Ознакомительная версия.
В ответ последовало молчание.
Сирена прижала руку к закрытым глазам, заставляя себя не плакать, и сконцентрировалась на дыхании. Плохо было то, что она чувствовала себя ужасно, пытаясь удержать Рауля на расстоянии от Люси. У него было право сердиться на нее… а еще воровство… Но она ничего не могла изменить. Ее жизнь была сплошным недоразумением, и Сирена не знала, как все исправить и продолжать жить.
– Давай двигаться, – грубовато проговорил Рауль.
Сирена убрала руку и увидела, что он подкатил к ее кровати инвалидное кресло.
– Я отвезу тебя к Люси. Мы оба успокоимся и, возможно, начнем общаться, как взрослые цивилизованные люди.
– Не будь таким милым, – простонала Сирена. – Из-за твоей доброты я чувствую себя ужасно.
– Ты и должна чувствовать себя ужасно, – согласился Рауль. – Ну ладно, давай садись. – Он помог Сирене перебраться с кровати на кресло.
Она села и закрыла лицо руками:
– Я люблю ее сильнее, чем ты можешь себе представить, Рауль. И ты вел себя ужасно, когда, узнав, что я беременна, решил забрать у меня Люси. Что я могла сделать? Мне оставалось только солгать насчет того, что ее отцом мог быть не ты.
Рауль покатил кресло. Сирена опустила руки, радуясь, что ей не надо смотреть ему в глаза.
– Ты ошибаешься, – неожиданно мягко сказал он. – Мне известно, как сильно ты ее любишь. Я чувствую то же самое. Вот почему я был так жестко настроен. Я не знал, что ты потеряла мать. Я считал, это месть за суд.
– Нет, – выдохнула Сирена. – Поверь, я сожалею о том, что совершила. Но я просто хочу быть ее матерью.
– А что случилось с твоей мамой? – помолчав, поинтересовался Рауль. Голос его звучал негромко.
– Она умерла при родах. Пока я носила Люси, каждый день повторяла, что со мной это не случится. Мне было всего шесть лет, когда мама умерла, поэтому у меня не так много воспоминаний. Боль появилась, когда я повзрослела. Я не могу представить, что Люси придется расти одной, без матери. Я хочу быть рядом с ней, когда она превратится в девушку и начнет встречаться с парнями, когда выйдет замуж и родит ребенка.
Рауль молчал, ничем не выдавая себя. Сирена не могла заставить себя повернуться и взглянуть, какой эффект оказали на него ее слова. Он решит, что она просит о сочувствии, тогда как в действительности она просто говорила о том, что было у нее на сердце.
Они добрались до детского отделения, и Сирена этому только радовалась. Несколько мгновений спустя мир для нее сузился до крошечного существа, лежащего на ее руках, и даже близость Рауля не могла нарушить наступившую гармонию. К тому же, как бы сильно Сирена ни ненавидела Рауля, она мечтала, чтобы у ее дочери был такой заботливый отец, как он.
Сирена покормила Люси, поменяла памперс и, узнав, как идут дела у малышки, вернулась к себе в палату. Рауль продолжал молчать, но атмосфера неуловимо изменилась, она уже не была враждебной, как поначалу. Когда Рауль помог Сирене лечь в постель, она лишь пробормотала: «Спасибо», – и погрузилась в сон.
Рауль размышлял над рассказом Сирены о том, как она потеряла мать. Сердце его переворачивалось. Вместе с этим пришло чувство вины. Такой информации не было в ее личном деле, но за два года совместной работы ему следовало бы выяснить это. Он даже стал уважать Сирену за то, с какой решимостью, невзирая ни на что, она хотела дать жизнь этому ребенку.
Раулю не понравилось, что его мнение о ней начинает потихоньку меняться. Ведь она его обокрала. Он призвал на помощь весь свой гнев… Да, но что заставило ее красть?
В одном у Рауля не было никаких сомнений: в искренней и бескорыстной любви Сирены к своей дочери. Когда они были в детском отделении, он увидел, как вернулась прежняя Сирена: она тепло улыбалась малышке, тихо смеялась, выражение ее лица было открытым и безмятежным, а остроумные замечания заставляли медсестер улыбаться. Он сам не один раз подавлял готовый вырваться наружу смех, борясь с желанием вновь подпасть под ее чары.
Рауль пришел к решению. Ему необходимо снова дистанцироваться от Сирены, чтобы не уступить своей слабости.
Их перемирие продолжалось и в остальные дни. Рауль очень много времени проводил в клинике. Сирена перестала использовать инвалидное кресло и начала кормить Люси грудью. Она стала даже приносить малышку на ночь к себе в палату. Рауль не возражал.
Как только Сирене позволили заняться ребенком, ее стал мучить страх возвращения домой. Как ей справиться с тем, что в ее жизни появилась дочка, если она пока не в силах позаботиться о себе самой? Это же беспокоило и врача.
В палату вошел Рауль. Он был в костюме и галстуке, на его плечах блестели капли весеннего дождя. Узнав, о чем Сирена беседует с врачом, он немедленно сказал:
– Я говорил неделю назад, что не позволю тебе уехать с девочкой в твою квартиру.
Это была битва, которой Сирена опасалась, так как не была к ней готова.
– Мы подписали договор, согласно которому я могу взять ее к себе, – возразила она. – Ночи я буду проводить с Люси. Ты можешь навещать нас в течение дня, как делаешь это сейчас.
– Ты еще слаба. – К великому сожалению Сирены, Рауль был прав. – Что, если с тобой что-нибудь случится? Нет. Ты переезжаешь ко мне, – безапелляционно заявил он.
Несколько секунд Сирена не могла даже моргнуть. Тихий голос в ее голове спросил: «Я? Не только Люси?» Пульс женщины участился, ее охватило возбуждение.
«Спокойно, Сирена», – молча приказала себе она.
– У меня еще не сняты швы, Рауль. Не заставляй меня смеяться, – вздохнула Сирена, пытаясь собраться с мыслями, которые разбегались в разные стороны. Поселиться в его доме? С ним? Она и так чувствовала себя достаточно уязвимой, когда он приезжал в клинику. Если она переберется в его дом, это означает, что она окажется у него в долгу.
– Ты еще принимаешь лекарства, Сирена. Будь благоразумна, – принялся увещевать ее Рауль. – Сделай это ради ребенка.
В глубине души Сирена рассчитывала на помощь сестры, но, конечно, было бы чудом, если бы та прилетела из Австралии и пожила с Сиреной, пока ей нужна помощь. Их отец не работал, поэтому он не мог оплатить билет, и, видит Бог, она тоже не в состоянии это сделать. К тому же Эли училась в университете – это и была причина, по которой Сирена одолжила деньги у Рауля без его ведома.
У Сирены были друзья, к которым она могла бы обратиться, но ей требовался уход не на один день, а на первые несколько недель. Совесть не позволяла Сирене злоупотреблять их добротой. Голос ее зазвенел от досады, когда она спросила:
– Почему ты вообще это предлагаешь? Ведь ты не хочешь иметь со мной ничего общего.
Рауль склонил свою гордую голову:
– Ты, может, и не идеальный выбор в качестве матери моего ребенка, но факт остается фактом: ты – мать, кроме того, ты любишь Люси так же сильно, как я. Мы оба хотим быть с ней, а за тобой нужно ухаживать. Переезд ко мне домой – разумный выход из сложившейся ситуации.
Ознакомительная версия.
