class="p1">Я вложила дрожащую ладонь в руку Матвея, и мы пошли к площадке для танцев.
— Матвей, — зашипела я, когда он повёл меня в танце. — Мы же договорились! Ты же обещал!
— Я пришёл к выводу, что первый наш уговор мне нравится больше. И не прогадал: ведь не появись я здесь, этот молодой хлыщ так и продолжал бы увиваться за тобой.
— Матвей, только не пытайся меня убедить в том, что ты ревнуешь меня к Антону! — поморщилась я.
— Тогда к кому надо ревновать? — Матвей нарочито внимательно огляделся по сторонам.
— На меня смотри, пожалуйста, — приказала я Матвею. — Ты ведь со мной танцуешь.
— На тебя я могу смотреть вечно, но мне необходимо быть в курсе, кто ещё на тебя смотрит.
— Матвей, ты всё шутишь, а дело серьёзное. Ты зачем приехал?
— Сначала ты хотела, чтобы я приехал, значит, для этого была причина, — Матвей осторожно погладил мою спину, и я невольно поёжилась. — А потом ты передумала, значит, и для этого была причина. Я очень любознательный парень. Ты, наверно, знаешь об этом.
Мне не понравился ответ Матвея. Он хочет докопаться до истины, а я всерьёз рискую выдать себя и обнаружить план несостоявшейся мести.
— Матвей, это был просто каприз взбалмошной девчонки, — я старалась говорить максимально убедительно. — Забудь о нём. Я, к счастью, опомнилась вовремя. Ведь ты очень рискуешь, находясь здесь.
— Я не хочу быть трусом в твоих глазах, Милана, — хмуро ответил Матвей. — Это недопустимо.
— Да не считаю я тебя трусом, Матвей! — испуганно воскликнула я. — Только не тебя…
Не успела я договорить, как рядом раздался голос, который я сейчас хотела услышать меньше всего, несмотря на всю свою любовь к его обладателю:
— Белов?
Рядом с нами стоял папа и сверлил тяжёлым взглядом Матвея.
— Как видишь, Валера, — невозмутимо ответил Матвей, не выпуская меня из объятий, и смерил отца холодным взглядом.
— Как тебя впустили? Ты не должен был присутствовать на этом мероприятии. Тебя никто не приглашал.
— Меня пригласила Милана. Правда, девочка моя? — Матвей поднял бровь.
— Да, — слабым голосом ответила я, не в силах спорить с ним.
Лицо отца напряглось и приобрело даже какой-то сероватый оттенок. Я поняла, что он в бешенстве.
— Как только закончите танцевать, я жду тебя для разговора, Белов! Ты знаешь, где.
Отец отвернулся и пошел прочь. Я лихорадочно размышляла о том, как бы увязаться в кабинет отца вместе с Матвеем, но понимала, что он запретит мне идти с ним.
В конце концов, я сделала вид, что увидела старую знакомую, оставила Матвея одного, а сама что было сил припустила к дому. Я знала, где хранится запасной ключ от кабинета отца. Вскоре я была в кабинете, и даже успела запереться изнутри. Пока размышляла, где бы спрятаться, услышала приближающиеся шаги и голоса.
Едва я успела шмыгнуть за длинную штору из плотной синей ткани, как в замке повернулся ключ, и в кабинет вошли Матвей и папа.
— Выпьешь? — резко спросил отец и достал из бара бутылку виски.
— Нет, — покачал головой Матвей.
— Как знаешь, — отец достал один стакан и плеснул в него янтарного цвета жидкость. — Не боишься оставаться со мной с глазу на глаз?
— Нет, — Матвей усмехнулся и сложил руки на груди. — Тебе гораздо выгодней, чтобы я был жив и здоров.
— Почему? — отец сделал глоток из стакана, пристально глядя на Матвея.
— Мне кажется, я уже не раз говорил, но теперь расскажу более подробно. У меня есть душеприказчик — человек, который будет выступать от моего имени в случае… В случае наступления непредвиденных обстоятельств. Например, моего исчезновения. Или моей неожиданной кончины. Просто поверь, Валера, что такой поворот событий совсем не в твоих интересах.
— Как тебе удалось раскопать это? — хмуро спросил отец.
— Просто я был уверен, что найду компромат на тебя, Валера, потому рыл всё подряд, везде и всюду. Понимаешь, такой ты человек. Если ты непорядочно поступил по отношению ко мне, то с какой радости ты будешь честным и принципиальным в отношениях с другими людьми? И результат моих поисков не заставил себя ждать.
— Доказать ничего не получится. Я непричастен к смерти дяди.
— Это официальная версия, Валера. Чья-то недоработка. Очень уж кстати не стало твоего дядюшки. До такой ли степени он был болен? И почему безвременно ушли в мир иной сиделка и повар, жившие тогда у твоего дяди? Слишком много совпадений, не находишь? Сначала дядюшка отдаёт Богу душу, потом сиделка неожиданно попадает в автокатастрофу. А потом на повара нападает какой-то психопат.
Я не могла поверить собственным ушам. Вытаращив глаза и зажав ладонями рот, я молилась только о том, чтобы не обнаружить своё присутствие раньше времени. Неужели всё это происходит наяву? Это не страшный сон?
— Однако я свято чту презумпцию невиновности, — невозмутимо продолжал Матвей. — Сейчас уже невозможно что-либо доказать, потому лично я смею предположить: вероятность твоей вины — пятьдесят на пятьдесят. И это гарантия моей безопасности. А для тебя — гарантия моего молчания при соблюдении тобой определенных условий.
— Будь моя воля, Белов, от тебя бы мокрого места не осталось! — в голосе отца звучала не просто неприязнь, а настоящая ненависть. — Самая большая ошибка в моей жизни — это то, что я отпустил тебя тогда, когда ты был ещё желторотым нищим студентишкой.
— Можешь попробовать уничтожить меня, — усмехнулся Матвей. — И увидишь, что будет.
— Да пошёл ты! Я слишком уязвим из-за своей семьи, этим ты и пользуешься. Что у тебя с Миланой?
— Тебя это не касается, — покачал головой Матвей. — Я в твою личную жизнь не лезу, а ты не лезь в мою.
— Милана моя дочь! — крикнул отец так, что я вздрогнула. — До тебя мне нет никакого дела, а до неё есть!
— Милане двадцать один год. Она уже по всем канонам совершеннолетняя и взрослая, так что поумерь любопытство, Решетников. Могу лишь успокоить твоё отцовское волнение: Милана — последний человек в этом мире, которому я способен причинить зло. Я никогда её не обижу.
— Почему я должен тебе верить, Белов? Особенно, после того, что произошло год назад?
— А у тебя нет другого выхода. Но если у тебя есть хоть немного мозгов, ты и сам поймёшь, что я не лгу. Так вот. Два условия моего молчания: моя безопасность и твоё невмешательство в наши с Миланой дела. А сейчас мне пора, меня Милана ждёт. Надеюсь на твоё благоразумие.
— А я на твоё. Давай, иди уже, я понял всё, — отец устало махнул рукой.
Я подождала, пока шаги Матвея стихнут, и лишь тогда
