Он смеряет меня ледяным взглядом, разворачивается на пятках и выходит за дверь.
Слезы жгут глаза. Я попалась в расставленную им ловушку.
Почему же мне сейчас так больно и обидно?
Выскакиваю в коридор. Александр догоняет Гогена и кладет ему руку на плечо.
В горле замирает крик. Нет! Стой! Ты не должен так уходить!
Почему для меня это так важно?
Неожиданно я понимаю, что мне нравилось внимание Гогена. И сам он нравился так, как никто уже давно не нравился. С ним я, наконец, за долгие годы одиночества почувствовала себя хрупкой женщиной, о которой есть кому позаботиться.
Касаюсь щеки. Перевожу взгляд на ладонь. По пальчикам стекает горячая слеза. Я плачу?
— Марина, вы как всегда прекрасны! — перед лицом мелькает пестрый букет. Удушливый аромат лилий проникает в ноздри и неприятно дерет горло. Мужчина склоняется к моей руке и мажет по ней губами.
В конце коридора мужчины как по команде разворачиваются и смотрят на меня. Я не вижу их глаз. Но я вижу презрение на одном из лиц, том, что еще так недавно светилось теплотой и лаской.
— Марина, — Майский предлагает мне руку. — У нас заказан столик в «Эклипсе». Прошу.
Глава 13
Аффаров словно гора возвышается посередине коридора и смотрит на меня. Его плечи напряжены, полные чувственные губы сжимаются в тонкую полоску.
— Марина? Идем? — в мой мир врываются звуки и запахи. Снова першит горло от приторного аромата цветов.
Перевожу рассеянный взгляд на мужчину перед собой.
Майский Максим. Я уверена, что под деловым костюмом скрываются тренированное тело. Но назвать его качком нельзя.
Пожалуй, его можно назвать красавчиком. Правильные черты лица, небесно-голубые глаза. Идеально уложенные гелем волосы, золотые запонки, в руке последний айфон.
Он создает образ богатого и успешного человека, но я знаю, что все не так радужно.
Майский — руководитель той злосчастной «Строй — Стреллы». Когда-то мы собирались сотрудничать, но не срослось. А теперь часто пересекаемся, чаще в битве за клиентов и инвесторов. И он эту битву явно проигрывает.
— Был приятно удивлен твоим решением встретиться, я уже потерял надежду, — он кладет мою ладонь на сгиб локтя и ведет к лифту.
Аффаров отмирает, делает шаг в нашу сторону. Александр кладет руку ему на плечо и сжимает.
— Мне секретарь передала, что ты звонил, — рассеянно отвечаю на вопросы.
— Как и сотни раз до этого, — Максим сжимает мою ладонь. — Но я рад.
Его голос становится ниже. Но смысл слов остается в стороне от меня. Я жадно всматриваюсь в смуглое лицо перед собой.
Аффаров отмирает. Кивает другу.
Мужчины разворачиваются и быстро уходят. А мы неторопливо идем за ними следом.
У выхода из бизнес-центра нас ждет новенькая иномарка. Солнце отражается от ее полированных боков. Майский галантно распахивает передо мной дверцу.
Нежный летний ветер бросает мне в лицо знакомый запах. По коже пробегает едва ощутимая волна, приподнимая волоски. Резко останавливаюсь, оборачиваюсь и встречаюсь взглядом со стремительно темнеющими глазами.
В нескольких метрах от меня стоит черная иномарка Аффарова. Тонированное стекло опущено. Гоген сидит за рулем.
Вижу, как сжимаются его челюсти, как ходят ходуном желваки под жесткими бакенбардами. Его руки с такой силой сжимают руль, что вздуваются вены и белеют костяшки пальцев.
У меня возникает непреодолимое желание вырваться из рук моего смазливого ухажера и бросится к этой иномарке. Рассказать Гогену все, объяснить.
Но я просто стою и смотрю на него. Что-то мешает мне поддаться порыву.
Может быть, тяжелый предупреждающий взгляд Александра Витальевича, устраивающегося рядом с другом на пассажирском сиденье.
Я послушно сажусь в машину. Майский вкладывает мне в руки букет и захлопывает дверцу.
Рядом раздается рев мотора, и черная иномарка срывается с места, оставив на асфальте следы подпаленной резины.
Закусываю губу. Аффаров уехал.
Ресторан встречает черно-белой палитрой и золотым декором. Дорого, но уютно.
— Столик на двоих. Майский, — надменно бросает мой спутник хостес.
Нас отводят к уединенному столу у окна.
— Здесь чудесное вино, — касается моей ладони Максим. — Белое, красное?
— Я не хочу пить, — сбрасываю его ладонь. На секунду его глаза вспыхивают, лоб собирается складками. Но тут же обольстительная улыбка снова расползается по его губам.
— Что будите заказывать? — ровным голосом интересуется официант.
— Салат.
— Какой? — пытается выудить из меня официант.
— Цезарь — отмахиваюсь я.
— С креветками? Лососем? Курицей? — не унимается он.
— Да, — отвечаю рассеянно, разглядывая город в окне.
— Дама будет Цезарь с тигровыми креветками, мне филе миньон, салат с гребешками и бутылку «Дон Периньон».
«Дон Периньон»? Майский что-то празднует? Вопрос уже готов сорваться с моих губ, как краешком сознания я выхватываю знакомую огромную фигуру.
Резко оборачиваюсь. Обвожу зал нетерпеливым взглядом, разглядывая гостей. Нет! ЕГО нигде нет! Мне показалось.
— Марина, я так рад, что ты… — Майский сыплет комплиментами и шутками. Лучезарно улыбается и пытается коснуться моей руки, задеть меня ногой под столом.
Сначала я не обращаю на это внимание. Меня больше тревожит странно ощущение чьего-то присутствия рядом. И тяжелый взгляд, что буравит мне спину.
Он то обдает меня нежностью, ласкает мои плечи, спину, спускается ниже… то вспыхивает яростью, стоит Максиму вновь прикоснуться ко мне.
Я вновь оборачиваюсь. И вновь не могу найти владельца этого странно взгляда. Зал полон народа, но на нас, кажется, никто не обращает внимания.
— Что-то случилось?
Перевожу взгляд на спутника. Игристое вино пузырится в бокале. Он смотрит на меня долгим нечитаемым взглядом. Его губы обхватывают край бокала.
— Нет, — встряхиваю головой. — Нет, все хорошо. Просто я… я хочу уйти.
— Да? — странные нотки появляются в его голосе. — Желание дамы — закон.
Следом у него вырывается смешок, а на губах блуждает едва уловимая сладострастная усмешка. Небесно-голубые глаза темнеют, на самом дне их вспыхивают опасные искры. Максим закрывает глаза и залпом осушает бокал.
— Счет, пожалуйста, — знаком он подзывает официанта.
По моему телу пробегает дрожь, волоски приподнимаются, странное возбуждение и предчувствие чего-то разливаются внутри. Опять оборачиваюсь. На секунду, лишь на короткий миг я выхватываю из толпы знакомую массивную фигуру, затянутую в темно серую ткань делового костюма.
Это он? Он здесь?
Глава 14
Виденье исчезает слишком быстро. Я совсем не уверена, что видела то, что желала увидеть. Это был лишь смазанный силуэт в темной арке выхода.
В этот раз я практически впиваюсь в ладонь Максима и тяну его за собой на выход.
Но моего видения нигде нет.
Стоянка дорогих авто около «Эклипса» безлюдна. Ярко-белые фонари пытаются разогнать мрак наступающей ночи.
Устало плюхаюсь на сиденье.
Авто плавно выезжает на дорогу, я скольжу взглядом по зданиям за окном.
Мы едем молча. Прикрываю веки и делаю глубокий вдох.
Отвратительный день! Уже ничего не может сделать его еще хуже!!!
Перед глазами встает разочарованное мрачное лицо Гогена, когда он узнал, что я замужем. Господи, почему я не сказала ему об этом сама?
Следующая картинка: его напряженная фигура в коридоре, сжимающиеся в кулаки ладони и быстро гаснущий взгляд. Он «отпустил» меня. Отказался…
Распахиваю удивленные глаза. Мою ногу поглаживает холеная ладонь Максима. Его длинные пальцы с безупречным маникюром слегка сдавливают мое колено. Коротко стриженые ногти впиваются в кожу и тут же отпускают. Мужчина подушечками пальцев массирует оставшиеся следы, чтобы в следующую секунду все повторилось снова.
Слишком резко, слишком порывисто стряхиваю его ладонь. Перевожу взгляд на его лицо.
