с Глебом поругались? И почему он стучит к нам в дверь, просит открыть? Что происходит?
Девушка сначала не хотела ничего отвечать, но потом подняла глаза на маму и с ледяным спокойствием ответила:
- Глеб мне изменил с Ниной, моей подругой. Между нами все кончено.
Мама ахнула и осела на стул возле ее письменного стола.
- Как изменил? - Она не поверила в то, что сейчас услышала от своей дочери.
- Как мужчина изменяет с женщиной. Я видела их в спортивном зале на матах. Они были так увлечены своим делом, что даже не заметили, как я вошла. Как-то так.
Капитолине хотелось кричать, выйти в коридор, открыть дверь, избить Глеба, но она сама удивилась тому, как ровно и спокойно звучит ее голос. Лед, один только лед вокруг нее, в душе, на сердце. Сплошной паковый лед.
- Поэтому, мама, никакой свадьбы быть не может. А теперь прошу, я хочу отдохнуть.
Не снимая своего нарядного платья, она легла на постель, повернулась лицом к стене, свернувшись калачиком, и затихла.
Анна Ивановна сидела на стуле и не могла поверить в то, что только что услышала от дочери. Разве Глеб мог так поступить? Разве он не признавался, что любит их дочь и просил их согласие на брак после школы? А Нина? Как она могла так поступить со своей подругой? Капитолина так доверяла ей, а она предала ее? Мама закрыла рот рукой, чтобы не закричать. Она немного посидела в комнате дочери, потом вышла в коридор. Снова раздался стук в дверь. Она открыла ее, за порогом стоял Глеб. Его вид был какой-то опущенный, потрепанный, он низко наклонил голову, что даже не было видно его лица.
- Чего ты хочешь? - строго спросила Анна Ивановна.
- Я хочу поговорить с Капитолиной, - его голос звучал глухо.
- О чем ты хочешь с ней поговорить?
- Я очень виноват перед ней. Я прошу, разрешите поговорить с Капенькой, я хочу вымолить нее прощение, - в его голосе послышалось рыдание.
- Зачем тебе это надо? - Мама стояла и смотрела уничтожающим взглядом на парня, которого до этого дня уважала, любила, как будущего зятя и верила, что ее дочь будет с ним счастлива.
- Я люблю Капеньку, жить без нее не могу. Я просто сорвался… Не знаю, как объяснить, на меня словно затмение нашло…
- И поэтому ты трахался с ее лучшей подругой? - Ледяным тоном перебила его Анна Ивановна. - Ты думаешь, что моя дочь после этого простит тебя? Лучше уходи и чтобы я тебя здесь больше не видела.
Она закрыла перед ним дверь и снова вернулась с комнату к дочери.
- Он приходил? - Не поворачиваясь, спросила Капитолина.
- Да. Хотел поговорить с тобой, попросить прощения, - тихо, но твердо ответила мама.
- Я слышала, - снова безэмоциональный голос. - Видеть его не хочу. Не пускай его, если придет еще раз.
- Я отца тоже предупрежу, чтобы не пускал его.
- Хорошо, - словно выдох.
- Может тебе что-то надо, чай сделать?
- Нет, ничего не надо. Просто хочу побыть одна. Извини, оставь меня.
Мама кивнула головой, понимая, что дочь все равно не видит, развернулась и ушла.
Когда домой вернулся отец и Анна Ивановна все ему рассказала, он хотел было пойти домой к Глебу, но мама его остановила.
- Не надо, Максим. Не связывайся с ним. Только не пускай его к нам, если придет.
Глава 5. ***
Капитолина два дня не поднималась с постели, так и лежала в своем нарядном платье, не поворачиваясь. Глеб снова делал попытки поговорить с ней. Она слышала, как он кричал с улицы, чтобы она простила его, что любит ее больше жизни.
«Больше жизни, - горько усмехнулась она, - а сам пошел трахать мою подругу».
Отец однажды не вытерпел, вышел к нему в подъезд, надавал по морде, а потом спустил с лестницы, выкинул на улицу, бросил на тротуар, на котором Глеб успел написать, что просит прощения и любит ее.
По городу эта новость разнеслась с бешеной скоростью. Ее пересказывали, привирали, перевирали, приукрашивали и разносили все дальше и дальше. Родители Глеба приходили к ним домой мириться, но Максим Петрович даже не открыл им дверь.
На третий день к ним домой пришла двоюродная сестра Максима Петровича Олимпиада Афанасьевна, которая жила в областном городе. Она редко приезжала в родной город, так как отношения с родней из-за ее непримиримого характера были довольно натянутыми. С ее появлением жизнь в квартире немного оживилась. Она выслушала Анну и Максима, а потом зашла к Капитолине.
- Так, красотка, хватит тут море разливанное устраивать из слез. Запомни, ни один мужик не стоит наших слез. Скажи спасибо, что он сейчас проявил себя с этой стороны, а не тогда, когда вы бы жили уже вместе и родили, тюфу-тьфу, кучу детишек.
Она заставила Капитолину взять себя в руки, принять душ, нормально поесть. Она не принимала никаких возражений и требовала возвращения Капитолины в нормальное состояние. Тетушка осталась ночевать у них в квартире, хотя собиралась ехать к своей сестре. С Максимом у них были довольно сложные отношения, но это событие сблизило их. Через день, когда в разговоре были закрыты все неприятные темы, Олимпиада предложила:
- Милые мои, предлагаю забрать нашу Капочку к себе в город. Там она и поступит на свой филфак и под моим надзором будет, подальше от этого морального урода. А еще не будет ютиться по этим грязным общежитиям, где ей спокойно не дадут учебники почитать. Нечего здесь ей киснуть, все равно ей прохода не дадут, будут по всем закоулкам ее обсуждать. И представьте, что нашей девочке придется часто с этой шалавой-подруженцией встречаться. Я бы на такое не согласилась.
Через десять минут обсуждения было принято единогласное решение, что Олимпиада права. Родители стали собирать Капитолину. Мама украдкой плакала, отец ходил хмурым. Только одна девушка была, как кусок льда. Ни одной эмоции на лице, ни одного громкого слова.
Уже сидя в автобусе, который вез Капитолину и тетушку в областной город, она позволила себе расслабиться, обдумать все, принять то, что с ней произошло, проститься с розовыми очками, постараться забыть о предательстве.
- Ты сейчас не вздумай плакать, - сказала ей тетушка, когда они вышли размять ноги на промежуточной станции. - Никто не
