Наконец, вздрогнув, Брук взяла себя в руки и повернулась, чтобы ответить на вопрос Джима Грегори. Увидев растерянное лицо своего нового знакомого, она поняла, что Джим уже несколько раз повторил свой вопрос.
– Простите, – извинилась Брук. – Я, кажется, опять задумалась. – Она улыбнулась, скрывая невнимание к собеседнику, но тут же поняла, что конспиратор из нее никудышный: губы Джима недобро сжались, когда он посмотрел на Эшли Грэма.
– Вы прощены. Нет смысла сердиться на самую красивую женщину в этой гостиной, не так ли?
Грегори снова улыбнулся, но Брук заметила, что его глаза уже не смеялись. Она догадывалась, что у него на языке вертится вопрос об Эшли, но Джим сдержался.
Хотя Брук дала себе зарок больше не смотреть на Эшли так, чтобы ее на этом могли поймать, она не раз ловила на себе его взгляд. Ей даже показалось, что Эшли нервничает, потому что не может остаться с ней наедине и поговорить.
Весь вечер Джим Грегори был ее верным кавалером. Брук была благодарна ему за это, ибо менее всего хотела общаться с Эшли. Она танцевала с Джимом и еще с молодым гавайцем, коллегой брата. Танцуя, она не раз замечала на себе обеспокоенный взгляд брата. Джонатан надеялся, что она снова постарается подойти к Эшли, и у Брук замирало сердце каждый раз, когда она видела отчаяние в глазах брата.
Если раньше она только предполагала, то теперь была почти уверена: Джонатана что-то сильно беспокоит, и это «что-то» связано с его боссом. Прямо или обиняком она должна узнать, в чем дело. Надо попытаться сделать это сегодня же после вечеринки, решила Брук.
Воспользовавшись перерывом между танцами, Джим направился к бару, чтобы принести девушке что-нибудь выпить. Она же вышла во дворик, на свежий воздух. Стоя спиной к двери гостиной, Брук ждала Джима, прислушиваясь к смеху и звукам музыки. Хотя кондиционеры работали, в гостиной было жарко, душно и тесно.
…Прежде чем он успел что-то сказать, Брук уже догадалась, что за ее спиной стоит Эшли. Минутное молчание показалось ей вечностью, но наконец мужчина проговорил приглушенным голосом:
– Думал, что никогда не застану вас одну. Чем вы подкупили этого стервятника Грегори, чтобы он оберегал вас от меня? – Теплое дыхание щекотало ей ухо, от чего кружилась голова.
Стараясь не выдать себя, Брук ответила, как ей казалось, спокойно:
– Вы, очевидно, шутите? Я и не знала, что вы еще не ушли.
Эшли ничего не ответил, лишь недоуменно поднял глаза и улыбнулся, давая Брук понять, что не верит ей. Он не собирался позволить ей забыть, как встретились их взгляды, когда он появился в гостиной.
Он стоял так близко, что она чувствовала запах мужчины, – смесь одеколона и дорогого табака. Он был строен и элегантен в простом светлом костюме. Казалось, Эшли Грэм намеренно напоминал ей о своем присутствии, а в глазах его она увидела и вызов, и попытку сказать, что он так же восхищен ею, как и она им.
Брук сознавала, без какого-либо сомнения, что влюбилась и готова принять его вызов. Но было бы смешно даже думать, что она может заинтересовать такого человека. Кроме того, она прекрасно понимала, что выдаст себя, если сейчас же не уйдет. Ей казалось, что в этой вечерней тишине он может услышать стук ее отчаянно бьющегося сердца.
Сделав движение, чтобы проскользнуть мимо и, вернувшись в гостиную, как можно скорее найти Джима, Брук отступила назад и, внезапно зацепившись каблуком за край цветочного вазона, чуть не упала. Эшли подхватил ее так, будто ждал этого. Брук почувствовала, как от прикосновения его рук по телу пробежала дрожь, словно она дотронулась до голого электрического провода.
Она была убеждена, что и Эшли испытал подобный шок, ибо, когда он в упор глянул на нее, его глаза странно сузились. Что было в них, ей помешала прочесть ночная темнота.
Едва Брук обрела равновесие, она услышала его хриплый шепот:
– Пожалуйста, больше не давайте мне повода касаться вас, иначе я за себя не ручаюсь. – Сказав это, Эшли – в который раз! – пристально заглянул ей в глаза. – Забудьте о вашем сегодняшнем кавалере. Теперь, когда я вас нашел, долго не отпущу. И не надо на меня смотреть такими огромными глазищами. Я не стану трогать вас, если вы не вздумаете снова бежать от меня. – Последние слова он произнес почти с нежной улыбкой.
Брук на мгновение успокоилась.
– Пойдемте отсюда, – предложил Эшли и, подхватив девушку под руку, увлек за собой по лестнице вниз к бассейну. – Прогуляемся вокруг бассейна. Здесь, во всяком случае, мы будем одни.
Брук, оглянувшись назад, увидела, что Джим с бокалами в руках и с решимостью на лице готов был устремиться за ними. Эшли тоже, должно быть, заметил его порыв, но не собирался уступать.
Посмотрев на них, Грегори, ревностный защитник и кавалер Брук на этой вечеринке, видимо, и сам понял, что ему здесь делать нечего. Эшли и Брук продолжили прогулку. Она внутренне противилась этому, но боялась, что ее отказ вызовет сцену, – Эшли был настроен решительно, об этом красноречиво говорили упрямо сжатые губы.
Вечер выдался прекрасный. Небо было усыпано звездами, дул прохладный ветерок, напоенный ароматами цветов. С той минуты, как они покинули дворик, Эшли и Брук не обменялись ни словом. Она была расстроена и не скрывала этого. Ей казалось, что, если Эшли скажет хоть слово, она не выдержит и разрыдается. Брук не могла поверить, что он преследует ее. Почему? Почему такого человека, как Эшли Грэм, который может выбрать себе любую женщину, интересует именно она? Все идет не так, как нужно. Она не владела своими чувствами, и это ее по-настоящему пугало.
– Поужинайте со мной завтра.
Его слова прозвучали как приказ. Они внесли сумятицу в ее мысли и грубо нарушили вечернюю тишину.
– Что вы сказали? – в отчаянии переспросила Брук. Неужели он не понимает, что травмирует ее? Девушка поежилась, словно от холода.
– Сказал, что хочу, чтобы вы поужинали со мной завтра вечером. Я заеду за вами ровно в восемь.
Крепко обхватив себя руками, Брук неуверенно произнесла:
– Завтра вечером… я занята.
Она пыталась ухватиться за что угодно, за любую соломинку, лишь бы только выпутаться из неловкого положения. Он играл с ней как кот с мышью, потому что она сопротивлялась. Ей это совсем не нравилось, особенно сейчас, когда Брук так волновалась. Она понимала, что ее влечет к Эшли, и боялась этого. К тому же надо было быть осторожной, чтобы не навредить брату, если это в ее силах. Ей не хотелось видеть отчаяние на лице Джонатана. Если бы она могла чем-то ему помочь… Расстроенное лицо брата время от времени возникало перед ее мысленным взором, и это удерживало Брук от прямого отказа.
– Скажите тем, кто ждет вас завтра, что они вам не интересны, потому что вы ужинаете со мной.
