Энн Вулф
Поцелуй невидимки
Шуршание бумаг, а главное, их содержимое сегодня совершенно не занимало Шелли. Она лениво перелистывала очередной скучный отчет, принесенный Монти, и вспоминала о вчерашней вечеринке, на которой им с Руди удалось неплохо развлечься.
Вытянувшееся лицо именинника Гарри, получившего в подарок огромную медузу из желе, напоминало растекшуюся мордашку восковой куклы. Такого подарка он явно не ожидал. Все дело в том, что их приятель Гарри был ученым-океанологом, в частности занимался исследованием медуз. Но получить желейную медузу в качестве подарка… Шелли улыбнулась, довольная очередной выдумкой: она специально заказала медузу в кондитерской. Правда, Гарри все же получил хороший подарок — после «презентации» медузы они с Руди вручили ему шелковый красный галстук в желтый горох, о котором Гарри мечтал уже давно.
Шелли с детства любила всевозможные розыгрыши и шутки, и с возрастом эта черта характера не исчезла, а, наоборот, укрепилась в ней. Это стало чем-то вроде хобби, увлечения. Однако Шелли всегда старалась сделать так, чтобы объект розыгрыша не чувствовал себя раздосадованным и огорченным. Это правило она четко усвоила с детства, когда после жестокой шутки над одноклассником ее строго отчитал отец.
Шелли пристроила над классной дверью ведро с голубой краской, и незадачливый Тобиас Сеттон попался на ее удочку. Бедняга даже не смог покраснеть — его щеки тут же раскрасились в голубой цвет. Как Сеттона отмыли родители — для Шелли до сих пор оставалось загадкой. Но уже через два часа после того, как Сеттона отправили домой, его мать была в колледже. И стерла бы нашкодившую девчонку в порошок, если бы не появился отец Шелли, Бенедикт Брэмбл. Он с большим трудом успокоил разъяренную миссис Сеттон и забрал Шелли домой. На этот раз пропущенная математика ее почему-то совсем не радовала — наверное, потому, что молчание отца по дороге домой ничего хорошего не предвещало. Бенедикт пообещал дочери, что в предстоящий Хэллоуин (любимый праздник Шелли) она и носу из дому не покажет, а потом серьезно посмотрел на нее и произнес:
— Запомни раз и навсегда, Шелли. Шутка — это когда весело не только тебе, но и всем остальным. От твоих шуток никто не должен страдать. Надеюсь, наказание поможет тебе как следует выучить этот урок.
Наказание было строгим, но справедливым. Это был первый и последний раз, когда Шелли не принимала участия в розыгрышах на Хэллоуин. И урок она действительно запомнила. На всю жизнь. Тобиас Сеттон долго обходил ее стороной и угрюмо хмурил брови, когда она пыталась заговорить с ним. Только через год, когда обида немного забылась и прозвище «голубой Сеттон» больше не вылетало из уст одноклассников, Шелли и Тобиас помирились. С тех пор розыгрыши Шелли никогда не выходили за рамки приличий — она изо всех сил старалась, чтобы весело было не только ей, но и окружающим.
Шелли приказала своим мыслям вернуться к отчету, но они упрямо отказывались повиноваться и порхали то по вчерашней вечеринке у Гарри, то по другим событиям, о которых Шелли совсем уж не хотелось вспоминать. Она сделала очередную попытку настроиться на рабочий лад и погрузилась в отчет.
Монти приводил ряд неутешительных данных, о которых Шелли была осведомлена и без отчета. Отчет лишь подтвердил ее уверенность в том, что фирма находится в полосе временного (она надеялась, что именно временного, а не постоянного!) затишья. Клиентов не было, и поэтому рекламное агентство «Паблисити Сторм» бралось исключительно за мелкие заказы, совершенно не оправдывая своего громкого названия. Кому интересны постеры мелких косметических фирм и календарики третьесортного туристического агентства, отправляющего своих клиентов «по местам Джека Лондона»? Шелли очень боялась того, что «Паблисити Сторм» увязнет в мелких заказах и не сможет уже никогда рассчитывать на серьезное дело. Слишком часто она видела крах таких фирм — либо они окончательно разваливаются спустя год-другой, либо их пожирает какая-нибудь крупная рыба… Ни первый, ни второй вариант Шелли не устраивал — слишком уж хорошо все начиналось.
Она пролистала отчет и остановилась на заключении. Монти не предлагал ничего оригинального. Изменить политику агентства… Об этом она знала и без Монти. Впрочем, сама виновата — нужно чаще интересоваться делами, вместо того чтобы скорбеть по неустроенной личной жизни.
Она задумчиво намотала на палец прядь золотых волос и уставилась тусклым взглядом на телефонный аппарат. Нет, сегодня определенно не ее день — все, что касалось работы, требовало гигантских усилий мысли. Надо попросить Руди, чтобы он придумал устройство, заставляющее мозг работать. Тогда они оба разбогатеют: Руди получит Нобелевскую премию, а Шелли будет выдавать каждый день по тысяче гениальных идей…
Нажав на кнопку быстрой связи, Шелли соединилась с секретарем и попросила вызвать к ней Монти. Может быть, в присутствии своего работника она начнет наконец соображать. Все-таки стыдно — директор агентства, а придумать ничего не может.
Монти пришел через пять минут после звонка. Вид у него был более чем удрученный. Он с тоской в глазах смотрел на Шелли, как будто сейчас она съест его живьем.
— Эй, Монти! — улыбнулась она светловолосому парню. — Что с тобой?
— Подозреваю, что мой отчет тебя не слишком вдохновил, — резонно заметил Монти. — В общем-то, и я от него не в восторге.
— Какие дела, таков и отчет, — мрачно констатировала Шелли. — Она редко давала взбучку подчиненным, стараясь в первую очередь найти ошибку в своей работе, а потом уже предъявлять претензии остальным. Отчет Монти был всего лишь следствием ее вялости и невнимательности к делам, и она прекрасно это понимала. Так за что же песочить Монти? — У тебя есть какие-нибудь идеи?
— Концептуальных нет. Так, обрывки мыслей…
— Изложи хотя бы обрывки, потому что я в последнее время вообще ни на что не гожусь.
— Ты преувеличиваешь, — попытался успокоить ее Монти. — В задумках тебе нет равных…
— Ага, — засмеялась Шелли. — А мозги от жары выкипели.
— Надеюсь, что все не так плохо, — улыбнулся Монти. — Итак, насчет набросков. Как ты относишься к девизу «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих»?
— В принципе, я с ним согласна, — удивленно произнесла Шелли. — Но причем здесь…
— «Паблисити Сторм» — рекламное агентство, — перебил ее Монти. — Так?
Шелли молча кивнула.
— Это значит, что оно делает рекламу для разнообразных фирм, агентств, компаний и так далее, — продолжил развивать Монти все еще неуловимую для Шелли мысль. — Но агентство никогда не задумалось над тем, чтобы отрекламировать должным образом… себя.
