Не зная, что делать, она стояла в дверях, досадуя и на себя, и на Чарли, но больше всего на Джеймса, который так оборотисто манипулировал ими обоими. Джеймс вдруг встал, прошел к телевизору и выключил его.
– Ты что, оглох? Не слышишь, что говорит мать? – поинтересовался он.
Вин не знала, кто больше обескуражен, она или Чарли.
Она, разумеется, пришла в себя раньше и ждала, как отреагирует Чарли. Тот бросил на отца недоверчивый взгляд, медленно встал и поплелся наверх. Вин недовольно заметила:
– Спасибо, Джеймс, но я вполне могу справиться с Чарли без твоего участия.
– Уверен, что можешь, – вежливо согласился он. Слишком вежливо. Вин решила поумерить клокотавшее в ней недовольство. Он отвернулся и, открыв дверь, чтобы выйти, сухо добавил: – Чарли не мешает иногда дать тычка, чтобы он кое-что понял.
– Куда ты? – напряженно спросила она, когда Джеймс уже стоял в холле.
Он задержался, смерил ее холодным взглядом, наверняка заметив покрасневшее лицо и злые глаза.
– Иду наверх помыть руки. – В его голосе ей послышалась издевка. – Разве не так должен поступить добропорядочный родитель? Не просто приказывать ребенку, а действовать примером.
Отвернувшись от него, Вин признала, что позволила ему выиграть еще несколько очков.
Как долго выдержит она натиск столь умело действующего противника? Ее нервы начинали сдавать, гнев и страх владели ею попеременно.
* * *
– Цыпленок очень недурен.
Вин ничего не ела и теперь, при замечании Джеймса, вскинула голову.
– Мама готовит цыпленка по особому рецепту, – доложил Чарли.
Джеймс не мог скрыть своего удивления, а Вин подумала: неужели он все еще не забыл ту ужасную стряпню, какой она его потчевала когда-то? Наконец-то она потешила свое самолюбие. Если она может удивить его маленькими поварскими хитростями, то есть надежда… Собственно говоря, единственное, что от нее требовалось, – это ждать; со временем Джеймс неизбежно выдаст себя и предстанет перед сыном в своем истинном свете. В конце концов, это тот же человек, который с раздражением заявлял, что ребенок ему не нужен, который не удосужился взглянуть на новорожденного, который раздражался, что младенец плачет, и выкинул его в другую комнату, который только и знал, что брюзжать по поводу беспорядка в квартире. Так пускай он теперь помучается, пускай повоюет за отвергнутого когда-то сына.
– Да, мы с Чарли любим полакомиться чем-нибудь вкусненьким, правда, сынок? – И, не дождавшись его ответа, Вин обратилась к Джеймсу: – Уж не думаешь ли ты, что мои кулинарные таланты все еще ограничиваются вареным яйцом?
– Я вообще о твоих кулинарных талантах не думаю, – ответил Джеймс, явно желая умалить успехи, достигнутые ею за годы, прошедшие после их развода. Не успела она оправиться от его нелюбезности, как он добавил: – А вот о чем я думаю, так это о том, что работающей матери должно не хватать времени на приготовление пищи.
Вин вновь почувствовала, как всю ее обжигающей волной заливает гнев. Ей хотелось встать и уйти, но она, собрав последние силы, взяла себя в руки.
Проигнорировав его замечание, она обернулась к Чарли и спросила, собирается ли он смотреть после ужина фильм, о котором рассказывал. Спросила просто так, чтобы выйти из панического состояния.
Как это удается Джеймсу столь ловко наносить удары? Она не из тех, кого легко выбить из седла, тем не менее за этот вечер он не раз подводил ее к черте, переступив которую она могла потерять самоконтроль.
Надо прекратить его подначки. Надо собраться с мыслями и отстраненно взглянуть на происходящее. Поменьше эмоций, из-за них ей все время приходится занимать оборонительную позицию. Нельзя же съесть пудинг, гоняя его по тарелке, а под конец резко смахнув на пол.
– Эй, старик, давай-ка вымоем посуду, – предложил Джеймс сыну. – У твоей мамы завтра рабочий день, пускай отдохнет.
Резко зазвонил телефон, и Вин тупо уставилась на него. Но через минуту очнулась и подошла. Том – он хотел подтвердить, что заедет за ней в условленное время.
– Нет, я не забыла, – заверила она. Во рту пересохло, спина будто окаменела от резко наступившей тишины за столом. – Да, к восьми я буду готова.
Повесив трубку, она обернулась и увидела крадущегося к ней Чарли. Сердце так и упало.
– Это был Том, – пояснила она. – Он… мы с ним приглашены на вечер.
Говоря это, она сообразила, что нужно позвонить Хедер и договориться, чтобы Чарли остался на вечер с Дэнни. Но поскольку его драгоценный папочка здесь…
Чувствуя жуткую усталость и какую-то давно забытую подавленность, она направилась к двери. По всему было видно, что Чарли возмущен ее поведением, а Джеймс готовит новые шпильки.
Вин уже почти поднялась по лестнице на второй этаж, когда заметила, что в холле, прямо под ней, стоит Джеймс. Один. Поплотнее прикрыв дверь в гостиную, он пристально посмотрел на нее и заговорил с каменным лицом:
– У меня к тебе вопрос, Вин. Ты часто бросаешь Чарли одного, бегая на свидания к любовнику?
Атака была столь неожиданной и столь изуверской, что Вин поначалу не нашлась, как отреагировать. Румянец сменился бледностью, а сердце беспокойно сжалось, протестуя против предъявленного обвинения. В висках стучало, и когда она подняла к ним руки, поняла, что руки трясутся, а ноги подкашиваются.
– Я никогда не оставляю Чарли одного, – голос прозвучал сипло и напряженно.
– А сегодня?
У нее кружилась голова, мысли путались.
– Он должен был остаться у друзей.
С какой стати она оправдывается перед ним? Разве нельзя сказать проще: если бы Чарли по его наущению не обманывал мать, он бы не остался один.
– Я договорилась, что он сегодня побудет у друзей, – добавила она, зная, что ей уже не вернуться на твердую почву.
– И останется на всю ночь? – он удивленно вскинул брови. – Удобно же ты устроилась! Но ведь в вашем распоряжении столько свободных номеров в отеле, зачем выпроваживать из дома Чарли?
Вин слушала, не веря своим ушам. Военные действия перемещались на только ей принадлежащую территорию.
– Как ты смеешь выдумывать невесть что? – возмущенно выдохнула она. – И кроме того…
– Что – кроме того?
– Моя личная жизнь совершенно тебя не касается. – От гнева и обиды на глаза ее навернулись слезы. Нападения с этой стороны она от Джеймса не ожидала…
– Меня не касается, зато касается моего сына, – заявил он непререкаемым тоном. – Или тебе все равно, что ему не нравится твой любовник, которого ты планируешь ему в отчимы?
Тягостно было узнать, что Чарли уже обсуждал с ним ее личную жизнь, а возразить было нечего. Она только и нашлась, что глухо сказать:
