— Извините, если я поставил вас в неловкое положение. Я этого не хотел. — Он внимательно взглянул на нее. — Я не стану вам лгать, Морган, вы меня привлекаете, но я никогда не стал бы вас соблазнять, чтобы получить проект «Серебряное небо».
Морган не знала, почему она дрожит: из-за признания Джастина или потому, что ей холодно. Ей не хотелось думать ни об этом, ни о том, что ее тоже тянет к нему. Она не могла допустить повторения своих ошибок. Она никогда не сможет доверять ни ему, ни другому мужчине.
— Это бизнес, Джастин. Нужно ли вам объяснять, что по-другому нельзя.
Джастин видел затаенное страдание в глазах Морган. Больше всего на свете ему хотелось ее обнять и заверить в том, что он никогда ее не обидит и никому не позволит это сделать.
— Кто вас обидел, Морган? Какой мужчина обманул ваше доверие?
— Я не собираюсь обсуждать с вами мою личную жизнь. — Она подошла к бревну и уселась.
— Вы правы. Я не должен задавать вам подобные вопросы. Но я понимаю, что вы чувствуете, Морган. Вы не сможете все время убегать поверьте мне, я тоже пытался.
Она резко подняла голову и сузила глаза.
— Вы недостаточно меня знаете, чтобы делать такие выводы.
— Не трудно догадаться, что вас обидели… очень. И вы не можете этого забыть. — Он сел верхом на бревно, достаточно далеко, чтобы Морган успокоилась.
Она попыталась рассмеяться, но смех замер у нее на губах.
— Вы здесь ни при чем. Нас связывают дела. Пожалуйста, помните об этом.
Она разбивала его сердце.
— Если я решу заняться этим проектом, Морган, то буду все время поблизости. Мы станем работать вместе. Будет неудобно, если вы станете вздрагивать каждый раз, когда я к вам подойду.
— Обычно я достаточно хорошо владею собой. Но вы должны признать, что мы оказались в несколько необычных обстоятельствах. — Она обхватила себя руками, еле заметно улыбаясь. — Я никогда не занималась делами в пещере.
— Уверяю вас, для меня это тоже в новинку. — Он подбросил в огонь еще одну ветку. В пещере похолодало, а снаружи по-прежнему выл ветер. — Почему бы нам не отложить дела до утра? Может быть, вы расскажете мне о своем детстве в Дестини. Вы родились не здесь?
Она покачала головой.
— Нет, но когда Кинаны стали о нас заботиться, мне было всего три года, а мои сестры были еще меньше. Наша мать оставила нас, сказав, что вернется, но так и не вернулась. По независящим от нее обстоятельствам. Кинаны удочерили нас примерно год спустя. Поэтому Дестини стал для нас родным городом.
Джастин наблюдал за игрой чувств на ее выразительном лице.
— Извините, — вздохнула она. — Это не очень веселая история.
Но ему было интересно все, что рассказывала эта женщина.
— Наверное, приятно знать почти всех жителей города?
— Да. Весь город помогал маме и папе нас воспитывать. — Она снова улыбнулась. — Нас даже прозвали «дочерьми Дестини».
— Могу поспорить, что Лайл Хатчинсон не был таким уж милым.
— Это не так. И Лайл, и его отец, Билли Хатчинсон, тогда активно участвовали в жизни города. Но потом семья, основавшая Дестини, пережила многое, из-за чего ее статус в городе оказался под угрозой. Билли теперь в частной лечебнице, у него болезнь Альцгеймера. У Лайла проблемы из-за болезни отца и из-за перемен, происходящих в городе.
— А вы — всем сердцем за перемены?
Она приняла серьезный вид.
— Да, когда это необходимо. Раньше город жил благодаря шахтам, там работало несколько сотен человек. Теперь городу нужен новый источник дохода.
Джастину нравилось ее слушать. Она искренне заботилась о городе и его жителях. И это не могло не вызвать сочувствия.
— Значит, мое появление оказалось очень своевременным?
— Надеюсь, что да. Вы сумели правильно оценить наш проект, иначе вас бы здесь не было.
— Как бы то ни было, скажу откровенно, что я в первую очередь забочусь о Лорен. Я не хочу нанимать домработницу или няню для ее воспитания. Я хочу сам забирать ее из школы, помогать ей делать уроки, сидеть вместе с ней за обеденным столом.
— Быть отцом-одиночкой тяжело, Джастин. Вам нужна будет помощь.
— А вы не могли бы мне помочь, Морган?
Она удивленно посмотрела на него.
— Помочь? О чем вы?
— Я хочу, чтобы Лорен могла вспоминать о. своем детстве так же, как вы и ваши сестры. Вот почему я окончательно решил заняться проектом «Серебряное небо».
Морган замерзла и придвинулась к огню. Постепенно она начала успокаиваться. Она вдыхала земной мужской запах, такой надежный…
Чья-то рука погладила ее по спине, потом ее щеку. В полусне Морган запрокинула голову, желая…
— Морган…
Сквозь сон она слышала свое имя, но не могла разобраться, где она — во сне или наяву. Удовольствие было слишком большим… слишком сильным, чтобы она могла с ним расстаться.
— Морган… проснитесь, — прошептал мужской голос.
Она открыла глаза и увидела себя в объятиях Джастина Хиллиарда.
Она отшатнулась.
— О боже! Извините.
Он улыбнулся.
— Все в порядке, Морган.
— Не все в порядке. — Она пыталась отодвинуться, но места на бревне не осталось.
— Не корите себя, мы только пытались не умереть от холода. — У него оказалось достаточно чувства юмора, чтобы улыбнуться. — И я как рыцарь не мог не помочь даме.
Она ахнула, глядя на него.
— Я была так… с вами… всю ночь?
Джастин провел рукой по волосам.
— Нет, только около часа. Вероятно, огонь погас. Мы согревали друг друга своим теплом.
— Вы должны были меня разбудить.
Он весело улыбнулся.
— Зачем? Мне было приятно держать в объятиях красивую женщину.
Морган стало жарко. Она осознала, что все-таки нашелся мужчина, которого она, вольно или невольно, подпустила к себе так близко. Как она могла это допустить! Ведь они собираются стать деловыми партнерами.
Она услышала:
— Морган! Джастин! Эй, пришла помощь!
Они оба посмотрели в направлении выхода и увидели, что там стоят Холт и Рид.
— Похоже, вы ухитрились не замерзнуть, — сказал Рид.
Морган встала.
— Холт! Рид! Наконец-то!
— Да, — сказал Джастин. Он тоже поднялся. — Только у нас закончилось печенье Лии с ореховой пастой.
— Она так обрадуется, что у вас все в порядке! Наверняка испечет для вас что-нибудь еще.
Морган обратилась к Холту:
— Холт, извини за джип. Я заплачу за ремонт.
— Нет, я заплачу, — сказал Джастин. — Это по моей вине мы выехали так поздно.
— Об этом должна была позаботиться я, — возразила Морган. — Значит, все случилось по моей вине.
