Она, бесспорно, произвела на Эйнджела впечатление. И он тоже оказался весьма притягательным для нее. Не вообще, не абстрактно, а вполне приземленно, физически.
Сам он почти незаметно, но все-таки безошибочно дал понять, что нашел ее… как минимум интересной.
Она испытала шок, когда Эйнджел сказал, что навел о ней справки. Это был тревожный знак.
Дотянувшись до фломастера, Синди выждала несколько секунд, прежде чем вписать адрес на бланке.
Может быть, она зря сомневалась в его благоразумии? Может, ему действительно захотелось узнать, достаточно ли у нее мастерства, чтобы взяться за работу над мозаичной фреской в холле его компании? Все это вполне естественно и резонно. Нельзя с подозрением относиться к каждому мужчине, с которым сталкивает жизнь.
Страх — это своего рода тюрьма, он ограничивает свободу. Может, сейчас представился шанс разорвать эти невидимые цепи? Многие женщины в ее возрасте уже прошли через нескольких любовников.
Фломастер выпал из рук Синди, оставив на бланке пятно. Она вновь схватила его и, глубоко вдохнув, закончила писать адрес. Дверной колокольчик возвестил о чьем-то приходе, и она услышала бодрый голос Уэсли.
Эйнджел никак не дал понять, что ему хотелось бы стать ее любовником. Может быть, она чересчур много умудрилась прочесть в его улыбке и хитром прищуривании? Возможно, она спутала обыкновенную вежливость и его сожаления о том злосчастном ее падении с попыткой мягкого, но настойчивого натиска?
— Еще не время, — вслух пробормотала Синди, состроив гримасу.
А если бы Эйнджел и впрямь предложил ей стать его любовницей?
Поднявшись, она задумалась, слегка сбитая с толку. Может быть, не стоило поворачиваться спиной к благоприятной перспективе? В свое время она с головой окунулась в бизнес, стремясь доказать себе, что сможет добиться здесь успеха. Ее новый салон в центре города свидетельствовал, что ей это удалось. Теперь предстояло добиться чего-нибудь и в личной жизни.
Приятный гул голосов не стихал в салоне вплоть до самого обеда. Когда наплыв покупателей стих, Синди отпустила Уэсли домой, как она часто делала, поскольку парень очень старался и почти всегда работал без перерыва на обед.
После пяти часов зашел лишь один посетитель, который вскоре вышел, так ничего себе и не выбрав. В половине шестого Синди решила, что в этот день не страшно закрыться пораньше, и уже направлялась к входной двери, когда на пороге неожиданно возник Эйнджел Малоун.
— Уже закрываемся? — слегка удивился он, взглянув на часы.
Синди замешкалась, но быстро собралась с мыслями.
— Я никогда не закрою, если есть хотя бы один покупатель, — ответила она.
— Тогда мне можно войти?
Она отступила, оставив дверь открытой.
— У нас появились образцы стеклянной посуды одного интересного художника, — указала Синди в сторону экспозиции.
Но Эйнджел даже не взглянул туда.
— На самом деле я зашел поговорить с тобой.
— О новом поручении? — быстро спросила она, вспомнив о шокирующем открытии, которое сделала утром и которое заставило ее немного опасаться этого человека.
— У тебя было время подумать над проектом?
— Не так много. Но появилось несколько пробных идей.
— Не подумай, что я тороплю тебя. — Он огляделся вокруг. — Вижу, ты продала еще одну свою мозаику?
— Сегодня выдался довольно напряженный день, — вздохнула Синди.
— Поэтому ты решила закрыться пораньше? Устала, наверное?
— Отчасти да. И еще мне хотелось бы навестить отца.
— Тогда не буду тебя задерживать, — проговорил Эйнджел.
— Постой, мне нужно кое-что сказать. Мне хотелось бы знать твое мнение, прежде чем я увлекусь и зайду слишком далеко.
С этими словами она удалилась в подсобное помещение и возвратилась с листом ватмана, который разложила на прилавке. На листе был набросок картины.
— Я думаю, что изображение будет выглядеть достаточно декоративно и вместе с тем символично. Здание, как бы врезанное в скалу, утопающую в яркой зелени. Утреннее небо с восходящим солнцем и океанская даль. Коттедж ассоциируется со скалой как символом прочности, надежности, незыблемости. Буйная растительность — питаемое светилом проявление жизненных сил. Утро и океан — перспектива времени и пространства. Все это немного в стилизованной манере.
Эйнджел поднял взгляд.
— Что ж, это красиво, цвета великолепны, — заключил он. — Вообще, картину отличает гармония линий и цветовой гаммы.
— Рада, что ты одобряешь.
Он улыбнулся в ответ, и глаза его блеснули. Синди смутилась и начала сворачивать ватман.
— Ладно, тогда я возьму это изображение за основу, но, прежде чем двигаться дальше, необходимо снять все размеры с места, где будет размещаться мозаика.
— Конечно, — кивнул ей Эйнджел. — Когда тебе хотелось бы этим заняться?
— Собственно, когда угодно… после работы. Только понадобится стремянка.
— Тогда, может быть, завтра? — предложил он. — Или это слишком рано?
— Нет, не слишком. Моя работа над церковным триптихом еще не закончена, но отдавать ему все время после работы я тоже не в силах. Так что могла бы сделать пока несколько предварительных набросков нового проекта.
— Хорошо, буду ждать тебя у офиса завтра после шести.
Они встретились, как договорились, у бокового входа в здание компании, потом вошли в фойе и вместе поднялись по главной лестнице.
Кто-то уже предусмотрительно поставил у места будущей работы лестницу-стремянку.
Синди после работы переоделась в джинсы, поскольку едва ли могла позволить себе забираться наверх в юбке.
— Могу ли я чем-нибудь помочь? — спросил Эйнджел.
— Подержи конец рулетки, пока я буду протягивать ее, — попросила она.
Когда измерения были закончены, он облокотился о стремянку, подождав, пока Синди все запишет. Потом она задумчиво посмотрела на участок стены.
— Наверное, понадобится сделать макет, так чтобы я могла оценить проект с различных углов.
— Может быть, пригодятся чертежи этого здания? — предложил Эйнджел. — Они собраны у меня в кабинете. — Он почесал затылок. — Мне следовало подумать об этом раньше. Ведь там указаны все необходимые размеры.
— В любом случае их пришлось бы сверять, — успокоила его Синди. — Планы ведь всегда меняются с течением времени, и часто проводится реконструкция. — Она по-прежнему изучала поверхность, после чего рассеянно добавила: — Но мне все же не мешало бы взглянуть на них.
— Тогда поднимемся ко мне наверх.
— Прямо сейчас?
Эйнджел слегка наклонил голову набок.
