— Это случилось по дороге колледж, — начала она ровным бесцветным голосом. — Черри стояла на автобусной остановке, когда туда врезался грузовик. У него отказали тормоза, и шофер ничего не мог сделать… Погибло еще три человека, а двое других попали в больницу. Об этом тогда писали все газеты, называя имена и адреса пострадавших…
Именно поэтому она была уверена, что Роберто знал об этой трагедии.
И тут Айлин опять затрясло, так же как два часа назад, когда она, потерянная и одинокая, сидела в своей гулкой пустой квартире. Но теперь она была не одна, доказательством чего явилась негромко и чуть растерянно произнесенная по-итальянски фраза. А в следующий момент большие крепкие руки обняли ее бережно и нежно.
— Поплачь, если хочешь, — глухо сказал Роберто. — Кто знает, может быть, и я поплачу вместе с тобой.
Что это, шутка? — промелькнуло в голове у Айлин. Но нет, он не шутил. Слишком серьезен и печален был его голос, да и ситуация была не из тех, когда все можно обратить в шутку.
Она боялась плакать уже давно, потому что знала — стоит ей уронить одну лишь слезинку, чтобы шлюзы открылись, и тогда придется выплакивать все до конца. Поэтому Айлин стояла молча и неподвижно, прижавшись к Роберто всем телом, и покорно позволяла себя обнимать; ощущая те тепло и уют, которых ей так не хватало.
— Мне очень жаль, что я не был тогда с тобой, — тихо проговорил он.
— Теперь это не имеет значения, — прошептала она, спрятав лицо у него на груди.
Это не те слова, едва произнеся их, спохватилась Айлин, но было уже поздно.
— Нет, черт возьми! Очень даже имеет! — гневно воскликнул Роберто, отстраняясь, и она осталась стоять одна, покинутая и беззащитная, с трудом преодолевая желание опять броситься ему на грудь. — Единственный раз в жизни ты попросила меня о помощи, а я… — Он горестно махнул рукой и отвернулся.
И вот она опять просит его о помощи. Год спустя. Только на этот раз ищет не утешения, а денег. Денег, которые у ее мужа всегда были в изобилии, и к которым она никогда не проявляла ни малейшего интереса.
Их брак до сих пор оставался для Айлин загадкой, ведь она была бедной девушкой из предместья, официанткой во второразрядных ресторанах, а Роберто — одним из самых многообещающих молодых финансистов, отпрыском древнего аристократического рода, который вырос в роскоши и всю жизнь носил на себе ее печать как знак некоей исключительности.
Однако в один прекрасный день этот почти принц с первого взгляда влюбился в маленькую официантку, да так сильно, что чуть ли сразу же готов был бухнуться на колени, смиренно предлагая ей свою уникальную руку и не менее исключительное сердце.
Айлин так и не поняла, как такое могло произойти, да и не очень-то задавалась этим вопросом. В то время она была слишком юной и наивной, чтобы бездумно и безоглядно не ответить на любовь мужчины, показавшегося ей сошедшим на землю Богом.
А каким нежным и внимательным был ее возлюбленный, как красиво и старомодно ухаживал, со всеми этими цветами и маленькими, полными скрытого значения подарками! С некоторых пор он даже целовать ее стал только чисто символически, при встрече и прощании, и это несмотря на то, что оба они знали, какое неистовое пламя сжигает их, превращая ночи в жестокий и бессмысленный кошмар одиночества!
«Я хочу, чтобы в мою жизнь ты вошла чистой и целомудренной», говорил Роберто своей невесте.
Боже милосердный! — с тоской и болью думала Айлин. Как это было красиво, как романтично…
Однако эти красивые и романтичные слова все и погубили.
Вдруг Роберто повернулся к ней лицом, и взгляды их встретились. Глаза его были серьезны и печальны, и Айлин показалось, что и он блуждает сейчас по извилистым тропинкам их общей памяти, таким прекрасным и таким безрадостным.
— Она что-нибудь почувствовала? — спросил он. — Ей было больно?
Он имеет в виду Черри, догадалась Айлин. Он думает сейчас о моей веселой и жизнерадостной младшей сестре, а не обо мне.
Она покачала головой:
— Врачи сказали, что смерть наступила мгновенно. Скорее всего, она даже ничего не успела понять.
— Это хорошо, — кивнул Роберто и опять надолго замолчал.
Наполненную воспоминаниями и грустью тишину, которую никто из них не решался нарушить, взорвал резкий телефонный звонок. Вполголоса пробормотав что-то под нос, Роберто снял трубку.
— Да? — недовольно сказал он по-итальянски, и это было верным признаком того, что он еще не успел вернуться в реальный мир. Постепенно раздражение на его лице росло. — Нет, нет. Я же сказал, нет! — Теперь раздражение появилось и в голосе. — Придется отменить. Я сейчас слишком занят!
Отменить? Что отменить? — удивилась Айлин, а, поняв, смущенно запротестовала:
— О нет, Роберто! Пожалуйста, не отменяй из-за меня свои встречи!
Но он уже вернул трубку на место и повернулся к ней с выражением лица, при виде которого тотчас пробудились все ее привычные страхи и комплексы.
Это было лицо человека, принявшего решение. И решение это, в чем бы оно ни состояло, несомненно, касалось ее, Айлин.
— Сядь. — Он указал на одно из кресел. — А я пока налью нам чего-нибудь выпить.
— Когда я з-звонила, ты говорил, что очень занят, — напомнила Айлин, заикаясь. — Да и мне уже пора идти, — солгала она, оглядываясь на закрытые двери лифта, как будто там ее ждал путь к спасению, а не один из самых ужасных кошмаров.
— Так и не получив пяти тысяч фунтов? — усмехнулся он и ехидно процитировал: — «Роберто, неужели ты не понимаешь, чего мне стоило тебе позвонить». Так что же, все эти мучения были напрасны?
Никак не реагируя на сарказм, прозвучавший в этих словах, она с каким-то отстраненным удивлением подумала, что Роберто прошел сегодня едва ли не весь диапазон доступных человеку эмоций, и теперь, замыкая круг, снова превратился в насмешливо-рассудительного, уверенного в себе бизнесмена.
Перед ней же в который раз угрожающе замаячил зловещий образ Брайана Мейсона. Итак, наличные или натура — выбор без выбора. Она оказалась в ловушке, которую изготовила собственными руками, в качестве приманки поместив туда все свои ошибки, страхи и комплексы.
Угадав, видимо, ее состояние, Роберто молча отошел к серванту, а Айлин без сил опустилась в кресло и прикрыла холодной ладонью покрасневшие веки.
Из состояния полузабытья ее вывело прикосновение чего-то холодного к руке. Открыв глаза, она увидела Роберто, протягивающего ей высокий стакан с прозрачным напитком.
— Джин с тоником, — пояснил он, отвечая на ее подозрительный взгляд. — Выпей, это должно тебя взбодрить.
В глазах Айлин отразилось сомнение, однако, поднеся стакан к губам, она вдруг вызывающе улыбнулась и одним глотком отпила добрую половину его содержимого.
Занявший противоположное кресло Роберто не обратил на этот вызов никакого внимания. Вид у него был подчеркнуто расслабленный, и свой джин он пил неторопливо, с удовольствием, глядя на Айлин непроницаемым взглядом.
— И давно у тебя эти апартаменты? — спросила она, трусливо избегая денежной темы, к которой сейчас было самое время вернуться.
— С самого начала, — пожал он плечами.
— Ты мне никогда о них не говорил, — нахмурилась она.
На лице его появилась насмешливая улыбка.
— Потому что у меня имеется чудесный особнячок, где я и предпочитал жить со своей женой. А это… — Он пренебрежительно махнул рукой. — Комнаты отдыха, когда случается засидеться на работе допоздна. К тому же, здесь можно отоспаться, если пришлось сменить с десяток часовых поясов.
Слушая его объяснения, Айлин, мысленно унеслась в прошлое. Она спрашивала себя, не здесь ли Роберто проводил те ночи, когда в период их совместной жизни не возвращался после работы домой. Чем не убежище от семейных проблем?
— Где именно ты сейчас живешь? — в свою очередь поинтересовался он, прерывая ее размышления.
Отвечая, Айлин упорно смотрела в сторону, чтобы не видеть недовольного выражения его лица.
