– О боже, что же я наделала? Но это он довел меня. А говорил, что любит… Какая же это любовь? Он просто довел меня до полного отчаяния, почти до безумия. Вот тебе и любовь…
Сердито хмурясь и раздраженно бормоча, Мелин шагала по просторному залу аэропорта и катила перед собой тележку, на которой громоздился пузатый чемодан. Отчаяние душило ее с такой силой, что она не могла даже заплакать.
– И какого черта я приехала в Индию, когда могла прекрасно провести отпуск где-нибудь на Лазурном берегу, на Гавайях или хотя бы в Греции?
Но в этом, она прекрасно знала, ей следует винить не Эрика, а себя. Хотя, если посмотреть на проблему глубже, то это он вынудил ее отчаянно ляпнуть, что она поедет в отпуск в Индию. Почему в Индию? А просто потому, что Эрику никогда бы не пришло в голову предложить ей провести отпуск в Индии.
– Кто он такой, чтобы постоянно распоряжаться мною, указывать, что делать? – продолжала бормотать она, все сильнее раздражаясь.
Он всегда лучше знает, чего она хочет или не хочет, какую ей следует носить одежду, что есть на завтрак или ужин и где проводить свободное время. И он всегда прав. Ее мнений и желаний для него не существует. «Я ведь люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива, – обычно твердит он, когда она пытается возражать. – Я знаю, что так будет лучше для тебя, дорогая». Он всегда лучше знает, что для нее лучше, самонадеянный эгоист.
И что же? Вот результат. Она осмелела, взбунтовалась и впервые за три месяца отстояла себя. Назло Эрику совершила большую глупость. Конечно же, как всегда, не обошлось без яростных споров: они сцепились, перебрасываясь глупыми, пустыми словами. Глядя на нее так, будто она свихнулась, Эрик сначала пытался запугать ее малярией и лихорадкой динги, потом, угрожающе сдвинув брови, заговорил об убийственной индийской жаре, но она на этот раз была непоколебима, как гранитная глыба.
– Я еду в Индию, – повторяла она упрямо. – Я решила, и так тому и быть. Всю жизнь мечтала собственными глазами увидеть Тадж-Махал. Почтить гробницу великой любви, – для убедительности горячо соврала она в конце своей тирады.
И Эрик впервые отступил.
– Ну что ж, если для тебя так важно почтить гробницу великой любви, я не стану больше отговаривать тебя. Поезжай.
Минут пять она внутренне торжествовала свою победу над самоуверенным и всезнающим Эриком. А потом вдруг опомнилась: черт побери, ради чистого принципа она собирается сделать то, чего ей совсем не хочется! Она ведь могла просто объясниться с ним, могла набраться смелости и поговорить о том, что мешает им по настоящему сблизиться. Но это, похоже, только ее проблема. У Эрика с ней нет проблем, потому что она обычно уступает перед его убеждениями и аргументами.
И вот теперь она прилетела в Индию только для того, чтобы угробить свой двухнедельный отпуск, задыхаясь от жары и пыли, содрогаясь при каждой мысли о комарином укусе или плохо проваренной пище.
– Хватит. Пора положить этому конец! – решительно и громко заявила она, механически сунув в протянутую руку работника аэропорта свою багажную квитанцию.
– Конец чему, мэм? – спросил озадаченный служащий, вертя в руке ее квитанцию.
– Глупости, моей собственной глупости, слабости и неуверенности.
– А-а-а, – протянул он и с пониманием кивнул. – Конечно…
Мелин невольно усмехнулась. Ах, если бы Эрик хоть раз вот так с пониманием кивнул ей! Черта с два! Гордый и железно уверенный в своей правоте Эрик не способен на элементарное понимание. Но ничего, сейчас она доберется до отеля и позвонит ему. И ему придется выслушать все, что она думает о нем и об их нездоровых отношениях. Сейчас, когда у нее внутри все кипит, она скажет ему, что не хочет больше быть с мужчиной, который считает, что всегда прав.
Оказавшись в зале прибытия, Мелин вдруг вспомнила, что ее должен встречать гид. Все-таки нужно отдать должное Эрику. Это он настоял на том, чтобы оплатить ей цивилизованный тур в эту малоцивилизованную страну. По крайней мере, она будет мучиться две недели, живя в дорогих и чистых отелях, питаясь в относительно безопасных ресторанах, передвигаясь в такси с кондиционером под назойливую болтовню гида. Одним словом, Эрик, насколько мог, сократил ее шансы задохнуться от жары, отравиться, подцепить смертельную заразу или умереть от скуки. Итак, ей предстоит пережить организованный, расписанный по дням и часам тур по Индии, лишающий ее свободы и тем самым снижающий возможность ее преждевременной смерти. Но прежде, чем это произойдет, Эрику придется узнать о себе то, о чем он раньше вряд ли догадывался.
Мелин рассеянным взглядом окинула стоящих за перегородкой встречающих и заметила табличку со своим именем, отпечатанным крупным черным шрифтом, – «Мелин Литгоу». Ее взгляд невольно задержался на высокой фигуре молодого индийца, держащего табличку.
– Привет! Мелин Литгоу – это я, – сказала она, приблизившись к нему. – А вы, надо полагать, мой гид?
– Вы – мисс Мелин Литгоу? – Он удивленно оглядел ее. – Никогда бы не подумал…
Ну вот, она, похоже, настолько перестала быть собой, что даже незнакомцу трудно поверить, что она – это она.
– А что вас, собственно, так смущает? – спросила она с недоверием.
На его лице появилась милейшая улыбка.
– Извините… Просто я не ожидал, что вы окажетесь такой молодой… Что ж, доброе утро и добро пожаловать в Индию, мисс Литгоу, – продолжил он. – Подождите минуточку, я сейчас помогу вам с багажом.
Мелин в ответ тоже растянула губы в улыбке и тут же подумала, что у этого парня наверняка намного больше причин улыбаться, чем у нее.
Она едва докатила тележку до конца перегородки, как он был уже рядом.
– Позвольте…
Мелин охотно посторонилась. Он откатил тележку в сторону и тут же протянул ей руку.
– Меня зовут Ананд. Надеюсь, нетрудно будет запомнить.
– Ананд, – повторила она. – Запомнить нетрудно. Наверняка это санскрит и означает?.. – Она вопросительно посмотрела на него.
– Блаженство, чистая радость, – ответил он просто.
Его рука была мягкой, теплой и надежной. Таким же теплом и надежностью лучились его большие, живые, черные глаза.
Блаженство, чистая радость, повторила мысленно Мелин, чувствуя, как у нее в душе на миг стало светло и уютно.
Но, конечно, только на миг, потому что, как только он отпустил ее руку, она подумала, что наверняка он точно так же тепло улыбался бы, если бы на ее месте была старая, сморщенная карга. Профессионал, ничего не поделаешь.
– Я буду вашим гидом на протяжении всего вашего путешествия, мисс Литгоу, – снова заговорил он.
– Значит, у меня есть время, чтобы запомнить ваше имя, – ответила она.
