Ознакомительная версия.
Разве не о такой собеседнице мечтает большинство мужчин по всему миру?
Совершенно необязательно интересоваться точкой зрения того, с кем вроде бы ведешь диалог. Куда как интереснее пуститься в рассуждения, делясь всем накопившимся опытом или грузом ценной информации.
Потом они немного поговорили о том, как именно Перл предпочитает развлекаться. И, услышав себя словно со стороны, она ужаснулась – неужели ее жизнь действительно так скучна, пресна и безрадостна, как она сама ее описывает?
Внутренне вздохнув, Перл вынуждена была признать, что, пожалуй, так оно и есть.
Полноте! Как же так могло получиться? Ведь она красива, жизнь вокруг нее может и даже должна бить ключом! Она юна, умна, непосредственна, у нее наверняка хороший потенциал… Да как же, как она могла позволить самой себе устроить из своей квартиры чуть ли не склеп, похоронить себя заживо в воспоминаниях, в унылой работе и редких походах в ближайшую кофейню?
Словно для полноты картины, в мозгу Перл всплыла совершенно неожиданная мысль. Она вдруг подумала о том, что сказал бы по этому поводу ее отец. Тот славился своим балагурством, шутками и острым языком.
Да, папа наверняка выдал бы что-то вроде: «Тебе, Перл, самое время устроиться в библиотеку и стирать там пыль с каталогов, ну и кошку вполне можно завести!»
Перл негромко фыркнула. Удивительно, но впервые за долгое время воспоминание об отце было таким ярким и живым, таким теплым.
И впервые за долгие годы мысль о ком-то из своей семьи не причинила ей такой острой, такой невыносимой боли. Обрадованная Перл сочла, что это хороший знак.
Может быть, и этот занятный тип, Роджер Мерри, встретился сегодня ей в салоне совсем не случайно?
Перл с удвоенным интересом вновь принялась слушать его. А он, в свою очередь, пытался узнать хоть что-то о ней, добиться какой-то откровенности, милых деталей частной жизни Перл.
Ближе к концу вечера и прозвучало то самое судьбоносное предложение Роджера отправиться к нему домой и послушать классическую музыку.
Роджер сказал:
– Видите, Перл, я понимаю, почему сейчас вы бежите от компании своих сверстников, от приевшихся посиделок, но что вам мешает попробовать окунуться в новую, незнакомую вам удивительную жизнь?
– Что ж, – улыбнулась она, – и как же окунаются в эту самую удивительную жизнь?
– Существуют сотни способов. Например, что вам давно хотелось сделать, но не было желания или возможности?
Перл пожала плечами, но ее вид уже не был таким задумчивым, скорее, она была оживленной.
– Ну же, Перл, – настаивал Роджер, – подумайте хорошенько.
– Честно, я не знаю.
– О господи, да хотя бы помечтайте на полную катушку.
– Это задание из разряда почти невыполнимых, – она вновь улыбнулась, на этот раз печально. Если бы улыбки можно было сравнивать с напитками, улыбка Перл стала бы чашкой капучино, в которую по ошибке добавили чайную ложку соли.
– Вот как? Почему бы это, позвольте узнать?
– Да потому, Роджер, что последний раз я мечтала, наверное, лет в четырнадцать.
У Роджера был ошеломленный вид.
– Кажется, я появился очень вовремя.
– Для чего?
– Для того, чтобы спасти вас. Ладно, начнем с малого. Будем тренироваться. Итак, Перл, о чем же вы мечтали в четырнадцать лет?
– Кажется… Я не совсем уверена… Но вроде бы мне хотелось послушать оперу «Кармен» Бизе целиком.
– Целиком?
– Целиком. От начала и до конца.
– Ну, что ж…
Роджер вытащил из кармана наладонный компьютер и принялся нажимать на кнопки.
Перл с любопытством наблюдала за ним.
– К сожалению, – объявил Роджер, наконец оторвавшись от экранчика, – сегодня в городе нигде не идет «Кармен».
Перл вздохнула.
– Но…
– Но?
– Но у меня дома имеется прекрасная запись этого концерта. И я предлагаю вам прослушать эту запись у меня. Хорошие колонки, отличный звук…
– А не слишком ли поздно?
– Поздно? Не думаю. Для такой оперы, Перл, вечер подойдет как нельзя лучше.
– Хм…
– Ну, и к «Кармен» у меня найдется бутылочка красного испанского вина.
– Звучит заманчиво. Я ведь могу и соблазниться на ваше нескромное предложение, Роджер.
– А что в нем нескромного? Это всего лишь всемирно известная классика.
– Ох…
– Есть и колумбийский кофе.
– Это удар под дых, – улыбнулась Перл.
– Да. А к кофе – французские трюфели. И медовая дыня.
– Что ж, – решительно произнесла Перл, – кажется, этот вечер заслуживает того, чтобы провести его не так, как всегда.
– Вы согласны? Наконец-то. Едемте.
– Я готова.
Возвращаясь мыслями в противоречивое прошлое, Перл не могла не признать, что в каком-то смысле Роджер стал для нее спасательным кругом, шансом на возрождение, на попытку начать новую жизнь.
Новую жизнь для новой Перл, которой давно пора бы понять и признать, что ничего уже не будет так, как раньше. Что на всем белом свете она одна. Что нужно учиться жить иначе, осознавая, что она – последний представитель семейства Пэрриш. Осознавая, но не скорбя.
К чему, в конце концов, привела Перл ее скорбь на протяжении последних лет?
К добровольной изоляции, и только.
К потере всех друзей, приятелей и просто знакомых. Да что там, она даже не встретила того единственного, с кем ей захотелось бы создать семью. Крепкую и настоящую, подобную той, что была у ее родителей.
Она даже не нашла своего места в жизни. Нельзя же, в самом деле, считать своей гордостью и своим призванием место сменного администратора в косметологическом центре. Что она видела в жизни, кроме ресепшн и вереницы женщин-клиенток, мельком бросающих на нее взгляд (раздраженный, конечно же, ведь Перл, в отличие от них, пришедших на прием, всегда выглядела безукоризненно), протягивающих деньги и исчезающих до следующей записи.
Кажется, настало время распрямить плечи (ну, это выражаясь фигурально, на осанку Перл не могла пожаловаться при всем желании), расправить крылья, глубоко вздохнуть и оглядеться по сторонам. Небо и землю заливает солнечный свет, вокруг столько интересных людей – и разве это не повод попытаться получше узнать этот мир?
Роджер предоставил Перл множество возможностей для узнавания.
Вечер прослушивания классической музыки обернулся и совместным ночным времяпрепровождением.
Перл, хоть и не подала виду, пришла в восторг от немыслимо комфортной, импозантной и продуманной одновременно обстановки в особняке Роджера.
Это, конечно, было бы последним, за что она стала бы цепляться и что могло бы стать каким-то определяющим фактором, но ничто не могло ей помешать просто наслаждаться этим.
Ознакомительная версия.
