитору. Каждый раз Элизабет вгрызалась зубами в мое плечо, сдерживая стон, но иногда пронзительно взвизгивала.
Когда я собирался кончить, к умывальнику кто-то подошел, подергал ручку двери, потом постучал. Мы замерли. Этот кто-то постучал еще раз и подергал ручку, а потом пошел дальше. Элизабет хихикнула и принялась лизать мою шею, предлагая продолжить. Я продолжил, точнее, начал сначала. Взвизгивая время от времени, она кончила первой. Вскоре отлил и я, да так много, что думал, что в нее не поместиться. Ничего, влезло всё. Член начал вянуть, я собирался вынуть его, но Элизабет не отпускала: продолжай!
Я сказал, что нужна ее помощь. В темноте сполоснул под краном член, дал его в руку девушке, взял ее другую руку и пососал указательный палец, объясняя ей, что должна делать. Она без выпендрёжа присела, взяла в рот и принялась сосать. Судя по неумелости, делала это впервые. Но оказалась способной ученицей. Пара моих подсказок – и заработала что надо! Член мой подскочил, как пионер при звуке горна. Я поднял правую ногу Элизабет, потому что моя правая рука не отошла еще после предыдущего раза, и опять засунул ей. Теперь уже в мягкое влагалище. На этот раз драл ее так долго, что думал, отвалится моя рука. Элизабет кончила дважды. Потом, не возбуждаясь, ждала меня. Чтобы я быстрее догнался, лизала мою шею, водила кончиком языка в ушной раковине. Я таки кончил и сразу выронил ее ногу. Член выскочил, но я какое-то время не отлипал от девушки, потому что обессилил так, что боялся рухнуть.
Я хотел выйти первым, чтобы она спокойно подмылась, но Элизабет не отпускала меня. В темноте она поплескалась, обрызгав стены и меня, а потом мы вышли вдвоем. В проходе мы столкнулись с проводником. Он сразу врубился, чем мы только что занимались, но виду не подал. Мы сели в своем купе, теперь уже рядом. Элизабет положила голову на мое плечо. Улыбаясь, о чем-то думала, поглаживая мою руку. Наверное, вспоминала умывальник. Меня клонило ко сну. Я бы так и закемарил, но девушка вдруг что-то вспомнила и попросила снять с полки ее сумку. Из сумки она достала бутылку с какой-то мутноватой жидкостью. Элизабет сказала название, но я его не запомнил. На вкус это было фруктовая бражка, явно самопальная. Мы быстро приговорили пузырек. Элизабет опять устроилась на моем плече и принялась поглаживать руку. Монотонность ее движений навели меня на некоторые воспоминания, от которых член начал подниматься. Элизабет почувствовала и замерла, словно боялась спугнуть. Я взял ее руку и положил на привставший член. Девушка улыбнулась лукаво, легонько сжала его и, не отпуская, начала медленно подниматься. Затем схватила меня за руку и повела в умывальник.
