Глава 3
— Итак, что вы теперь намерены делать? — невозмутимо осведомился Ли.
— Не знаю.
Трейси прошла в каюту, рассеянно взяла расческу и переложила на полочку у зеркала. Девушка сообразила, что он переступил порог и теперь наблюдает за ней, и резко обернулась к нему.
— Капитан Гаррат, — в отчаянии заговорила она, — вы должны понять, насколько это все меняет! Примите меня обратно!
Ответ был немедленным и категоричным:
— Нет.
Трейси обреченно смотрела на него:
— Тогда что же мне делать?
— А ваша семья не может вам выслать телеграфом деньги на обратный проезд в Англию?
— У меня не осталось никого из родных. По крайней мере, — добавила она, припомнив свой разговор с главным инженером, — я так думаю.
— Понятно, — отозвался он. — А у вас самой такая сумма не наберется?
Трейси вскинула голову:
— Докторам, как вы знаете, деньги не очень-то легко достаются. Может, я и смогла бы наскрести на обратный билет, но тогда я останусь без гроша в кармане.
— Чем вы занимались до того, как решили устроиться на «Звезду Атлантики»? — внезапно спросил он.
— Врачебной практикой, — коротко ответила Трейси.
— А до этого?
— Год стажировалась в больнице, при которой училась.
Капитан задумчиво рассматривал ее.
— Звучит неплохо. Почему бы вам не подумать о том, чтобы несколько месяцев поработать в Кейптауне? Хороших врачей там не хватает так же, как и всюду.
— Что определенно не увеличивает ваши шансы найти там незанятого врача, — не удержавшись, заметила Трейси.
Он пожал плечами:
— Справлюсь. Вы так и не ответили на мой вопрос.
— Не вижу смысла. Насколько мне известно, чтобы остаться в Южной Африке, нужно иметь либо поручителя, либо достаточные средства на проживание. У меня нет ни таких средств, ни каких-либо знакомых на этом континенте вообще и в Кейптауне в частности.
— Может, у вас и нет, — согласился он, — а у меня есть. Супружеская пара по фамилии Брэнсом. Поселились там около пяти лет назад. Они примут вас, если я попрошу, и помогут найти работу.
— Вы готовы помочь мне? — не поверила Трейси.
У него насмешливо искривились губы.
— Не совсем. Просто это избавит от многих неприятностей. — Он прошелся по ней взглядом. — Да и вам не придется возвращаться к тому, от чего вы бежите.
Трейси оцепенела.
— Почему вы решили, что я от чего-то бегу?
— Можете назвать это интуицией, если хотите.
— А не подсказывает ли вам эта же самая интуиция, от чего именно я так хочу убежать? — потребовала она у него ответа.
— Я бы сказал, скорее всего от мужчины, — невыразительно проговорил он. — Может, от какого-то бедолаги, который возомнил, что нашел свою золотую жилу.
Гневно сверкнув глазами, Трейси выпалила:
— Может, что-то в этом роде вас самого восстановило против женщин?
Он застыл на месте, лицо приняло жесткое выражение.
— Я ничего не имею против женщин, — проговорил он. — В определенных случаях без них просто не обойтись. — Он отметил легкой улыбкой румянец, вспыхнувший на щеках доктора Редферн. — Сегодня же телеграфирую Брэнсомам. Не волнуйтесь, они не откажутся приютить соотечественницу.
С этими словами он повернулся и вышел.
Трейси осталась стоять на месте, сжав руки в кулаки. Ли Гаррат не выбирал выражений, с кем бы он ни разговаривал. Что он за человек? Ведь должно же у него за холодной, жесткой внешностью человека биться живое сердце?
Шли дни, и сырой холод английской зимы стал лишь воспоминанием. Трейси наслаждалась сверкающей синевой моря и неба, все более и более жарким солнцем. Большую часть свободного времени она проводила на палубе. Постепенно кожа девушки слегка загорела. Ей это очень шло, особенно по контрасту со светлыми волосами.
Свободного времени было много. После того как ее пребывание на борту корабля перестало быть новостью, команда словно сговорилась относиться к ней со снисходительностью и легким недоверием, как она и предчувствовала. Те, кто вообще обращался к врачу, делали это с явной неохотой, принимая от нее помощь только после того, как народные средства не помогали, причем любое улучшение состояния после этого чаще объясняли собственным крепким здоровьем. От такого отношения пациентов у нее опускались руки, но поделать с этим Трейси ничего не могла. Она сумела проникнуть в твердыню, укрепив позицию женщин в вопросе эмансипации. Нельзя же ожидать, что мужчины, подобные этим морякам, сразу и без возмущения воспримут вторжение в мир, который до сих пор был чисто мужским.
— Нужно только время, — заверил ее Питер, когда однажды днем Трейси призналась, что ощущает свое поражение. — Поверьте, в таком отношении нет ничего лично против вас.
Они стояли рядышком у поручней, бросая чайкам кусочки черствого хлеба и печенья. На горизонте виднелась темная полоска, быстро увеличивающаяся в размерах, — остров Мадейра. «Звезда» плыла мимо. Кейптаун был единственным портом, куда она должна была зайти, прежде чем отправиться в холодные воды Антарктики.
— Вас тоже возмущает мое вторжение в мужской мир? — поинтересовалась Трейси.
Прицелившись, она кинула кусочек хлеба мелкой чайке, но прямо в воздухе его перехватила крупная птица, которая, судя по внешнему виду, вполне могла обходиться без еды не меньше месяца.
— Ну и обжора! — вскричала девушка.
— Выживают сильнейшие, — заметил Питер. Он всмотрелся в разрумянившееся лицо собеседницы, ее блестящие глаза, прядь золотых волос, выбившуюся на ветру, и его собственная улыбка стала шире и теплее. — Разве по моему виду скажешь, что я возмущен?
— Нет, — призналась девушка. — Но, возможно, вы просто хорошо скрываете свои истинные чувства.
Питер ответил в том же легком тоне:
— В данный момент это мне ни к чему. Чего мне всегда не хватало во время плавания, так это женского общества. От того, что вы на борту, повседневная жизнь стала совсем другой. — Он ей улыбнулся. — Если уж на то пошло, я заметил, насколько короче мы оставляем бороды в этом сезоне, а сегодня утром даже видел, как Майк подравнивает свою. Вот уж действительно редкое событие!
Трейси засмеялась:
— Вы не ответили на мой вопрос, но все равно продолжайте. Это прибавляет мне уверенности в себе!
— Взгляните на себя как следует в зеркало, и уверенности в себе у вас будет хоть отбавляй, — мгновенно отозвался он. — Трейси, вы очень красивая девушка. Вряд ли я первый говорю вам об этом.
— Если это и так, то всех остальных я забыла. — Она скомкала бумажный пакет, в котором лежал хлеб, и показала его кричащим чайкам: — К сожалению, больше ничего не осталось.
