Кэрол рассеянно кивнула. У нее голова шла кругом от обилия незнакомых людей, которые поминутно подходили к ним и здоровались с Майком, от гвалта возбужденных голосов, от незнакомой обстановки…
Он еще раз улыбнулся и потянул на себя дверь служебного помещения.
— Майк… Удачи, — пожелала ему Кэрол.
— Надо говорить: «Чтоб у тебя на гитаре все струны полопались», — назидательно напутствовал ее Робби, и они вошли в зал.
За длинным столиком, к которому остряк-охранник проводил Кэрол, уже сидели Ника и Джим-Джей. Вскоре подтянулись и остальные. — Билли и Кит со своими девушками. Кэрол заказала себе стакан апельсинового сока и потягивала напиток через соломинку, с интересом озираясь по сторонам.
Друзья Майка — Боб и Дик — встретили приятелей и веселились за соседним столом, не было видно только Грега. С той стороны постоянно доносились то взрывы смеха, то приветственные возгласы. Кэрол заметила, что многие посетители клуба были знакомы между собой и, очевидно, были его завсегдатаями. В стенах этого зала словно собралась одна большая компания.
Хозяева клуба позаботились заранее о том, чтобы их гостям было удобно общаться друг с другом. В большинстве своем столы были такими же длинными, как и тот столик, за которым сидели Кэрол, сотоварищи — за ними свободно умещалось человек восемь. Хотя были и маленькие столики на двоих.
Рядом на стене висел саксофон, колонну неподалеку украшала гитара. Робби, прежде чем вернуться на свое место у входа, перехватил взгляд Кэрол и пояснил, перекрикивая шум голосов и музыки, льющейся из динамиков:
— Нравится? Фирменная фишка. Обычно посетители так и говорят: «Давай сядем под гобоем. Да нет, там только четыре стула. Пойдем лучше под марокасы»…
Неожиданно музыка смолкла и по периметру сцены вспыхнула цепочка бегущих огней. Разговоры моментально стихли. На сцену вышел ведущий и объявил:
— Друзья! Сегодня на сцене «Пляшущего енота» — Майк Стрейнджерс в сопровождении Грегори Пампкинса, губная гармоника!
Зал разразился одобрительными криками.
Майк и Грег вышли на сцену, приветствовали публику, и концерт начался.
Кэрол сидела, затаив дыхание, и не отрываясь смотрела на Майка. Красивые блюзы сменялись зажигательными рок-н-роллами, печаль плавно перетекала то в иронию, то в надежду, звон гитарных струн соревновался с певучими звуками губной гармошки… Она внимала ему, боясь шелохнуться, чтобы не пропустить ни единого слова, ни единой нотки.
Во время пауз между песнями зал взрывался аплодисментами, и Кэрол хлопала громче всех, а остальные кричали:
— Давай, Майк! Давай, Грег! Молодцы, ребята! «Ночное шоссе» давай!
Очевидно, многие из присутствующих знали репертуар Майка наизусть, но с удовольствием слушали любимые песни снова и снова.
Пропала… Совсем пропала! — весело и ошеломленно подумала Кэрол. Ее приводили в восторг красивый глубокий голос Майка, его свободная, естественная манера держаться на сцене и та невероятная магия обаяния, которая называется харизмой и заставляет весь зал повторять вслед за ним строчки припева. И сами его песни оказались просто чудесными — она не ожидала, что это будет так здорово. И Кэрол понимала, что влюбляется окончательно и бесповоротно.
«Побереги свое сердечко», сказала мама. Не кофе, ох не кофе она имела в виду… Полюбить человека, которого провожают взглядом первые красавицы, которому подпевает весь зал, который хорош настолько, что в любой момент может выбрать себе любую девчонку, какую только пожелает, было страшно… Опасно… И прекрасно.
Майк спел последнюю песню на «бис», они с Грегом поклонились публике и исчезли за сценой, чтобы отложить в сторону инструменты и вскоре вновь появиться в зале — уже простыми посетителями. Им пришлось протискиваться сквозь толпу друзей, приятелей, знакомых и просто слушателей, желающих пообщаться, хлопнуть по плечу, пожать руку, прокомментировать выступление и поделиться новостями. Наконец Майк добрался до столика под саксофоном и сел рядом с Кэрол.
Билли, Кит, Джим-Джей и их девушки наперебой начали выражать свое восхищение, Майк благодарно кивал им в ответ, но смотрел на Кэрол. Он ждал ее реакции.
— Потрясающе. Это действительно потрясающе, — только и смогла вымолвить она. Но взгляд ее так сиял, что слова были не нужны.
После Майка и Грега выступала еще одна группа, но Кэрол ее не слушала. Она потягивала кофе по-ирландски, заказанный для нее Майком, — чуть-чуть ликера на донышке и густая шапка взбитых сливок сверху, и наслаждалась самим фактом того, что этот парень рядом. Он горячо поддерживал аплодисментами выступающих коллег, в паузах между песнями успевая то поболтать с Кэрол, то приветствовать очередного знакомца, то отпустить шутку, над которой потом хохотали все, кто ее слышал сам или в пересказе.
Кэрол заметила, что Майк обладает потрясающей способностью передавать свое приподнятое настроение окружающим. Стоило кому-то загрустить или заскучать, как он моментально находил нужную фразу, чтобы на лице человека снова засветилась улыбка. Неудивительно, что жизнь вокруг них кипела, и все новые люди пододвигали свои стулья поближе к ним.
Она была рада новым знакомствам. Но совершенно не рада появлению Салли Макхолланд, которая подплыла на своих каблучищах к их компании с таким видом, словно все только ее и ждали.
Салли была такой яркой и эффектной, что у Кэрол заныло под ложечкой. Куда ей в ее детском платьишке тягаться с этой инопланетной дивой в красных кожаных джинсах и блестящем черном топике с серебряными молниями, оставляющем открытой большую часть округлой груди и совсем не скрывающем смуглый плоский живот.
В макияже Салли признавала только два основных цвета — красный и черный, ее буйные кудри реяли, словно растрепанные ураганом. Девушка-электричество любила украшения: ее тонкие загорелые руки были украшены множеством металлических браслетов, в ушах покачивались два громадных кольца. Образ завершался самым сногсшибательным, на взгляд Кэрол, аккордом: сережкой с блестящим камнем, вставленной в пупок дивы.
Зовущий взгляд непроницаемо-черных глаз Салли остановился на человеке, служившем ядром их маленького сообщества.
— Извини, малыш, я немного опоздала, — улыбнулась красотка самой подкупающей из своих улыбок. — Пропустите-ка, я сяду рядом с Майком.
— Здесь нет свободного места, Салли, — внезапно нахмурившись, ответил Майк. — Если хочешь, сядь вон там — Боб принесет тебе стул. — Он кивнул в сторону самого дальнего от себя края стола.
— Там слишком темно. Мне там будет неудобно! — закапризничала Салли, которая предпочла бы сидеть бок о бок со звездой клуба, и еще, чтобы при этом на нее направили софит, дабы каждый мог любоваться ее неземной красой и привилегированным положением.
