Она медленно пошла вперед, осторожно ступая по скользкой дорожке, боясь даже подумать о произошедшем.
В пятницу намело обещанные двадцать сантиметров снега. Все выходные с неба падали огромные пушистые хлопья, и только к вечеру воскресенья снегопад прекратился. Дороги замело окончательно, о поездках в город нельзя было и думать.
Температура упала, термометр показывал чуть выше нуля, однако поднялся сильный ветер.
Власти штата постепенно восстанавливали связь в городе. Из детского сада пришел факс, извещающий об отмене занятий из-за снегопада.
К середине воскресенья Эмма, не зная, куда девать свою безудержную энергию, начала откровенно скучать.
Она отправилась на поиски Майкла и нашла его на кухне, под раковиной. Он пытался разобраться с устройством водопровода, но это у него получалось плохо, а потому он тихонько ругался.
– Майкл? – Эмма присела на корточки и подалась своим хрупким телом вперед, пытаясь расслышать, что говорит мужчина. – С кем это ты разговариваешь?
– Я? Хм. Ни с кем, Эмма, – ответил Майкл. Я просто ворчу сам на себя.
– Что ты делаешь? – поинтересовалась девочка, пытаясь тоже просунуть голову под раковину и разглядеть что-нибудь в темноте.
– Пытаюсь починить протечку в трубе. Помнишь, мама сказала тебе, что я буду помогать вам по хозяйству?
– Помню, – кивнула Эмма. – А почему труба течет? – спросила она, снова вглядываясь в темноту. Она казалась такой забавной, что Майкл рассмеялся.
– Если бы я знал, Эм, я бы не торчал здесь и не произносил всякие нехорошие слова, которые наверняка не понравятся твоей маме. Хочешь сегодня быть моей помощницей?
Глаза Эммы загорелись от радости.
– Твоей помощницей? Правда?
– Правда, – подтвердил Майкл. – Видишь вон ту старую коробку с инструментами?
Она обернулась, отыскивая взглядом коробку.
– Вот та большая железная коробка на полу?
– Да, она. Ты можешь достать из нее самый большой гаечный ключ?
– А что такое гачечный ключ? – переспросила Эмма, разглядывая инструменты.
– Гаечный, а не гачечный, Эм, – поправил ее Майкл. – Он такой большой, серебристый, смешной формы. У него большая красная ручка.
Ты знаешь, что такое красный цвет?
Эмма захихикала.
– Ясное дело, знаю, я же не маленькая. Я знаю цвета и алфавит, а еще умею читать.
Закусив губу от напряжения, Эмма вытащила тяжелый ключ и вложила его в протянутую руку Майкла.
– Спасибо, детка, – поблагодарил мужчина и продолжил работу.
– Майкл?
– Что?
– Сколько еще часов до Рождества?
Майкл до сих пор не мог нарадоваться на ее любознательность. Он вылез из-под раковины и посмотрел на девочку.
– Часов? – повторил он удивленно.
Майкл мысленно подсчитывал, сколько ему понадобится времени, чтобы выдать ей верный ответ. В математике он был полный профан.
– Трудно сказать, малышка. Много, много часов, – ответил он. – Ты знаешь, легче посчитать, сколько осталось дней или недель. У твоей мамы есть календарь? – ему в голову пришла удачная мысль.
– Да, большой, висит на холодильнике. Там собачки нарисованы. Мама купила его в ветеринарной больнице. Она на нем пишет, что нам нужно делать. Мы каждое утро подходим и смотрим, какие у нас задания.
Эмма вдруг нахмурилась.
– А зачем тебе календарь?
– Я тебе покажу. Почему бы тебе не принести его? – предложил Майкл, хотя девочка и без этого уже отправилась к холодильнику. – И захвати по пути красный карандаш.
Эмма пулей подбежала к белой дверце и аккуратно сняла календарь.
– Теперь смотри. Какой сегодня день?
Эмма взглянула на календарь.
– Воскресенье, да?
– Да, верно, – ответил Майкл. – Найди на календаре сегодняшнее число, – продолжал он. Сегодня воскресенье и, по-моему, четвертое или пятое декабря.
С момента приезда Майкл потерял счет времени. Один день незаметно перетекал в другой.
Ему было непривычно, что его жизнь, раньше столь напряженная, стала вдруг такой мирной и удобной.
Здесь, в гостинице, он почувствовал, как тревоги и заботы уходят, а чувство неудовлетворенности, сопровождавшее его последнее время, растворилось в покое и удовольствии.
– Я вижу его! – воскликнула Эмма, улыбаясь. Пятое декабря, – добавила она, водя пальцем по календарю.
– Все правильно, Эмма.
– И что дальше?
– Теперь ты можешь посчитать, сколько дней осталось до Рождества.
– Как? – спросила она, озадаченно нахмурившись.
– Рождество будет двадцать пятого числа. Посмотри на календарь и посчитай дни.
Эмма довольно кивнула и снова уткнулась в календарь. Она любила Рождество больше всего на свете.
– Вижу. Мама обвела его в сердечко, чтобы мы не забыли про этот день.
Она считала громко вслух, а Майкл про себя усмехался на ее старательность. Наконец она гордо прокричала:
– До Рождества осталось двадцать дней, не считая сегодняшнего.
– Правильно. А теперь возьми в руки карандаш.
– Взяла.
– Отлично, теперь поставь на сегодняшнем дне большую галочку.
– Зачем?
– Каждый день ты будешь ставить галочку на календаре и считать, сколько дней осталось до Рождества.
– Здорово, – радостно улыбнулась Эмма. – Майкл?
– Что, детка?
– Я на Рождество копила деньги. У меня есть уже один доллар и шестьдесят четыре цента. Я хочу купить маме подарок.
– Здорово! – кивнул Майкл. – И что ты хочешь ей купить?
Эмма нахмурилась.
– Пока не знаю. Она сказала, что ей всегда не хватает времени, но я не знаю, где его можно купить. Ты не знаешь?
Майкл усмехнулся. Действительно, одинокой, занятой матери не хватало именно времени.
Он видел, как Анжела за день успевает переделать массу всяких дел, ухаживая за ним, за Эммой, за дядей. Он не мог не восхищаться тем, как ловко она управляется со всем хозяйством. Его восхищение росло с каждым днем. Она просто невероятная женщина. И к тому же безумно красивая.
– Извини, Эм, я не знаю, где можно купить время.
– А дяде Джимми я подарю…
– Эмма Мария, – Анжела остановилась в дверях кухни. – Разве тебе разрешается мешать Майклу во время работы? Мы только вчера говорили о твоем поведении, – продолжила она, с трудом сдерживая раздражение.
Эмма игриво подползла к маме на коленках и сказала, примостившись у ее ног:
– Мамочка, я уже убралась в комнате и совсем не мешаю Майклу. Я ему помогаю, – надула она губки в знак протеста.
– Помогаешь? – неуверенно повторила Анжела. Ей никак не удавалось помешать Эмме общаться с Майклом. Она ходила за ним, как щенок, требуя постоянного внимания и одобрения во всем. А Майкл, который, как выяснилось, в отношении маленьких надоедливых девочек обладал большим запасом терпения, казалось, наслаждался общением с Эммой. Он ни разу не оттолкнул девочку, ни разу не проявил недовольство.
