Синтия едва удержалась, чтобы не улыбнуться. Дабы казаться самой честностью и непреклонностью, Элоиза насупилась, отчего ее лицо, еще красное от пролитых слез, стало выглядеть презабавно. Хотя бы перестала реветь, подумала Синтия, незаметно вздыхая.
– Естественно, я собираюсь уйти до его прихода, – продолжала Элоиза. – Видеть больше не хочу эту наглую физиономию!
– Вы столько лет прожили вместе… – пробормотала Синтия.
Элоиза резко остановилась посреди комнаты, не донеся до сумок очередную партию одежды, и резко повернула голову.
– Ему на это наплевать! Значит, наплевать и мне! – Она твердыми шагами дошла до стены, запихнула наряды в синюю сумку, выпрямилась и, повернувшись к подруге, подбоченилась. – Я начинаю новую жизнь. Буду теперь, как ты: независимая, гордая, свободная. Так гораздо лучше. А с мужчинами одни неприятности. Надоело! – Она сосредоточенно посмотрела на сумки, вернулась к кровати, обвела долгим взглядом остававшиеся на ней летнее платье, спортивные штаны, несколько маек и пижаму и села рядом с Синтией. – Можно сегодня я перееду к тебе? На время, а потом найду работу поприличнее и сниму квартиру. В кадровое агентство съезжу завтра же.
Она работала секретаршей в небольшой благотворительной организации с девяти утра до полудня всего четыре раза в неделю и получала настолько смешные деньги, что их хватало лишь на сладости, без которых Элоиза не мыслила жизни.
Синтия обняла ее.
– Конечно же можно. Живи у меня сколько потребуется. Но при одном условии, – прибавила она более серьезным голосом.
– Платить по счетам будем, само собой, вместе, – скороговоркой произнесла Элоиза.
– Я не об этом. – Синтия многозначительно посмотрела на нее, слегка сдвинув брови. – Пообещай, что дождешься Джереми и поговоришь с ним.
Элоиза вскинула руки и уже приоткрыла рот, собравшись бурно возразить, но Синтия опередила ее.
– Пообещай, – твердо повторила она. – Или можешь на меня не рассчитывать.
– Ах вот ты как?! – вспыхнула Элоиза.
Синтия ласково заглянула ей в глаза, смягчая суровость своего тона.
– Так будет лучше, Элли, – совсем другим, уговаривающим голосом произнесла она. – Если вы сегодня же не объяснитесь, Джереми натворит бог знает чего. Разумеется, тут же помчится ко мне, станет изводить меня звонками, преследовать, чего доброго – запугивать. Рано или поздно выследит и тебя.
Элоиза долго смотрела на подругу, о чем-то размышляя и громко сопя, как бывало сопела много лет назад, в детском саду.
– Но ведь он станет все отрицать. Заявит, что я обозналась, с кем-то его перепутала. А я ни капли не сомневаюсь, что наблюдала именно за ним! За ним и его этой… крашеной.
– Не заявит, – уверенно и спокойно ответила Синтия. – Мы скажем, что я была с тобой и тоже их видела. Если хочешь, я могу остаться, хотя, конечно, мне будет страшно неловко присутствовать при таком разбирательстве. К тому же Джереми теперь имеет на меня зуб…
Элоиза схватила ее за руку.
– Пожалуйста, не бросай меня! Если сейчас уйдешь, я тоже убегу. Поеду в гостиницу или в аэропорт и улечу в первый попавшийся город или даже страну!
– Ладно-ладно. – Синтия вздохнула, представив, сколь тяжелую ношу на себя взваливает. Пытаться рассудить, кто из двоих виноват, мужчина или женщина, самое неблагодарное на свете дело. Не даром говорят: милые бранятся – только тешатся. – Может, уберешь чемодан и сумки? – предложила она. – Чтобы Джереми с ходу не взвинтился и вы поговорили спокойно, без накала страстей?
Элоиза на миг задумалась и кивнула.
– Да, верно. Так будет лучше. – Она собрала с кровати остатки одежды, засунула их в третью сумку, убрала вещи в шкаф и подошла к зеркалу. – Очень заметно, что я ревела?
Синтия приблизилась к ней и внимательно оглядела ее лицо.
– Веки чуть припухли, но краснота почти прошла. Припудри щеки и нос, тогда Джереми ни о чем не догадается. Во всяком случае, будем на это надеяться. – Она взглянула на часы. – У нас еще сорок минут. Постарайся успокоиться. Дыши глубоко и ровно, гони прочь черные мысли.
Элоиза растерянно пожала плечами.
– У меня нет пудры. Я ею не пользуюсь, ты ведь знаешь.
Синтия прикусила губу.
– А тальк есть?
– Где-то был… – Элоиза присела на корточки и принялась рыться в выдвижном ящике туалетного столика. – Вот, еще немного осталось. – Она потрясла небольшую пластмассовую бутылочку.
– Отлично.
Некоторое время спустя причесанная и с посветлевшим от талька лицом Элоиза снова сидела на кровати, положив руки на колени, точно прилежная школьница. Синтия стояла у окна и смотрела невидящим взором на местных жителей, что выгуливали собак, возвращались домой или шли развлекаться.
«Буду теперь, как ты: независимая, гордая, свободная!» – прозвучали в голове слова Элли. В дальнем уголке души шевельнулось странное чувство – не то досада, не то протест. Вслед за ним грудь согрел прилив странного тепла, и, сама того от себя не ожидая, Синтия произнесла:
– Я сегодня познакомилась с удивительным человеком.
– Удивительным? – изумленно переспросила Элоиза. – И что же в нем такого удивительного?
С губ Синтии чуть не слетело «все», но она подавила в себе нелепый порыв и, стараясь не прислушиваться к чувствам, медленно повернула голову.
– Удивительное в нем то, что он еще студентом побывал в Трое.
– О-о-о! – Элоиза поморщилась. – Со своими Гомером и Шлиманом ты совсем сойдешь с ума! – Она помолчала и осторожно прибавила: – А я уж было подумала…
Синтия усмехнулась.
– Что я влюбилась? Хочешь, чтобы я снова повесила себе на шею хомут, а потом кусала локти, ревнуя любимого к науке? Или к любой другой работе? Либо, как ты теперь, унизительно следила за ним, пряталась за углами? Ну уж нет!
Она заметила, как потемнело лицо Элоизы, с опозданием пожалела, что ядовитые слова, которые она вовсе не хотела произносить, слетели с языка, порывисто подбежала к кровати, села рядом с подругой и взяла ее за руки.
– Прости меня, пожалуйста. Сама не знаю, что за чушь несу… Ты поменьше слушай, что я говорю. – Она легонько сжала холодные пальцы Элоизы и нахмурившись пристально посмотрела на нее. – Я серьезно: слушай поменьше! Порой мне кажется, что я оказываю на людей влияние…
– Так оно и есть, – признала Элоиза, печально улыбаясь.
– А ведь я не всегда уверена даже в том, правильно ли живу сама! – вдруг воскликнула Синтия. – Сегодня кажется, что надо поступать так. Завтра оглядываешься назад и понимаешь, что действовала не совсем правильно…
В прихожей хлопнула дверь, и подруги взглянули друг на друга широко раскрытыми глазами.
– А-а, ты еще здесь, – проворчал Джереми, войдя в спальню и увидев Синтию.
