столика и отыскав самую большую кастрюлю, Милена взялась за дело. Нарезала мясо, залила его соевым соусом из груды баночек для суши, валяющихся в холодильнике, поставила на маленький огонь и занялась овощами. Хорошо, что она сама их выбирала! Лук, морковь, картофель, зеленая фасоль, корень сельдерея, петрушка… Пока девушка занималась подготовкой овощей, говядина стала мягкой. Прибавив огонь, Мила всыпала овощи, добавила чуть-чуть воды, посолила, поперчила, добавила немного мускатного ореха и накрыла кастрюлю крышкой. Теперь можно и пирогом заняться…
Роман пару раз заглянул на кухню – один раз взял бутылочку с водой, второй – развел смесь и сунул ее в термопот, чтобы не остывала. Теперь же, когда Милена взялась заводить тесто, мужчина появился снова:
– Уснули, – сказал коротко и подошел к раковине.
Это было как-то странно уютно – она заводит тесто, он моет посуду. Потом Мила вылила тесто в глубокую форму, добавила кружочки бананов и ломтики шоколада, разровняла, покрутилась у настроек духовки и наконец сунула заготовку в плиту.
Роман домыл посуду, вытер столы, посмотрел вокруг и взялся за швабру. Милена проверила рагу, помешала, поколебалась, но не пошла к себе за томатной пастой – блюдо и так получалось вкусным.
Между тем мужчина с отстраненно-задумчивым видом домыл пол в кухне, перешел в коридор, зашуршал там, потом вылил воду и вскоре зашел на кухню:
– Ух-х-х, – утер он пот, – хорошо, что малышня спит.
– Скоро проснутся, – Мила ощутила, как потяжелела грудь, и вздохнула – уже хотелось есть.
– Давайте пока чаю выпьем, – предложил Роман, извлекая из шкафчика пачку шоколадного печенья.
– А давайте! – улыбнулась девушка и осталась сидеть за чисто вытертым столом. Она здесь не хозяйка и хлопотать не обязана. Вот так!
Роман словно и не заметил ее протеста – сам щелкнул кнопкой чайника, сам достал тяжелые керамические кружки.
– Черный пьете? – уточнил, ополаскивая заварник в виде смешного носатого человечка.
– С молоком, – кивнула Мила. Как бы она ни считала калории, чай с молоком, заваренный шиповник и орехи обязательно включались в ее рацион.
Через пять минут перед ней стояли кружка с чаем, сахарница, бутылка молока и вазочка с печеньем.
Первый глоток заставил ее зажмурить глаза от удовольствия. Милена улыбнулась, потянулась за печеньем и наткнулась на пристальный взгляд соседа. Он и раньше, случалось, внимательно на нее смотрел, но сейчас в его взгляде появилось что-то другое. Он чуть подтолкнул к ней вазочку:
– Попробуй, это мое любимое. Нечасто себе позволяю, но завтра праздник.
Мила вздохнула, откусила кусочек, запила чаем и снова прижмурилась от удовольствия, как котенок:
– Очень вкусно! Но мне много нельзя. Шоколад… может вызвать аллергию у Савелия.
– Одна штучка – это не страшно, – успокоил ее Роман, выхватывая из вазочки сразу два печенья.
Мила вернулась к своему напитку, и мужчина сделал вид, что увлечен чаем. На самом деле, в тот момент, когда Милена улыбнулась, отхлебнув из своей кружки, он вдруг обратил внимание на ее губы – нежно-розовые, беззащитно-трогательные, такие, что ему вдруг необъяснимо захотелось их поцеловать. А еще где-то в голове вдруг проросла мысль – завтра ты станешь ее мужем. И точно сможешь целовать!
Потом на помощь пришел здравый смысл и напомнил ему, что брак нужен лишь для спасения этой хрупкой девочки от придурка с понтами и крутым папочкой. Такой брак не предполагает общей постели. Да и дети… Он еще помнил, как сложно им с женой дались три года с Павлом. Иногда она плакала от усталости, когда он приходил с работы, так что увлечь Милу в поцелуй – дело, конечно, нехитрое, а вот продолжить…
Тряхнув головой, Роман вернулся в реальность и услышал в комнате негромкий писк.
– Пора кормить! – Милена вскочила, выключила огонь под кастрюлей, заглянула в духовку и тоже выключила, потом побежала в комнату, схватила сына и двинулась к двери: – Спасибо за чай, Роман! Нам пора! Скоро вечернее купание.
Сосед уже взял на руки дочь, поэтому только кивнул и закрыл за девушкой дверь. Ангелина требовала свой ужин и ждать не желала!
Вечер Милены прошел почти спокойно – она покормила и переодела Савелия, поела сама, держа сына на руках. Потом они немного поиграли, чередуя задорный смех с массажными поглаживаниями, и наконец после купания и еще одной порции молока ребенок уснул, позволив маме искупаться и подойти к гардеробу.
Платья Мила не носила из практических соображений – у нее была красивая и удобная слингокуртка, купленная еще во время беременности. Она отлично смотрелась с широкими брюками и свитерами с высоким горлом. Да и куда ей было выходить? В магазин, на почту, да к врачу. И всюду хватало двух пар брюк и трех свитеров. Для теплой погоды годились обыкновенные рубашки, купленные в мужском отделе – дешевле, чем женские блузки, и качество куда выше.
Однако, как у всякой женщины, у Милены была своя маленькая тайна – она любила платья, поэтому, даже убегая из дома, она захватила с собой одно. Нежно-голубое, из мягкого трикотажа, дополненное воздушными рукавами. Спереди вторым слоем шла драпировка, подчеркивающая талию и грудь, сзади на обнаженной спине скрещивались узкие полоски материи, сплетаясь в красивый узор.
Платье едва достигало колен, поэтому занимало совсем мало места. А еще к нему полагался обруч для волос такого же цвета, украшенный незабудками и тонкими перышками. С туфлями, правда, была засада – убегая из дома, девушка не брала с собой обувь на каблуках. Поколебавшись, Милена вынула из мешочка простые бежевые туфельки на невысокой танкетке – она носила их по совету врача, чтобы менять плоскую подошву кроссовок на каблучок и не подвергать себя опасности.
“Что есть, то есть”, – вздохнула она, берясь за утюг.
* * *
В эту ночь Савелий спал беспокойно, чувствуя волнение матери, так что к утру Милена чувствовала себя разбитой. Она вяло прошагала на кухню, поставила чайник на плиту, зевнула, покачивая недовольного сына, и выглянула в окно. Тридцать первое декабря. Почти новый год. В родительской семье этот праздник всегда отмечали весело. Была елка, веселье, смех. Подарки…
Милена вспомнила, что вчера она заскочила в магазин и купила-таки новогодние подарки для соседа и его сына. Ну, какие нашла, на что хватило денег, но ей красиво их упаковали, так что не стыдно будет положить под елочку.
Себе она тоже кое-что купила – и тоже упаковала. Подарок самой себе – немножко смешно и грустно, но это все же подарок!
Она качала сына, заваривала для себя чай, вынула баночку сметаны и
