— Не думаю. — Филипп вскочил на ноги. — Ладно, я лучше пойду и дам тебе возможность хорошенько выспаться. Будет совсем плохо, если ты явишься завтра на репетицию с мешками под глазами.
Он задержался в дверях, обернулся и, не глядя на девушку, быстро спросил:
— Керри, если ты решишь найти для себя более подходящее жилье, дашь мне знать? Понимаешь, Джоан… в общем, место, где она живет, не очень хорошее, и я подумал, что сейчас, когда тебя назначили на эту роль и ты будешь получать приличную зарплату…
— …я могла бы пожелать что-то лучшее для себя, — закончила она. — А почему бы тебе не жениться на той девушке? Тогда она могла бы жить вместе с тобой.
— Пока не могу себе этого позволить, даже если она будет согласна, — последовал практичный ответ. — Да и моя комната не так уж велика для двоих. — Он посмотрел ей в глаза. — Это был бы выход из положения. Если ты не собираешься переезжать, тогда, конечно, не о чем и говорить. Я могу спросить у миссис О'Киф, собирается ли кто-нибудь из ее постояльцев найти другое жилье…
— Ну конечно, можешь. Спокойной ночи, Филипп.
Когда он ушел, Керри долго лежала, с тоской уставившись на потолок. Нет нужды говорить себе, что ничего не изменилось. С этого момента она была предоставлена самой себе. Нет, Филипп по-прежнему будет оставаться ее другом, но легкость в их отношениях ушла в прошлое. Не будет больше болтовни за чашкой кофе по ночам, когда они сидели на кухне в пижамах и халатах. Джоан, по всей видимости, не та женщина, которая одобрит или поймет такие отношения.
Ну а что насчет комнаты? Может быть, это слишком эгоистично с ее стороны — оставаться здесь, когда она могла бы позволить себе переехать в центр Лондона, в то время как Джоан такая роскошь не по карману? Конечно, Филипп мечтает, чтобы девушка, в которую он влюбился с первого взгляда, жила с ним под одной крышей. К тому же это будет полезно для них обоих — если они ошибаются в своих чувствах, то быстрее это поймут.
Вздохнув, Керри сказал себе, что ей все же придется поискать другую квартиру — ради Филиппа и его счастливого будущего.
Первое, что девушка увидела, подойдя к театру на следующее утро, был синий «ровер». Райан провожал Паулу, одетую в брюки, к входной двери. Керри быстро спряталась за колонной — ей не хотелось, чтобы ее увидели эти счастливые, успешные и уверенные в себе люди. Она мысленно досчитала до ста и, решив, что у них было достаточно времени, чтобы пройти внутрь, сама шмыгнула в вестибюль.
Как и в прошлый раз, сцена была слабо освещена репетиционными лампами. Райан и его спутница прошли мимо актеров, увлеченно обсуждавших последние детали постановки, и присоединились к Уоррену Тренту, который сидел в первом ряду зрительного зала. Несмотря на гул голосов и редкие взрывы смеха, в театре царила холодная, замороженная атмосфера — эта пустота скоро должна была заполниться строками великого Шекспира.
Керри остановилась в нерешительности за кулисами. Она чувствовала себя очень одинокой. И вдруг увидела Лиз, беседовавшую с… Ну да, это был Адриан. Теперь и Лиз ее заметила, шепнула что-то своему компаньону, и они оба двинулись к тому месту, где стояла Керри.
— Адриан как раз спрашивал меня, куда ты пропала, — весело прощебетала Лиз. — Ты только что пришла или уже успела побывать в гримерной?
— Только что пришла.
— И тут же ретировалась за кулисы, — усмехнулся Адриан. — Почему ты сбежала от меня вчера вечером?
— Я не сбежала, просто решила избавить тебя от беспокойства, вот и все.
Он рассмеялся:
— Лапушка, если бы ты доставила мне какое-либо беспокойство, я не стал бы тебе это предлагать. Я не способен на жертвы ради кого бы то ни было.
— Охотно верю, — кивнула Керри и улыбнулась обоим: — Лиз, как ты думаешь, успеем мы пробежать нашу сцену вместе перед началом репетиции?
— У вас в распоряжении восемь с половиной минут, — сообщил Адриан, посмотрев на часы. — Уоррен всегда начинает вовремя.
Точно через восемь с половиной минут, когда все собрались, режиссер пригласил на сцену участников первого акта. Все, что он создаст в эти первые дни, станет основой, на которой будет построен окончательный вариант спектакля.
Уоррен Трент никогда не ограничивался изучением пьесы на бумаге и не боялся вносить изменения в свой первоначальный план постановки. Он охотно выслушивал мнения актеров и использовал в работе их находки и особенности трактовки образов отдельных персонажей. Однако общий замысел спектакля принадлежал именно ему.
Одним из примеров того, насколько пьеса была продумана заранее, стал такой эпизод: в начале первого акта, когда на сцене присутствовали восемь человек, в числе которых была и Керри, Уоррен Трент распорядился, чтобы актеры выходили из-за кулис двумя группами с разных сторон, тогда как традиционным сценическим решением было одновременное появление всех персонажей. Таким образом, удивление Хармианы при виде предсказателя казалось более обоснованным, ведь Алексас, который его привел, вышел на подмостки с противоположной стороны.
Утро пролетело быстро и закончилось прежде, чем Керри это осознала. В час дня они прервались на ленч, состоявший из чашки кофе и сандвичей, которые принесли прямо на сцену, а через полчаса все уже снова принялись за работу. До премьеры оставалось три недели — слишком малый срок, чтобы можно было тратить время на еду.
Стоя за кулисами, Керри слушала диалог Цезаря и Лепида и могла только завидовать высокому профессионализму этих замечательных актеров, которые даже на первой репетиции ухитрились вдохнуть жизнь в своих героев и придать им индивидуальность. Девушку мучила мысль о том, что ее Хармиана — всего лишь марионетка, в которой нет ничего ощутимого от ее собственной личности.
Ей нужно было нащупать свой путь, продвигаясь вперед не торопясь, слушая других, экспериментируя. Предыдущая интерпретация роли Хармианы уже не удовлетворяла ее, не понравилась бы она и Уоррену.
— Обдумываем пьесу? — раздался знакомый, полный сарказма голос за ее спиной, заставив девушку вздрогнуть. — Или ваши мысли заняты совсем другим?
— Я думаю, — медленно сказала Керри, отводя глаза, — насколько я неопытна по сравнению с большинством актеров, присутствующих здесь. Мне еще многому нужно научиться…
Тон Райана слегка изменился:
— Опыт приходит со временем, появляются новые возможности, но учиться приходится всю жизнь. Или вы думаете, что в искусстве можно достичь совершенства?
— Нет, я так не думаю. Просто… — Она пыталась подобрать подходящие слова и скорее почувствовала, чем увидела его усмешку.
