Эсси Саммерс
Розы в декабре
Вот уже десять минут как волшебный мир Фионы Макдоналд полетел вверх тормашками... мир, который означал свадьбу в июне, множество роз, новую жизнь на неизвестном континенте... и Иана.
Просто невероятно, что еще вчера ночью она заснула, баюкая в сердце мысль о том, что через три дня разлука закончится, Иан будет здесь, в Эдинбурге.
Но вот Иан здесь, два дня как прилетел из Южной Африки, но это не страстно влюбленный жених, мечтающий о том, чтобы преодолеть все препятствия — мили и дни, отделяющие их от свадьбы, а совсем чужой человек, бледный, с потерянным лицом, пытающийся объяснить ей, что полюбил другую, что собирается жениться на другой — и не на какой-то неведомой незнакомке, а на Матти. Матти.
Как ни странно, но именно это обстоятельство вдруг почему-то стало самым важным. Словно Фиона еще не осознала, что Иан для нее потерян, но с каким-то болезненным упорством вся сосредоточилась на мысли, что ее дружбе с Матти конец.
Семь месяцев прошло с того дня, как Матти улетела в Южную Африку, чтобы иллюстрировать новую книжку ее брата. Интересно, когда Матти и Иан впервые...
Иан тряхнул ее за руку:
— Ради Бога, Фиона, что с тобой?
Фиона вернулась к действительности. Она подняла голову и посмотрела на него:
— А ты бы хотел, Иан, чтоб я выглядела так, будто ничего не стряслось? Ты же не думал, что я умру от радости, правда, ведь?
Он вспыхнул:
— Нет, конечно, но ты всегда была мужественной. Я видел, как ты стойко переносила удары судьбы. Я... я надеялся...
— Удары судьбы! Ты о папе и маме, умерших друг за другом? Но это не совсем одно и то же. У меня столько счастливых воспоминаний о них. А здесь такое ужасное разочарование. Моя лучшая подруга и молочная сестра... и ты.
Оба замолчали. Это было хрупкое напряженное молчание. Первым его нарушил Иан:
— Не думай, Фиона, что для нас это было легко. Просто так случилось. Это как пожар, с которым невозможно бороться. А Матти... Сама знаешь, жизнь и так не очень баловала ее — она такая хрупкая, такая беззащитная.
Очаровательный ротик Фионы искривился в усмешке.
— Ну, еще бы. Я, конечно, не нежная лиана. Я, конечно, все выдержу. Так, по-твоему. Ну что ж, наверное, ты прав.
— Ради Бога, Фиона. Только без этого сарказма. Я понимаю, что все это выглядит... э...э... пошло... тем более за несколько дней до...
Но она перебила его и задала волнующий ее вопрос:
— И... и когда же вы... женитесь?
Иан нервно кашлянул:
— Мы уже женаты. Сегодня утром, по особому разрешению. Матти решила... — Он запнулся и прикусил губу.
Фиона вдруг рассмеялась:
— Ах вон оно что. Матти решила, пока суть да дело, лучше поставить все точки над i. Благодарю за обмолвку, Иан. Мне даже немного лучше. А то я уж начала изводить себя, чем же это я, собственно, ей уступаю. У меня, чего доброго, развился бы комплекс неполноценности до конца жизни, но поскольку Матти решила не рисковать встречей со мной, пока не привяжет тебя к себе узами закона, мне стало явно лучше. — И она снова рассмеялась.
— Умоляю, Фиона, не надо! Это так жестоко. Совсем не в твоем духе,
— Не в моем духе, говоришь? Но я уже не та наивная девочка, что была полчаса назад. Я была полна ожиданий, доверчива, считая дни до первого июня... июньская невеста, счастливая, любящая, верящая... — В первый раз голос изменил ей.
Иан сделал шаг вперед. Фиона столь же быстро отступила.
— Нет, Иан. Только не прикасайся ко мне! — В голосе послышались истерические нотки. Она почти не владела собой.
— Фиона, поверь, это был единственный выход. Было бы нечестно жениться на тебе после того, что произошло.
Фиона взяла себя в руки:
— Конечно нет. Мне и самой надо было сообразить. Я тебе за это благодарна. Все в порядке, Иан. Только... только лучше было бы, если б ты во всем разобрался чуть раньше. А сейчас иди. Со мной все о'кей. Да, вот еще, — она взглянула на левую руку, — твое кольцо. — Она стала снимать его с пальца, но оно поддавалось с трудом.
— Фиона, — смущенно отозвался Иан, — не стоит снимать его. Я хотел сказать, что, поскольку это опал, оно не так уж похоже на обручальное. Его можно вполне носить как обычное...
— Ну, уж нет, — решительно возразила Фиона. — Это будет напоминать мне то, что я хотела бы забыть. Помнишь, что ты сказал, когда надевал его: «Я куплю тебе опаловую брошь в качестве свадебного подарка, кулон ко дню рождения и браслет, когда родится первый ребенок...» — Она горько рассмеялась. — Ты спросил, не суеверна ли я, поскольку опал дарят ребенку, родившемуся в октябре. А в предыдущее воскресенье мистер Мактавиш в обращении к детям назвал его «камнем разбитого сердца». — Она, наконец, справилась с кольцом и протянула его Иану. — Теперь уходи. Я хочу побыть одна.
Он помедлил, затем повернулся и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. Фиона прислушалась к удаляющимся шагам. Волна гнева и разочарования схлынула, оставив чувство опустошенности, которое, как ни странно, придало ей силы. Она взглянула на палец, на котором только что было кольцо. На его месте осталась узенькая белая полоска. Фиона подошла к окну, выходящему на шумную улицу, и увидела, как Иан переходит на ту сторону на зеленый светофор, как навстречу ему из толпы, протянув руки, спешит навстречу миниатюрная жемчужно-серая фигурка девушки с букетиком фиалок в отвороте. Матти! Ее подруга. Она видела, как Иан остановил такси, усадил Матти и они уехали.
Фиона бросила отсутствующий взгляд на комнату, потом на дверь. Она вышла в чем была, без шляпы, перчаток, сумочки, и, смешавшись с толпой, бродила по улицам, забыв об усталости, пытаясь уйти от собственных мыслей... от этой июньской невесты.
Она вернулась к шести с отрешенным видом, чуть осунувшаяся, не чувствуя усталости, скорее, напротив, мучимая сознанием, что не может утомить себя настолько, чтоб ни о чем не думать и ничего не хотеть делать. Впереди был целый вечер.
Фиона поднялась по лестнице на площадку снимаемой временно квартиры. На столике у двери выросла груда подарков. Значит, еще больше паковать и отсылать обратно. О Боже. Она попыталась успокоить себя благоразумной сентенцией:
— И это пройдет. Но пока пройдет, что будет?
Зазвонил телефон. Это была Зелла. Фиона почувствовала минутную благодарность. Зелла была довольно легкомысленной, в общем доброй, неуемной и в меру бесчувственной особой, от которой непросто отделаться и которая вечно попадает впросак. Но сейчас Зелла говорила на повышенных тонах:
— Послушай, Фиона, дорогая... Не буду тянуть кота за хвост. Я столкнулась с Ианом и этой маленькой интриганкой Матти. Они так растерялись, что все мне выложили. Если б я дала себе волю, я их с землей бы смешала. Но я решила лучше поскорей позвонить тебе. Я бы подъехала, да хотела сначала убедиться, что ты все еще здесь. Ты же не будешь весь вечер торчать там одна, дорогая, попусту проливая слезы. Есть о ком! Я сейчас буду — на такси. Нет-нет, никаких отговорок. Я устрою тебе вечер без слез. Не собираешься же ты сидеть дома и вышивать крестиком салфеточки и платочки. Жди. Я сейчас буду.
