Энн ЭШЛИ
Секрет Леди Найтли
Сэр Ричард Найтли проснулся внезапно. Каждый мускул его могучего тела был напряжен до предела. Что же такое могло нарушить его сон? Он прислушался. Неужели стреляла пушка? Нет, не может быть. Все это — дурной сон, незатухающие воспоминания, не дающий покоя страх, — все это давно в прошлом. Но только ли в прошлом? Такое невозможно забыть! Сэр Ричард резко вскочил с кровати. Все вокруг снова потряс оглушительный раскат грома.
— Гроза, всего лишь гроза! — с облегчением вздохнул сэр Ричард.
Стараясь не обращать внимания на ноющую боль в плече, он попытался расслабиться. Что за чудовищная ночь! Ночная рубашка сэра Ричарда взмокла от пота, дрожащими пальцами он сорвал ее с покрытого испариной тела и с отвращением швырнул в угол комнаты.
— Ничего страшного, это просто гроза, — повторил он, прислушиваясь к раскатам грома, сотрясающим дом.
Поддавшись импульсу, сэр Ричард потрогал повязку на глазах и застонал. Ни боль в плече, ни рваная рана на левой ноге не внушали ему особой тревоги. Слепота — вот что страшно. Абсолютная слепота. С этим невозможно смириться. А вдруг ему до конца жизни придется зависеть от чужой помощи? Сейчас он даже не в состоянии самостоятельно пересечь комнату.
За окном бушевал сильнейший шторм, но здесь было невыносимо душно. Наверное, Мэри закрыла окно, когда навещала его перед сном. Сэр Ричард повернул голову в ту сторону, где, по его прикидкам, находилось окно, и, после секундного раздумья, решился предпринять попытку добраться туда.
Стараясь не наступать на больную ногу, держась руками за стену, он медленно двинулся вперед. Как хорошо, что Мэри два раза в день заставляет его выполнять эти простенькие упражнения для тренировки мышц. Впрочем, одно дело упражняться в присутствии этой жизнерадостной девушки, и совсем другое — самому передвигаться по незнакомой комнате, опираясь на стену.
— Черт побери! — воскликнул сэр Ричард, локтем задев какой-то предмет, незамедлительно упавший на пол и с треском разбившийся.
“Интересно, что я разбил?” — подумал он и сделал следующий шаг.
— Даже не пытайтесь, сэр! — проговорил тихий голос. — Если вы сделаете еще хоть один шаг, то наступите на осколки.
— Прошу прощения, Мэри. Надеюсь, я не разбил ничего ценного?
Раздались негромкие шаги, и через несколько секунд теплая ладонь коснулась его лица.
— Я же говорила вам, сэр, что этот дом нам не принадлежит, так что я не знаю, представляла ли ценность та фарфоровая вазочка, которую вы имели честь разбить, — насмешливо проговорила девушка, в речи которой безошибочно угадывался сельский акцент. — Зачем вы встали, сэр? Вам что-то нужно?
Сэр Ричард не удержался от улыбки. Он считал Мэри очаровательным созданием, хотя и не слишком умным. Впрочем, для того чтобы ухаживать за ранеными британскими солдатами, а их в доме было шестеро, ума не требовалось. Мэри была добра, исполнительна и не чуралась никакой работы.
В воспаленном рассудке сэра Ричарда немедленно всплыли ужасные воспоминания о нескольких днях, проведенных в скрипучей телеге, наполненной ранеными и мертвецами. Сущий ад! Дорога в Брюссель тянулась нескончаемо. И тогда сержант Хоукер сообщил военному хирургу, что к нему обратилась девушка, которая согласилась приютить у себя шестерых раненых.
Ричард не помнил, как попал в эту комнату, не помнил тех нескольких дней, что хирург не отходил от его постели, пытаясь спасти руку и вытащить картечь из ноги. Перед глазами постоянно вставала одна и та же сцена — он лежит на земле, истекая кровью, а над ним склоняется чья-то фигура. Ричард не, знает, враг это или друг, попытка встать проясняет зрение: возвышаясь, над ним стоит французский кавалерист и размахивает саблей. Потом забытье.
В следующий раз он окончательно пришел в себя уже в доме Мэри. Это она проводила ночи напролет у его постели, делая все возможное, чтобы помочь ему подняться на ноги. Пока Ричард потихоньку приходил в себя, у него было время подумать и осознать случившееся. Он вынужден был смириться с трагической гибелью брата.
Ричард тряхнул головой, прогоняя тягостные воспоминания.
— Нет, моя дорогая девочка, — ответил он на вопрос Мэри, — мне ничего не нужно. Я просто хотел открыть окно. В комнате невероятно жарко!
— Окно открыто, но, если хотите, я распахну его настежь, однако прежде вы вернетесь в постель.
Он снова ощутил на себе прикосновение ее теплых пальцев. Девушка слегка обняла его и повела к кровати. Ричард вдыхал аромат ее пахнущих лавандой волос, и внутри него пробуждалось желание. Он постарался отогнать грешные помыслы. Оставалось надеяться, что Мэри не заметила его возбуждения. Что ж, это лишь означает, что он не так слаб, как кажется.
Девушка помогла ему лечь и укрыться одеялом.
— Так гораздо лучше! — крикнул он, когда она настежь распахнула окно и в комнату хлынул поток свежего воздуха.
— Вам было бы не так жарко, если бы вы не укрывались одеялом, — проворчала Мэри, собирая с пола осколки фарфора. — Ну вот, я все убрала. Когда в следующий раз захотите побродить посреди а ночи, сперва позовите меня.
Ричард улыбнулся и протянул к ней руки. Он привык к таким выпадам с ее стороны. Девушка подошла к кровати и присела рядом с ним. Матрас прогнулся под тяжестью ее тела. Она взяла его за руку и приготовилась слушать.
— Это очень эгоистично с моей стороны, потому что ты, должно быть, страшно устала, но не могла бы ты немного посидеть со мной?
Он знал, что она улыбается, хотя и не мог этого видеть.
— Я понимаю, что вы волнуетесь из-за завтрашнего дня, Ричард, — ласково ответила она, — но совершенно напрасно. Все будет в порядке... Я обещаю...
Он сжал ее руку и в изнеможении откинулся на подушки. Какая шелковистая у нее кожа! Он бы узнал эти руки где угодно. И как такое хрупкое и нежное существо не боится ухаживать за ранеными? Сержант Хоукер сказал, что она еще совсем молоденькая и очень красивая. У нее длинные золотистые волосы и голубые глаза. Должно быть, она прекрасна! Хоукер сказал, что у нее самая очаровательная улыбка, какую ему когда-либо доводилось видеть.
— Мне бы твою уверенность, Мэри, — прошептал он.
— Вот увидите, — она тихо рассмеялась, — все образуется, я знаю. Недаром же во мне течет цыганская кровь.
Возможно, она права: он просто впал в уныние и ведет себя как избалованный ребенок. Милая, славная Мэри! Как хотелось бы увидеть ее! Доктор заверил, что зрение вот-вот восстановится, хотя Ричард и не надеялся на это. Завтра снимут повязки, и, если произойдет чудо, зрение вернется к нему. Он должен в это поверить.
