— Я не могу дождаться, — я ложусь на спину и отталкиваю Морриса от своей груди. Проклятый кот решил заставить меня заплатить за переезд, задушив меня.
— Я тоже, — Лекс вздыхает. — Я люблю тебя, детка.
— Я тоже тебя люблю.
Я улыбаюсь в темноте. В какой-то момент я засыпаю, а Лекс всё ещё разговаривает по телефону. На следующее утро звонит мой будильник и прерывает лучший сон. Я отодвигаю Морриса в сторону и выскальзываю из кровати. Теперь, когда я вся разгорячена
и обеспокоена, мне нужен долгий холодный душ, чтобы немного остудиться.
Несколько часов спустя я стою у задней двери Папашиного дома, удивляясь, почему я настояла на проведении свадебной церемонии. Прямо сейчас я жалею, что мы уже не женаты и не на пути в Сан-Антонио на наш быстрый медовый месяц. Утренняя, дневная и ночная тошнота началась, как только я выписалась из больницы, и я всё ещё страдаю большую часть дня. Мы решили устроить себе короткий медовый месяц, а затем более продолжительный, как только наш малыш подрастёт настолько, что сможет пожить у одной из своих тётушек. Между Джаззи, Скайлар и Реной наш малыш будет испорчен до чёртиков. Все трое грызутся за то, чтобы заполучить нашего малыша. По крайней мере, я думаю, что наш ребёнок мальчик. Мы узнаем наверняка через семь месяцев.
В ту секунду, когда я выхожу в жаркий техасский полдень, я чувствую, как у меня сжимается желудок.
«О нет, малыш, ты не можешь сейчас капризничать».
Я проглатываю тошноту и наблюдаю, как обе мои сестры идут по проходу, сопровождаемые Реной. Папаша успокаивающе похлопывает меня по руке.
— Не нервничай из-за меня сейчас, — он улыбается мне сверху вниз.
— Я просто готова покончить с этим, — признаю я и делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь проглотить свой завтрак.
— Я почти уверен, что мой сын чувствует то же самое, — он кивает в конец прохода, где стоит Лекс. Я смотрю на своего будущего мужа и сразу чувствую себя лучше, когда моё сердце переворачивается в груди. — Давай начнём это шоу, пока он не ворвался сюда и не потащил тебя к алтарю, — поддразнивает Папаша и подводит меня к своему сыну.
— Ты выглядишь великолепно, — Лекс наклоняется и целует меня в шею, когда я становлюсь рядом с ним. Когда его тёплая рука обхватывает мою, я забываю о наших друзьях и семье, сидящих позади нас.
— Ты и сам неплохо выглядишь.
Я сжимаю его руку и смыкаю колени, надеясь пройти церемонию, не опозорившись и не наблевав на блестящие ботинки судьи.
К счастью для меня, наш малыш решает, что на сегодня он доставил достаточно хлопот. Мы успеваем пройти церемонию и приём, прежде чем меня снова начинает подташнивать.
— Ты хочешь переночевать сегодня у нас дома и подождать, чтобы завтра поехать в Сан-Антонио? — спрашивает меня Лекс, когда мы выходим из дома Папаши, чтобы направиться в Сан-Антонио. Я не с нетерпением жду трёхчасовой поездки, но надеюсь, Лекс оправдает мои ожидания, как только мы доберёмся туда.
— Нет, — я качаю головой. — У меня действительно всё хорошо.
Я ни за что не пропущу ни мгновения нашего короткого медового месяца.
— Я хочу, чтобы у тебя было больше, чем просто хорошо, — Лекс подносит мою руку к губам для поцелуя, когда мы проезжаем через Сильвер-Спун Фоллс.
— Может быть, ты мог бы помочь мне с этим, как только мы доберёмся до отеля, — я смотрю на него и подмигиваю.
— Зачем ждать до тех пор?
Мне действительно нравится ход мыслей моего мужа. Я откидываюсь на спинку сиденья, когда Лекс проводит рукой вверх и вниз по моему бедру. Я задерживаю дыхание, когда он просовывает её под край моего белого платья.
Моя голова откидывается на подголовник, когда он просовывает руку мне между бёдер и проводит пальцем по передней части моих шелковистых стрингов. Когда он просовывает палец под ткань, я ёрзаю на своём сиденье.
— Не двигайся, — рычит Лекс, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как по его лицу стекает пот.
— Тебе слишком жарко? — я дразню его.
— Сгораю, — стонет Лекс и просовывает палец в моё отверстие. Это требует небольшого маневрирования, но мне удаётся отклониться назад достаточно далеко, чтобы дать ему пространство для работы. Звук моих вздохов наполняет маленькую машину, когда он глубоко вдавливается в мою киску, проводя большим пальцем по моему клитору.
Когда он разжимает пальцы и попадает в точку, которая сводит меня с ума, оргазм проходит по моему телу, превращая кости в кашу.
— Я люблю гормоны беременности, — я вздыхаю, когда моё сердце медленно приходит в норму.
— Я люблю тебя.
Лекс улыбается и помогает мне поправить одежду. В какой-то момент я засыпаю и пропускаю оставшуюся часть поездки в Сан-Антонио. К счастью для меня, мой муж, кажется, не возражает против моей грубости.
Эпилог Один
Лекс
Семь месяцев спустя
Я смотрю на свою великолепную новорождённую дочь и чувствую, как моё сердце расширяется в груди.
— Ты уверен, что это девочка? — ворчит Летти с больничной койки. После десяти часов родов моя жена по-прежнему самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. — Ты проверил дважды, просто чтобы убедиться, что там ничего не скрывается? — она бросает на меня взгляд и приподнимает бровь.
Я качаю головой и говорю Летти то же самое, что говорил последние два часа:
— Наша дочь абсолютно идеальна, и она настоящая девочка. Здесь нигде ничего не прячется.
Всю беременность моя жена настаивала на том, что наш ребёнок мальчик. Два часа назад мы узнали правду, когда родилась Амелия Рене Эшфорд.
— Я обещаю тебе, — я оглядываюсь и улыбаюсь своей потрясающей жене, удивляясь, как мне удалось заполучить идеальную женщину. — Она девочка, и она красива, как и её мать.
— Не могу поверить, что была неправа, — Летти вздыхает и протягивает руки, чтобы взять Амелию.
— Я думаю, нам просто нужно попробовать ещё раз, чтобы ты могла ещё раз попытаться угадать, — предлагаю я.
— О, чёрт возьми, нет, — моя жена энергично качает головой. — Мне нужно немного подождать, прежде чем я снова начну блевать и мочиться всю ночь напролёт, — Летти прижимает нашу новорождённую к груди и воркует с ней. — Я не уверена, что когда-нибудь буду готова пройти через это снова.
— Я счастлив, что бы ты ни решила, — я наклоняюсь и целую жену в макушку, прежде чем провести пальцем по нежной щеке Амелии. — Пока у меня есть ты и Амелия, у меня есть всё. Я люблю вас больше всего на свете.
— Мы тоже тебя любим.
Летти улыбается мне, когда наша дочь мяукает. Громкий, сердитый крик Амелии наполняет больничную палату, сигнализируя о том, что её нужно покормить.
— Тебе нужна помощь? — спрашиваю я, пока моя жена возится с передом своей ночной рубашки.
— Кажется, я поняла.
Летти умудряется держать нашего ребёнка одной рукой, а другой теребит свою сочную грудь. Я не должен удивляться. В конце концов, Летти чертовски идеальна, и я каждый божий день благодарю судьбу, Карму и воду Силвер-Спун Фоллс за то, что они привели её в мою жизнь.
— Я очень впечатлён твоими движениями, — говорю я своей жене, наблюдая, как она нянчит нашего ребёнка.
— Ты ещё ничего не видел, — поддразнивает меня Летти, и я чувствую, как мой член каменеет в штанах. Пройдут чертовски долгие шесть недель, прежде чем я снова смогу заниматься любовью со своей женой, но наш ребёнок того стоил. Я улыбаюсь двум самым важным людям в моей жизни и вздыхаю.
— Я не могу поверить, что она уже здесь. Всё пролетело так быстро.
Кажется, только вчера я смотрел через зал суда на свою маленькую нарушительницу закона, чувствуя себя так, словно меня ударили по голове дубинкой размером два на четыре дюйма.
— Говорит мужчина, которому не приходилось блевать четыре раза в день и писать три раза за ночь в течение последних восьми месяцев, — ворчит Летти без энтузиазма, но я вижу счастье, сияющее в её великолепных зелёных глазах. Глаза, которые, я надеюсь, унаследует наша дочь.
