— Уже легче? Ты смотри, не дергайся лишний раз, не доводи до греха, — зашептал ей в ухо, опаляя кожу своим дыханием.
— Да пошел ты! Что ты мне дал? Глаза слипаются…
— Снотворное, конечно! Иначе бы к тебе в кровать не пробраться. Ты меня на подходе загрызешь…
— И буду права…
— Конечно права, — я вздохнул и пробурчал: — И как я мог так…
— Что? — сонным голосом спросила она.
— Так тебя обидеть… Ведь сам во всем виноват. Но теперь все будет по-другому. Я исправлюсь… Я… Ведь я похоже в тебя влюбился, — перевел взгляд на тихо посапывающую девушку. — Эй! Я тут распинаюсь, душу перед тобой выворачиваю, а ты спишь?! Это обидно… — я тихо засмеялся над ситуацией. Наверное сказать такое еще раз, просто духа не хватит. А надо бы. В комнате тихо тикали часы, спала любимая девушка в моих объятьях, за окном уже было темно. Глаза сами по себе закрылись и я не заметил, как заснул.
— Аделаида, привет! Ярослав у вас? Не могу до него дозвонится… — Элизабет Вольф взглянула в огромное окно, за которым уже властвовала ночь.
— Здравствуй, Элиза! — отозвался радостный голос женщины. — Да, у нас. Он как приехал в шесть вечера, зашел в комнату Лины, так только раз выходил оттуда. И то, только за снотворным для бедной девочки. Видимо, опять голова разболелась…
— Ага, — задумчиво протянула она, затем повернулась к мужу. Прикрыв телефон рукой, быстро прошептала: — Рома, ты был прав! Он с Линой… Алло? — снова приложила она к уху мобильник.
— Я же говорю, «сейчас загляну к ним», — настала недолгая тишина и смешок. — Спят в обнимку!
— ОГО…
— Не «ОГО». Одетые, Лина закутанная в одеяло, Ярик её обнимает. Всё выглядит по крайней мере прилично.
— Понятно. Когда он проснется, передай, чтоб заглянул к нам домой. Роману надо с ним что-то обсудить. Спокойной ночи, Адель.
— И тебе Элиза. Передавай привет Роме, — короткие гудки. Элизабет отключила телефон и повернулась к Роману. — Всё просто замечательно, дорогой! Лина хорошая девочка и не дает спуску Ярику.
— Хорошо, что всё так складывается… Я в тебе не сомневался, то, что ты придумала их свести — было гениально. Элиза, знаешь, у нас в спальне, у меня для тебя подарок… Помнишь ты просила ту шкатулочку…
— Да-а-а? Я тебя обожаю! Знаешь, а ведь у меня для тебя тоже кое-что есть… — мурлыкнула Элизабет. И Роман подхватив её на руки понес… К шкатулочке.
Я с удовольствием потянулась на кровати. Даже солнце не раздражало, а радовало своим светом. Как хорошо… Затем я вспомнила вчерашний день, покраснела как рак и резко осмотрелась по сторонам. Ярика на месте обнаружено не было. И слава Богу! Потому что я бы умерла от стыда. Выглянула из комнаты.
— Мам? Пап?
— Если ты хочешь спросить «Где Ярослав?», то он ушел буквально час назад, — отозвался отец из гостиной.
— Завтрак в холодильнике, — сказала мать, проходя мимо с растопыренными пальцами рук. Донесся резкий запах лака для ногтей.
— Ну, конечно… — пробормотала, непонятно кому отвечая и накинув халат, пошла проверять утреннюю почту с мыслью: “Если будет букет, раздеру его на части”.
Открыв дверь, я застыла. На дорожке стоял маленький горшочек с белыми фиалками. И записка. Я присела и взяв листок, взглянула на резковатый и даже в местах корявый почерк, видимо, Ярослав спешил и писал на весу. Вот засранец… “И тебе доброе утро, ангелочек! Только попробуй выбросить этот прекрасный цветок! Я собственноручно бегал с утра пораньше по магазинам и выбирал! И я превращу твою квартиру в оранжерею экзотических цветов… Нет, это не угроза, а предупреждение. Думаю, фиалки тебе больше по душе, чем розы. Береги их, я приду и проверю! Все, твой самый любимый… Идио… Ярик.”
— Вот дурень! — хихикнула я и взяв фиалки, вдохнула полной грудью воздух. Настроение было выше неба!
Глава 7
После колледжа я и Мила решили заскочить в нашу любимую кафешку. Находилось она недалеко от сквера, который уже окончательно сбросил листву, и сейчас голые ветки деревьев сиротливо покачивались от холодного ветра. Уже, как ни как, а наступил ноябрь. Еще и снег может выпасть… Не дай Бог! В наших краях вообще зима настает раньше, впрочем, и заканчивается тоже. Но не в этом дело. Когда мы дошли до кафе, то столкнулись со „старой“ знакомой. Кажется, Марина. Они еще с Милой так хорошо за волосы друг друга потаскали… Встреча была неожиданной. Мы столкнулись на входе. Удивлению не было предела. Собственно, как и настороженности.
— Э… Привет! — выдала я, смотря на нервно косящуюся на нас Марину. Она что-то буркнула, но затем хмуро отвела:
— Ну, привет… — затем обвела меня и Милу взглядом и он стал не измерено тоскливым. — Эх. А хотелось просто побыть одной.
— Да ладно! Пошли-пошли, вместе с нами сядешь! — Мила была в великолепном настроении. Сегодня она с Александром Викторовичем впервые нормально поговорила! Никаких пререканий и шуточек, только обычный разговор… Правда, Мила, после их разговора, таинственно мне улыбнулась, и сказала что есть сдвиг.
— Я пошла… — печально протянула Марина и уже развернулась, но Мила схватила её за рюкзак и потащила в помещение.
Кстати, кафешка имела название „Кофейная чашка“. Подавались там различные сорта кофе. Кофейные напитки, горячий шоколад, а так же всяческие шоколадные пирожные и торты, чему моя душа была безмерно рада. Я открыла дверь и разнесся переливчатый звук колокольчиков, оповещавший о новых посетителях, а в нос ударил дурманящий аромат свежезаваренного кофе. Мы совершенно случайно наткнулись на „Кофейную чашку“. И сейчас свято чтим традицию: раз в две недели по пятницам, мы посещаем сие заведение и проводим в нем время, попивая кофе и уплетая шоколадные пирожные и торты.
Кафе было оформлено в теплых бежевых и коричневых тонах. Столики черного цвета были расставлены в шахматном порядке, но на определенном расстоянии, чтобы можно было нормально двигаться между ними. Мила усадила за столик у окна подозрительно не сопротивляющуюся Марину. Я села напротив неё и подозвала официантку.
— Чего желаете? — улыбнулась девушка.
— Горячий шоколад, пожалуйста, — на этот раз, я решила ограничится только им. В последнее время, на меня как будто что-то нашло. То одежда, которую я носила раньше, перестает нравиться… И когда я заявила маме что „Мне совершенно нечего надеть!“, она радостно проорала „Наконец-то!“ и расцеловала меня в обе щеки. То мне начинает казаться, что у меня пару лишних килограммов/прыщей. Очки начали бесить… Ужас! Что будет дальше?!
— Мне капучино и вафли „Ореховый сад“, — даже не заглядывая в меню, протараторила Мила.
— Мне эспрессо и пирожное „Темная ночь“. Три порции, — мы ошарашено уставились на Марину. Это пирожное, мало того, что было большим в одной порции, так еще бисквит был пропитан коньяком. Хорошим коньяком. И пирожное было одно из самых дорогих. Так она еще и три порции заказала?!
— Что? — непонимающе уставилась девушка на наши округлившиеся глаза.
— Деточка, а ты не лопнешь? — обеспокоенно спросила Мила, окидывая Марину задумчивым взглядом.
— Если да, то просто замечательно… — тихо пробормотала девушка и, прикрыв глаза, медленно опустилась лбом на столешницу.
— Печальный случай, — пробормотала подруга, и подперла щеку кулаком. — Что-то случилось?
— А тебя это никаким боком не касается! — зашипела Марина и вмиг встрепенулась. А затем снова уперлась лбом в стол.
— Слушай, Марин? Давай сейчас просто спокойно насладимся сладостями, если захочешь что-то рассказать — расскажешь сама. А потом я позвоню Диме, и он… — я даже не успела закончить фразу.
— Нет!!! — внезапно взвизгнула она, панически округлив глаза. В кафе на пару секунд стало очень тихо. — Э-э-э… То есть, я хотела сказать… С чего это вдруг такая забота?! — нашлась девушка.
— Ну, просто в прошлый раз мы не очень хорошо… познакомились, — Мила на мою фразу многозначительно хмыкнула. Я бросила на неё угрожающий взгляд и продолжила: — И поэтому, я хотела бы исправить ту оплошность.
