— А я хочу, чтобы касалось.
Резко меняя тему, Софи заявила:
— Я думала, что галстук, который был на вас вчера, самый безвкусный из тех, что я видела. Но этот еще хуже.
— Это подарок Тима мне на День отца, — рассмеялся Гэри.
— О, извините. — Софи немедленно отступила.
Значит, волшебное слово — Тим. Надо это учесть и посильнее нажимать на отцовские чувства.
— Он, наверно, любит спорт?
— Обожает бейсбол. Вообще-то и он считает этот галстук отвратительным. Но я его все равно надеваю. Наверно, я сентиментален.
— Так любить сына — это замечательно.
Гэри подавил торжествующую улыбку. Он угадал: самый короткий путь к сердцу Софи лежит через Тима. Можно было бы, конечно, признаться, что у него всего три галстука, но лучше пусть думает, что в выборе этого галстука им двигали исключительно отцовские чувства.
Автобус свернул с шоссе на грунтовую дорогу.
— Вид совершенно сельский! — воскликнула Софи.
— Это всего лишь пригород. Вы говорите так, будто мы попали в другую галактику.
— Просто… — задумалась на мгновение Софи, — я подумала о том, как, должно быть, сильно отличается ваша жизнь от… городской.
Она хочет сказать — от ее жизни. Настолько, что у нее нет желания с ним связываться. Даже если он любящий папочка в галстуке, подаренном сыном, и благородно грустит по умершей жене. Сильно, говорит, отличается? Он готов с этим согласиться, но что это меняет? Они говорят на одном языке и понимают друг друга.
Автобус остановился у живописной церкви — точь-в-точь как на старинных гравюрах, — навевавшей романтические настроения. Во всяком случае, все женщины в автобусе разом ахнули.
Гэри заметил, как вспыхнули глаза Софи при виде этой церкви.
Джоселин Креймер, пожалуй, удалось склонить на свою сторону некоторых членов жюри. Во всяком случае, ту его часть, которая считала, что прелестная церковка на берегу ручья, окруженная зеленым газоном в обрамлении красивых деревьев, является достаточным основанием для того, чтобы вступить в брак.
Судя по восторженной улыбке, Софи разделяла подобное мнение. Гэри это совсем не понравилось.
Софи чувствовала себя на грани слез. Вообще-то она не принадлежала к тем женщинам, которые плачут по поводу и без повода, но романтический вид прелестной церквушки и старинной гостиницы помог ей понять, какой удар этот подлец Рональд нанес Джоселин Креймер своим отказом жениться. Софи была готова сочувствовать всем женщинам, с которыми обошлись подобным образом.
Гэри повсюду неотступно следовал за Софи — в церковь, в гостиницу, даже на второй этаж, где у несостоявшихся молодоженов должен был проходить торжественный обед.
Интересно, думала Софи, какая у него была свадьба? Вроде той, что планировала Джоселин Креймер? Или все устроили по-домашнему, по-деревенски: столы накрыли в построенном сообща с соседями амбаре, невеста — в ситцевом платье, жених — в комбинезоне, а гости сидели за свадебным столом на кипах соломы?
Что за чушь! Гэри современный мужчина, и свадьба у него наверняка была как у всех. Только кончилось все трагедией. Его жена умерла, оставив его одного воспитывать сына. При этой мысли Софи охватила печаль.
Если Гэри и вспоминал сейчас о своей свадьбе, то виду не подавал, держал при себе свои чувства. Софи тоже старалась держаться. В своем блокноте она зарисовала церковь, описала убранство бального зала гостиницы, переписала меню заказанного матерью невесты обеда и даже названия вин, которые должны были подавать.
Слава Богу, что ее приготовления к собственной свадьбе не зашли так далеко. Конечно, ей хотелось бы, чтобы брачная церемония была такой же торжественной. Приехали бы ее и Митчела семьи и друзья. Родственники Софи из Калифорнии пришли бы в восхищение от старинной гостиницы, а родные Митчела — они ведь из этих мест, — возможно, могли бы вспомнить свою родню до десятого колена. Она бы не удивилась, узнав, что кто-то из предков Митчела праздновал свою свадьбу именно в этой гостинице.
Однако, когда Софи закрывала глаза и пыталась представить себе Митчела, ожидающего ее у входа в церковь, чтобы повести к алтарю, или выводящего ее в центр бального зала на традиционный первый вальс молодоженов, она почему-то видела Гэри Бретта, гордо стоящего на пороге церкви в джинсах и бейсбольном галстуке, со спутанными волосами, и чувствовала в своей ладони его загрубевшие от физического труда пальцы. А во время танца он прижимал бы ее к себе крепче, чем это предписывал протокол.
Такая картинка ее пугала.
Софи недоумевала, как ему удалось так внедриться в ее сознание. Он всего лишь фермер. Коллега по жюри присяжных. И ничего больше.
Разве? Он вдовец, сумевший стойко перенести свою беду, любящий отец, благородный человек. На собеседовании искренне признался, что ему приходилось бросать женщин. Значит, он не лгун. Ну, скольких женщин может бросить фермер, скажите на милость?
Признайся, Софи, ты влюбилась в Гэри Бретта, и здорово влюбилась. Смотри, как бы тебе опять не пришлось страдать!
На обратном пути в город Софи успешно избежала соседства Гэри и ехала рядом с Генри.
В Кэмбридж присяжные вернулись только к двенадцати часам.
Если бы не этот суд, Софи сейчас подкрасила бы губы и выслушивала бы последние наставления Линн перед встречей с ее приятелем-бизнесменом. Вместо этого она торчит в этой комнате с вдовцом-фермером, который спрашивает у нее шепотом:
— У меня несвежее дыхание?
Софи оглядела комнату в надежде, что их позовут в зал заседаний, но никто не собирался этого делать. Судья еще не появлялась, и Софи трудно было притвориться, что ее внимание полностью поглощено процессом.
Вздохнув, она повернулась к Гэри. Все стулья стояли на одинаковом расстоянии друг от друга, но ей показалось, что Гэри сидит слишком близко. Впрочем, даже если бы он просто находился с нею в одной комнате или на том же самом континенте, и тогда ей казалось бы, что он в опасной для нее близости.
Дыхание у него было нормальное.
— О чем это вы?
— Я удивлен, что вы пересели от меня на обратном пути. Почему?
Потому что боюсь слишком поддаться своим эмоциям и превратиться в сентиментальную дуру, узнав о смерти вашей жены.
— Просто мне захотелось поговорить с Генри. Он так долго жил на Гавайях…
Когда они вернулись в город, им объявили, что поездка заняла больше времени, чем предполагалось, и поэтому им придется перекусить бутербродами, а не спускаться в кафетерий.
— Отлично, — вдруг заявила мисс Принц, оглядывая коллег, словно профессор, который хочет удостовериться, что все ее студенты пришли на семинар. — Пока мы будем есть, мы сможем поближе познакомиться. Я Маргарет Принц, работаю менеджером в бухгалтерской фирме. Я уже в четвертый раз избираюсь в состав жюри, поэтому и вызвалась быть старшиной присяжных.
