У Брэнди Огилви был трудный день. Партия рождественских товаров — мерцающих лампочек, нарядной оберточной бумаги и елочных украшений — должна была прибыть еще утром, но застряла где-то между складом и магазином, так что Брэнди битых два часа просидела на телефоне, безуспешно пытаясь найти пропажу.
В то же утро внезапный тяжелый грипп свалил шестерых ее работников и грозил к концу недели уложить остальных — в первый понедельник декабря такая перспектива никак не вселяла бодрости. Шла решающая вторая неделя бурной предрождественской торговли, а Брэнди заведовала не какой-нибудь лавкой уцененных товаров — огромным универмагом торговой фирмы «Тайлер-Ройал» в городе Оук-Парк, штат Иллинойс. Сейчас она особенно дорожила каждой парой рабочих рук.
Ко времени ланча неприятностей накопилось столько, что хватило бы на целый день, но стоило Брэнди зайти в чайную комнату и поднести ко рту горячий сандвич с бастурмой, как раздался голос ее секретарши, срочно вызывавшей начальницу в кабинет. Вздохнув, Брэнди двинулась к выходу с надкушенным сандвичем в руках, но у самой двери двое мальчуганов, игравших в салочки вокруг столов, врезались прямо в нее. Горчица с сандвича фонтаном брызнула на новую шелковую нежно-кремовую блузку Брэнди.
— Ох... — выдохнула она. — Что вообще здесь делают дети? И где их родители?
Ответа Брэнди ни от кого не ждала и вздрогнула, когда прямо у нее над ухом прозвучал голос:
— Да вон они, мирно пьют кофе и думать не думают о том, что вытворяют их чада. — Кейси Эмос, заведующая отделом рабочей и спортивной женской одежды, потянулась к ближайшему столу и подала Брэнди льняную салфетку.
— Надо вообще запретить детям появляться здесь! Есть же кафетерий внизу — для них ведь его и открывали.
— Тебе надо спокойно сесть и съесть что-нибудь существенное, — поставила диагноз Кейси.
— Дело совершенно не в том, что и где я ем, а в сезоне. Между нами, девочками, Кейси, я терпеть не могу рождественские праздники.
— Разве такой настрой подобает директору универмага «Тайлер-Ройал»? Ты что, не помнишь указание Росса Клейтона на последнем совещании, всего неделю назад?
Кейси встала в позу, изображая генерального директора их торговой сети, и заговорила басом:
— Всегда помните: Рождество — это паровоз, везущий за собой целый поезд розничных продаж. С настоящей минуты и до Сочельника мы должны сделать треть нашего годового оборота. За эти шесть недель каждый из наших покупателей наверняка хоть раз войдет в двери наших магазинов. Хватайте покупателя, и пусть никто не уйдет от вас неосчастливленным!
Брэнди притворно нахмурилась:
— Так ты думаешь, наш дорогой шеф был бы недоволен, если бы я отшлепала этих сопляков?
— Дорогая моя, ты вряд ли их поймаешь, — откровенно призналась Кейси. — Если б ты правильно питалась и получала витамины, я, может быть, и поставила бы на тебя в этих скачках, а так...
Брэнди засмеялась.
— Ладно, в следующий раз возьму салат. Поделом мне — не надо было есть на бегу.
Однако вернуться на работу в запачканной блузке Брэнди не могла. Придется ее секретарше подождать еще несколько минут. Брэнди зашла в салон «Элегантность» — отдел модной женской одежды — и купила взамен испорченной точно такую же блузку.
Продавщица занесла расход на кредитную карточку Брэнди и предложила отдать грязную блузку в химчистку.
— Может быть, уже и поздно, миссис Огилви, — сказала она. — Горчица — въедливая штука. Но мы сделаем все, что сможем.
Брэнди приколола на грудь свой директорский знак — белую гвоздику, взяла квитанцию и кошелек и, мысленно решив непременно отметить внимательную продавщицу, направилась к эскалатору.
Приведя себя в порядок, она сразу приободрилась. В конце концов, Рождество — это только состояние души. Через какие-нибудь четыре недели праздничный сезон закончится. Она выдержит нагрузку этих дней точно так же, как выдерживала каждую зиму в последние шесть лет. Это часть работы, только и всего. Придет день, когда она поднимется по лестнице успеха на следующую ступень корпоративной иерархии и ей больше не придется иметь дело с праздничным безумием.
В главном универмаге «Тайлер-Ройал» в деловом центре Чикаго административные помещения занимали целых два этажа. Но в остальных магазинах торговой сети — даже в таких больших пригородных универмагах, как этот, — площадь ценилась на вес золота, и управляющим приходилось довольствоваться гораздо более скромными помещениями. Кабинет Брэнди был зажат между комнатой отдыха персонала и кладовой в конце узкого коридора на самом верхнем этаже, а стол ее секретарши занимал крошечную нишу сразу за дверью кабинета.
Секретарша явно вздохнула с облегчением, увидев наконец свою начальницу. Неудивительно, подумала Брэнди, что тесная ниша казалась еще меньше, чем обычно: единственный стул для посетителей был занят.
— Извини, что я так долго, Дора, — быстро сказала Брэнди. — У меня была небольшая авария, пришлось сменить блузку... Я забыла о какой-то встрече?
Она не помнила, чтобы в расписании на сегодня стояла встреча с поставщиком или коммивояжером, и потом, посетителей такого рода Дора обычно проводила прямо в кабинет, а не засовывала в свой тесный грот. Но тогда кто же это?
Посетитель поднялся, и Брэнди невольно залюбовалась грациозностью его движений. Она сама была немаленького роста, но сейчас ее нос едва не уткнулся в узел его галстука — черного галстука на белой рубашке в треугольном вырезе свитера с рельефным черно-белым рисунком. Глаза у него тоже были почти черные — или это так казалось из-за драматического одеяния? И его блестящие, густые и мягкие волосы тоже были черного цвета.
— Он ждет вас, миссис Огилви, — вполголоса сказала Дора. — Говорит, что он ваш новый Дед Мороз.
Брэнди моргнула и еще раз посмотрела на незнакомца. Немного за тридцать, определила она. В волосах — ни одной седой нити; широкоплеч, безупречно строен; черты лица не лишены приятности, хотя слишком правильные, чтобы это лицо можно было назвать привлекательным. Для работы Дедом Морозом она обычно искала людей с несколько иной внешностью. Этот подходил скорее на роль манекена — большого, уличного, стоящего у входа в магазин, но уж никак не годился в дублеры старому доброму Санта-Клаусу[1].
Впрочем, подумала Брэнди, все это он мог бы и сам сообразить — если, конечно, не страдает какой-нибудь манией. Может, посетитель думает, что он на самом деле Дед Мороз?
