Когда они возвращались из ресторана, Ричард почему-то сильно волновался. Его волнение сменилось разочарованием, смешанным с недоумением и непониманием своего состояния, когда он увидел на месте Эвелин парня лет тридцати в форменном пиджаке, украшенном бейджем с именем.
— Это смешно, Стив! — говорила Эвелин, сидя в просторном кабинете дяди, где царили приглушенные тона: светло-кофейные стены, бежевые диванчик у дальней стены и кресло в углу, большой письменный стол из светлого дерева. — Я совершенно не гожусь для этой работы. Можешь не разговаривать со своим приятелем из «Дримуоркса», обидеться на меня, пожаловаться папе, но завтра я уеду в Лос-Анджелес!
Дядя знал племянницу как облупленную. Она с детства росла упрямой и решительной, могла выкинуть какой-нибудь номер и шокировать всю родню, но зловредностью и бессердечием никогда не отличалась. Стивен прекрасно понимал, что ни в какой Лос-Анджелес она не уедет, ни за что не бросит его на произвол судьбы, поэтому не воспринял ее слова всерьез.
— Эви, дорогая, Сара уже сегодня позвонила в агентство и попросила срочно найти замену Лорин. Возможно, уже завтра они пришлют нам первого претендента.
— Кто такая Сара? — спросила Эвелин без особого энтузиазма.
— Она заведует подбором кадров, — пояснил Стивен.
— А-а. — Эвелин на минуту задумалась и, словно внезапно очнувшись, решительно мотнула головой. — Стив, это просто издевательство какое-то! Я даже внешне не похожа на администратора!
Она обвела себя рукой. И Стивен скользнул взглядом по ее топу, не закрывающему пупок с серьгой, и полупрозрачным браслетам на запястье.
— Ерунда, — произнес он не вполне уверенно. — Это дело поправимое. Я дам тебе денег, и ты прямо сейчас сможешь сходить в магазин и купить себе что-нибудь более подходящее.
У Эвелин вспыхнули щеки.
— Нет уж, уволь! Этого мне вообще не вынести! Если я напялю на себя скучный жакет, то не проживу и часа.
Дядя примирительно вытянул вперед руки.
— Ладно-ладно. Носи, что тебе нравится. Только, может… — Его взгляд остановился на переливающемся в свете ламп хрусталике Сваровски. — Может, какое-то время обойдешься без этих штучек?
Эвелин упрямо тряхнула головой.
— Нет! Я без этих штучек — не я. Послушай, Стив… — начала она умоляюще.
— Хорошо, хорошо, хорошо, — торопливо перебил ее дядя. — Можешь работать хоть в бикини.
Эвелин округлила глаза и недоверчиво уставилась на него.
— Ты серьезно? Я ведь и на такое спо…
— Конечно нет, — опять поторопился ответить Стивен. — То есть да… Точнее… — Он выдохнул, почувствовав себя совершенно измотанным. — Точнее, в бикини, пожалуйста, не приходи. Но украшай себя чем пожелаешь. — Он опять посмотрел на ее пупок и поморщился. — Хотя подобного членовредительства я никогда не мог понять.
— А разве не красиво? — Эвелин, сидящая в кресле с перекинутой через подлокотник ногой, легонько ударила по сережке пальцем, и хрусталик заискрился.
Стивен подумал о том, что в семье Келли все женщины, как на подбор, с роскошными фигурами и, будь его воля, он спрятал бы их под паранджи, а не только вырядил бы в скучные жакеты. Во избежание нежелательных последствий.
— Красиво, красиво, — произнес он с напускной небрежностью. — Итак, договорились. Завтра ты приходишь к девяти.
Эвелин тяжело вздохнула.
— Не знаю… Если бы еще не этот Барнс…
— Что еще за Барнс? — спросил Стивен.
— Один тип, который поселился в «Меркури» сегодня ближе к вечеру. Лорин вписала его заказ напротив фамилии другого человека, произошла небольшая неувязка… Короче, я поселила Барнса в четыреста пятнадцатый номер вместо пятьсот восьмого, двухкомнатного с балконом. Через десять минут он явился снова, стал угрожать мне… Ну, я тоже пару раз не сдержалась и нагрубила ему. — Она сделала паузу, глядя на дядю и ожидая его реакции.
— И чем же все закончилось? — спросил тот невозмутимо.
— Я позвонила Эвклйду, спросила, как мне быть, — продолжила Эвелин несколько разочарованно. Упоминая о своей грубости, она понадеялась, что уж тут-то Стив точно отпустит ее. — И с его помощью выяснила, что все двухкомнатные с балконом заняты. Тогда Барнс вообще взбесился, потребовал «Желтые страницы», сказал, что переедет в другой отель.
— Переехал? — спросил Стивен с любопытством.
— Нет! — ответила Эвелин. — Просидел в своем однокомнатном номере два часа, пока не явился другой клиент, Артур Пондерс. Представляешь, Лорин вписала его заказ напротив имени Барнса.
— И?
— Когда все выяснилось, они просто поменялись номерами.
— Ну и отлично. — Стивен развел руками, не понимая, из-за чего тут переживать. — С людьми раздражительными и нервными постоянно приходится сталкиваться, просто не надо принимать их близко к сердцу. К тому же у этого… как его там?..
— Барнса.
— У этого Барнса, если честно, был повод разозлиться. Мне бы тоже, наверное, не понравилось, если бы вместо двухкомнатного номера меня отправили в однокомнатный. Но все уладилось, и слава богу! — Он произнес это с такой интонацией, будто ставил в разговоре точку.
— Нет, не все уладилось! — выпалила Эвелин, опуская перекинутую через подлокотник ногу на пол. — Я не могу этого Барнса видеть, мы продолжаем с ним скандалить!
Стивен, уже переключивший внимание на разложенные перед ним бумаги, поднял голову и посмотрел на племянницу непонимающе.
— Это еще почему?
— Не знаю, — буркнула Эвелин, живо напомнив Стивену себя пятилетнюю.
Как-то раз в ту далекую пору она пожаловалась ему на какого-то мальчишку, своего ровесника, с которым вечно дралась. Пожаловалась бурно и многословно, но ее глаза при этом так светились, что Стив без труда догадался: она к своему «противнику» неравнодушна.
Неужели и этот Барнс запал ей в душу? — подумал он, пристальнее всматриваясь в разрумянившееся лицо племянницы. Недаром же говорят, что и от ненависти до любви один шаг…
— А какого он возраста? Как выглядит?
Румянец на щеках Эвелин сгустился, укрепляя Стива в его подозрении.
— Это имеет какое-то значение? — спросила она чересчур резко.
— Имеет, раз спрашиваю, — спокойно ответил Стивен.
— Ну… ему лет семьдесят… Он маленький, с носом-пуговкой… — сказала Эвелин, поднимаясь с кресла, и направилась к выходу.
Стивен окликнул ее, когда она уже приближалась к двери.
— Эви…
— Что?
Она повернулась и посмотрела ему в глаза. Теперь по ее взгляду было невозможно понять, что она чувствует и о чем думает. Точнее, создавалось впечатление, будто ей уже наплевать и на Барнса, и на скандалы с ним.
