улыбнулась. Тревога отпустила. Хотя расслабляться не стоило, все могло в любой момент измениться.
Я отправила ответ, а после удалила переписку, еще раз пересмотрев видео. Лучше не оставлять никаких улик.
Спрятала телефон и ощутила себя преступницей. Но иного пути не видела. Мысль о разлуке с Артемкой вызывала внутри дикую панику.
– Мы на месте, – сообщил водитель.
Автомобиль притормозил возле нужного терминала.
Я вышла, захватив сумку с вещами. У входа меня встретил помощник Каримова, вручил необходимые документы, а дальше я столкнулась с самим Рустамом.
Все внутри сжалось. Казалось, мужчина ощущал ложь. Видел меня насквозь, намеренно делал вид, будто ничего не подозревает, и дарил шанс на признание.
– Ты что, – он прищурился. – Плакала?
– Нет, – ответила ровно. – С чего ты взял?
– Так сильно тоскуешь по своему любовничку? – спросил Каримов с явной издевкой и прошелся по мне выразительным взглядом. – А это еще что за котомка?
Похоже, моя сумка не соответствовала его высоким стандартам, но это никак меня не волновало.
– Там реально твой гардероб на месяц? – усмехнулся Каримов.
– Месяц? – пораженно выдохнула.
– Для начала, – обронил небрежно. – Хотя поглядим. Может, ты наскучишь гораздо раньше.
Тяжелая ладонь властно опустилась на мою поясницу, не позволяя сбежать. Рустам навис надо мной так, будто ограждал от всего остального мира.
На самолете я летала лишь единожды, в детстве к тете в Мурманск. Воспоминания были расплывчатыми и не самыми радужными: я боялась всю дорогу, что гигантская машина рухнет и плакала весь путь.
Сейчас я не боялась, что самолет упадет, волновало меня совсем другое. А если быть точнее – это мужчина, что расположился напротив меня в шикарном кресле из белоснежной кожи. Его темный костюм и загорелая кожа резко контрастировали с сиденьем, в руках он держал квадратный стакан содовой заполненный наколотым льдом. Выглядел он при этом вполне расслабленным, если не умиротворенным.
Я же напротив, тряслась как осиновый лист и никак не могла успокоиться. А шикарный бизнес-класс только добавлял дискомфорта.
– Что-то желаете? Может, чай или кофе? – учтивый стюард появился словно из ниоткуда. – Газировку?
– Стакан воды, пожалуйста, – я облизала пересохшие губы и бросила быстрый взгляд на Каримова: он смотрел прямо на меня.
Я не могла прочитать его мысли, но по довольному лицу было заметно, что его все устраивает. Он добился своего, как обычно. Забрал меня с собой, оторвав от сына. И ведь я ему там совершенно не нужна, это же очевидно! Вот что мне там делать? Я не знаю немецкого языка и совершенно не смыслю в бизнесе. Зачем я ему?
Ответ был прост: ни за чем. Он просто хотел показать мне свою власть.
Я представить не могла, как скажу подруге, что улетела так надолго? Ведь мы договаривались на не больше, чем на пару дней. А тут месяц! Нет, исключено. Я улечу обратно, хочет он того или нет.
– Ты какая-то напряженная, – звякнув льдинками в стакане минералки, отметил Каримов.
Это потому что ты рядом, – захотела съязвить я, но удержалась. Ссориться с ним в мои планы точно не входило.
Я демонстративно отвернулась, рассматривая через окошко иллюминатора темное мутное небо.
– Мы пробудем там не месяц.
– Что? – повернула на него голову. – Не месяц? А сколько? Может быть год или два?
– Два-три дня, – проронил он и допил минералку, подав знак спешащему стюарду повторить. – Решил сказать, а то у тебя такое лицо.
– И какое у меня лицо?
– Будто ты вот-вот разрыдаешься. Уже соскучилась по своему жениху? Боишься, что пока тебя нет он найдет тебе замену?
– Что тебе от меня нужно, Рустам? – я почувствовала, как завожусь. – Мало тебе руководить просто людьми, ты хочешь и в души им залезть? Выражение моего лица не твое дело.
– Если я захочу, я залезу к тебе и в душу и кое-куда еще, – ухмыльнулся. – Советую расслабиться и получать удовольствие.
Я стиснула зубы и снова отвернулась.
Он намеренно выводит меня на эмоции! Нельзя разрешать ему собой манипулировать. Чем быстрее он устанет от этой бессмысленной игры, тем скорее от меня отстанет.
Оставалось молиться, чтобы он не решил прочесать мое личное дело. Ведь если он туда сунется, то увидит то, что видеть не должен.
Мюнхен встретил нас проливным дождем. Едва только выбравшись из нутра аэропорта, мы почти сразу забрались в ожидающий наш автомобиль. Но промокнуть я все равно успела.
– Gute Nacht, Herr Karimow. (Доброй ночи, господин Каримов (нем*)
– Hallo, Richard. (Привет, Ричард)
– Soll ich den Ofen einschalten? Frau ist nass. (Может быть включить печку? Фрау промокла)
Каримов бросил на меня быстрый взгляд и кивнул молодому парню, одобряя.
Спасибо хоть не заставил мерзнуть, погода здесь выдалась на самом деле так себе.
Половину пути мы ехали молча, слушая стук капель о крышу автомобиля, и я мечтала только об одном – поскорее оказаться в номере гостиницы. Может, все не так плохо. Два дня пролетят быстро и мы вернемся обратно домой.
Очень хотелось включить телефон и посмотреть, не написала ли мне что-нибудь подруга, но я решила, что лучше не рисковать и заняться этим в номере.
Машина заехала в жилой комплекс и, миновав пару шлагбаумов, остановилась возле большого двухэтажного дома практически полностью из темного стекла.
Я немного заволновалась. На гостиницу это было мало похоже.
– Приехали, – проговорил Каримов, и я перевела на него вопросительный взгляд.
– Куда приехали?
– Домой.
– Домой? Но я думала…
– А я разве не сказал? Совсем из головы вылетело. Да, мы будем жить эти дни у меня дома.
– Это твой дом?
– Мой. А что тебя так удивило?
Действительно, что?
Может, то, что в моем мире люди не имеют по несколько домов в разных странах. В моем мире люди платят ипотеку и счастливы, когда это удается сделать на пять лет раньше. А тут такие хоромы! Непозволительная роскошь.
Впрочем, что еще ожидать от человека, на счету которого баснословные суммы.
"А ты весь прошлый год откладывала деньги, чтобы отдать сына в приличный детский сад. ЕГО сына".
– Так что тебя смутило? – повторил вопрос он, и я отвлеклась от своих не самых радужных мыслей.
– Цвет обоев. Слишком веселый для твоего (чуть
