Кэролайн Андерсон
Где ты, Мэри Поппинс?
Поппи должна была это предвидеть. Но открывшаяся перед ней картина — элегантный фасад георгианского дома, окруженного великолепными кедрами, — заворожила ее, заставив забыть обо всем. Дверь была слегка приоткрыта, и, нажав кнопку старинного звонка, она услышала, как он трелью рассыпался где-то в глубине дома. В тишине ей послышалось приглушенное хихиканье.
— Привет. Есть здесь кто-нибудь? — крикнула она, шире раскрывая дверь.
Хихиканье стало громче, а затем внезапно прекратилось.
Она перешагнула порог как раз в тот момент, когда пакет с мукой оказался на уровне ее головы… Хихиканье превратилось в восторженный визг, сопровождаемый топотом удаляющихся по лестнице шагов.
Поппи не колебалась ни секунды — теряться в подобных ситуациях было не в ее правилах. Скинув туфли, она бросилась вверх по крутой лестнице за маленькими негодяями. Справа от нее захлопнулась дверь, и она рывком распахнула ее: мальчишки, толкаясь, пытались забраться в стенной шкаф.
— Доброе утро, мальчики, — сказала она почти спокойно и, подойдя к шкафу, вытащила обоих из убежища.
Это были близнецы. Их невероятно похожие мордашки в ореоле каштановых кудрей в спокойном состоянии, должно быть, выглядели просто ангельскими, но сейчас в карих глазенках плясали бесенята.
Поппи отпустила их, скрестила на груди руки и стала ждать.
Мальчишки замерли, со страхом глядя на обсыпанную мукой гостью.
— Ну! — произнесла наконец Поппи.
— Нам очень жаль, — пробормотали они в один голос.
— Да уж, вам будет, о чем пожалеть. Кто вы такие?
— Я Джордж.
— Он Джордж.
Поппи повернулась к тому, кто не был Джорджем.
— A ты?
— Уильям.
— Вас двое или есть еще кто-нибудь?
С несчастным видом они отрицательно помотали головами.
— Что ж, Джордж и Уильям, думаю, вас ждет срочная домашняя работа.
Они непонимающе взглянули на Поппи.
— Убрать все, что вы там натворили.
Лица у них вытянулись.
— Давайте быстро вниз, найдите щетки, все подметите, а потом вымойте пол. Ваше счастье, что мука не попала на ковер, его бы вы чистили не одну неделю.
Крепко взяв обоих за воротники рубашек, она отвела их вниз, помогла найти щетки и потом, надев туфли, отправилась в туалет, чтобы хоть немного привести себя в порядок.
Это было безнадежно.
В таком виде произвести хорошее впечатление на будущего хозяина невозможно, не стоит и стараться. Не нужна ей эта работа и эти испорченные дети!
Она распахнула дверь и решительно направилась в холл, каблучки звонко застучали по черно-белым плиткам пола.
— Продолжайте уборку, — мрачно сказала она. — Где ваш отец?
Мальчишки выглядели настолько перепуганными, что ее гнев несколько поутих. Один из них махнул в сторону двери.
— Он там, в библиотеке. Вы ведь ему не скажете, правда?
— Думаю, это и не потребуется, как вам кажется? — сухо сказала она, направляясь к указанной двери. Коротко постучав, она открыла ее и вошла.
Похоже, он не слышал стука и продолжал говорить по телефону, сидя к ней спиной во вращающемся кресле. Но нет, он поднял руку, жестом прося подождать. Спинка большого кожаного кресла скрывала его фигуру, но было ясно, что это крупный мужчина, а каштановые, коротко подстриженные кудри свидетельствовали о том, что это, без сомнения, отец маленьких злодеев.
Сколько ему лет? Тридцать? Тридцать пять? Что-то около того. Не больше. У него глубокий голос и уверенные интонации человека, который знает, чего хочет и как этого добиться. Волосы густые и блестящие, без малейшего намека на лысину. Цвет глаз? Голубые, — решила она, холодные как лед, подходящие к этому слегка хрипловатому повелительному голосу. Губы твердые, хорошо очерченные. Он не часто улыбается, хотя определенно обладает чувством юмора.
А юмор в газетном объявлении явно присутствовал. Накануне вечером именно это объявление в газете «Леди» привлекло внимание ее братьев.
— «Где вы, Мэри Поппинс? — прочитал Том. — Мы хорошие дети, нам только нужна твердая рука и немного ЛСД».
— Вот это да! — фыркнул Дэвид. — Круто!
— Нам нужно немного Любви, Сострадания и Доброты, — расшифровал Питер.
— Но главное — твердая рука, — сухо прокомментировал отец, не отрываясь от еженедельника «Фермер».
— Тише вы все! — подала голос Поппи. — Это звучит заманчиво. И не могут эти дети быть хуже вас! Что там еще? «…Отдельная квартира, машина, прекрасные условия, высокая зарплата, а если вы еще умеете готовить чуть лучше, чем наш папа, то все мы будем просто счастливы!»
Она отложила газету и посмотрела на лица своих родных.
— Интересно, где это?
— Гораздо важнее, кто это, — сказал отец. — Судя по объявлению, это или вдовец, или разведенный…
— Ой-ой! Это может стать интересным приключением для нашей старшей сестренки!
— Ты думаешь…
— Томас, хватит! И сними ноги! — Одри Тейлор потянулась и столкнула ноги сына со стула. — Что там еще?
— Почти ничего. Номер телефона с кодом Норвика. Это может подойти как временный вариант, до сентября, — решила Поппи.
Семья, где она до последнего времени работала няней, уехала. Рождество Поппи провела дома на семейной ферме в Суффолке, но теперь ей хотелось найти временную работу, поскольку занятия в колледже начинались только в конце лета. Она еще раз взглянула на объявление. Кто бы ни написал это, у него явно есть чувство юмора.
— Звонок не помешает, — сказала Поппи и, забрав газету, вышла из кухни. Она набрала номер, но никто не ответил: должно быть, они все вместе отправились куда-нибудь… Слегка раздосадованная, она уже собиралась повесить трубку, как вдруг на другом конце провода раздался какой-то звук и детский голос завопил: «Я первый успел!» Поппи отодвинула трубку подальше.
— Здравствуйте, могу я поговорить…
— Папа сейчас подойдет, не вешайте трубку, — проорал в трубку тот же голос. — Это какая-то женщина, — добавил он.
— Хорошо. Быстро в постель. Алло?
Голос был глубокий, тревожаще сексуальный и смертельно усталый.
— Это Мэри Поппинс, — сказала она. — Мне кажется, у вас небольшие проблемы?
На том конце раздался звук, похожий на приглушенный смех, а потом еще один, похожий на стон отчаяния.
— Мягко сказано, — произнес он. — Послушайте, когда вы можете приступить к работе?
