— Ты знаешь, что меня не так просто разжалобить, малыш? — поддел друга Мэтью. — Но подумай хорошенько над моими словами. Как мальчик Смит стал воротилой Смитом? Тебе это известно? Не потому ли он окружает себя безупречными исполнителями, что у самого рыльце в пуху? Тот, кто привык мошенничать, сделает все, чтобы самому не попасться на удочку мошенников. Отсюда и его щепетильность.. Поверь мне, старому лису, Смит опасен. Я бы его съел.
— Не смей!
— Прогони Смита, Джеми. Я куплю у тебя эти книги. Заплачу за них прямо сейчас. Какую сумму я должен написать на чеке, чтобы ты развязался с этим снобом? — насел на друга Мэтью.
— Но ты даже не знаешь, что это за книги. Зачем они тебе? Вряд ли ты представляешь, что с ними делать. —
— Поставлю их на полки, — нашелся Мэтью.
— Нет, не уговаривай. Во-первых, я не стану использовать твое великодушие, чтобы поправить свои дела; во-вторых, интерес Смита к этим книгам не праздный. Этот человек знает цену всему. Он известный коллекционер. Я не могу подвести его. Уговор дороже денег, — голосом обреченного человека проговорил Джеми.
— Ну, смотри... Не нравится мне этот ехидный зверь. Знаю я таких, — пробурчал Мэтью Готье.
— Очень жаль, мисс Холл, но нам придется расстаться.
— Расстаться?! Но... почему?
— К сожалению, я не могу полагаться на вас.
— Почему? На все должны быть причины. Я имею право знать.
— Не стоит об этом, мисс Холл. Уж поверьте.
— Нет. Давайте разберемся!..
— Я вам не судья, мисс Холл, но привык поручать работу только исполнителям с безукоризненной репутацией.
— Я вас не понимаю. Я сделала работу почти наполовину. Я укладываюсь в график. Вы не предъявляете претензий к результатам моего труда, но тем не менее указываете мне на дверь.
— Вашу работу я оцениваю как удовлетворительную, мисс Холл... Но я принимаю во внимание множество других факторов.
— Каких еще других факторов, мистер Смит? Вы можете изъясняться точнее?
— Должен признать, что обстоятельства нашей встречи были не самыми удачными. Но я готов был проявить понимание и снисхождение, ибо в жизни может случиться всякое... Но, еще раз оговорюсь, я не сужу вас, не берусь порицать ваш образ жизни, а лишь хочу внятно, по вашей же просьбе, мотивировать свой отказ... Ваша непритязательность в знакомствах не делает чести такой молодой леди, как вы.
— Я по-прежнему не понимаю, о чем идет речь, мистер Смит!
— Кажется, вы заставляете меня оправдываться? Вы забываетесь, мисс Холл. До этого я берег ваши чувства, но вы не проявили должного благоразумия. Поэтому приходится быть резким — лишь для того, чтобы покончить с неприятным выяснением... Я не желаю, чтобы на меня работали женщины вашего сорта!
— Женщины моего сорта? Это что еще за сорт такой?
— Не советую играть со мной. Я не бросаю слов на ветер. Прежде чем принять решение, я навел справки. Мы живем в тесном мире, мисс Холл. Если вы думаете, что никто не осведомлен о вашем специфическом прошлом, то ошибаетесь. Я приверженец традиционных устоев. Вольности новейшего времени мне не по нраву. Я противник всяческой распущенности, и сексуальной в том числе. И я не желаю, чтобы у злонравных людей появился шанс порочить мое имя, связывая его с вашим. Господь знает, что я не сужу людей. Я верю в добрую волю и свободу выбора. Но в выборе своего круга общения я должен придерживаться строгих принципов, в противном случае это будет расценено как неразборчивость.
— Что бы вам ни сказал Мэтью Готье, это клевета, мистер Смит.
— С такими сомнительными субъектами, как упомянутый вами господин, я не имею ничего общего. Полагаюсь на проверенные источники сведений. Я уже подыскиваю другую кандидатуру для завершения работы. Впрочем, согласно предварительным договоренностям, заплачу вам за весь месяц, мисс Холл!
Роза в состоянии отрешенности сидела на скамье. Она не анализировала разговор с мистером Смитом. Просто раздумывала о тяжести своего финансового положения.
Она не могла расстраиваться из-за нелепого отказа мистера Смита от ее услуг, потому что понимала всю нелепость его претензий. Гнусность обвинений, высказанных в виде старомодных ханжеских формулировок, еще не дошла в полной мере до сознания расстроенной девушки. Зато она ясно осознала, что осталась без какого-либо источника дохода. То есть являлась фактически безработной. И это шокировало ее.
— О! Привет! — раздался за ее спиной дружелюбный девичий голос. — А я тебя вчера видела.
— Здравствуйте! — кивнула Роза в ответ. — Я вас не знаю.
— Ну конечно. Я видела тебя в окно. Я сестра Джеми Макгрегора. Приехала погостить в замке на каникулы. Он сказал, что ты работаешь на этого... Смита, кажется, — оживленно частила девушка.
— Больше не работаю, — мрачно произнесла Роза. — Ты мне не скажешь, Мэтью сейчас дома? Мне срочно нужно с ним переговорить. .
— Польщен! — раздался надменный голос Мэтью Готье.
— Чего не скажешь обо мне! — отозвалась Роза.
— Фиона, иди погуляй, — беспрекословным тоном распорядился Мэтью.
— Конечно, господин Деметриос! Как скажете, господин Деметриос!
Девочка, хихикнув, удалилась.
— Почему она тебя так называет? — удивленно спросила Роза Холл, когда девчушка упорхнула в глубь дома.
— Потому что так меня зовут, — сухо ответил Мэтью.
— Но мне ты представился иначе, — упрекнула его девушка.
Я сказал, что наполовину француз, а наполовину грек. И эта фамилия — наследие моей греческой половины, — нехотя разъяснил Мэтью.
— Без разницы, — торопливо махнула рукой Роза. — Мы можем поговорить в спокойной обстановке?
— Ты хочешь говорить со мной приватно? Тогда пройдем сюда, — предложил Мэтью и хозяйским жестом открыл перед ней дверь в одну из комнат нижнего этажа.
Роза вошла, повинуясь его жесту, Мэтью проследовал внутрь комнаты вслед за ней и плотно закрыл за собой дверь.
— Такая конфиденциальность тебя устраивает? Роза проигнорировала его насмешливый
вопрос. Она бессильно прислонилась к стене, обшитой дубовыми панелями, и растерянно уставилась в пол.
Мэтью вальяжно расположился напротив нее в глубоком кресле и некоторое время наблюдал ее оцепенение, но, потеряв терпение, спросил:
— Могу я помочь тебе чем-нибудь, Роза Холл?
Роза опомнилась и вскинула голову. Она посмотрела на него странным и недоверчивым взглядом, словно выискивая ответ на мучавший ее вопрос в бесстрастном лице этого самовлюбленного типа.
Но, ничего не высмотрев, расстроено шмыгнула носом и вновь потупилась.
