то, что Джинни любит меня. Я думал, что потерял её, но она произнесла слова, которые я хотел услышать много лет. Теперь у неё нет возможности уйти от меня.
Я смотрю на неё. Её глаза широко раскрыты от удивления, а рука нежно касается опухших губ.
Губ, опухших от моего поцелуя.
— О чём ты думаешь? — спрашиваю я её хриплым голосом.
— Что это может быть лучший день рождения в моей жизни, — шепчет она, и по какой-то причине это заставляет меня улыбаться.
— У тебя ещё не день рождения, дорогая.
— Разве? — спрашивает она в замешательстве, её глаза по-прежнему расширены. Она смотрит прямо на мои губы. Моя улыбка становится шире. Мне нравится знать, что мой поцелуй так сильно на неё повлиял.
— У тебя завтра день рождения, — говорю я ей.
— Ох, — шепчет она. — Ты поцелуешь меня на мой день рождения?
Я почти уверен, что она не знает, о чём просит.
— Тебе нравятся мои поцелуи?
— Очень сильно, — шепчет она. — Я всегда мечтала о них.
— Ты мечтаешь, чтобы я сделал что-то большее, чем просто поцеловал тебя?
— Карсон, — бормочет Джинни, опуская глаза в пол, лицо краснеет и становится тёмно-розовым. Я делаю небольшой шаг вперёд, сокращая расстояние между нами, и кладу палец ей под подбородок, чтобы вернуть её взгляд на своё лицо.
— Ответь мне, дорогая, — нежно приказываю я ей.
— Это не совсем справедливо, Карсон.
— Что несправедливо?
— Ты задаёшь мне вопросы и просто требуешь, чтобы я на них ответила. А ты? Ты мечтаешь обо мне?
— Каждую чёртову ночь, — отвечаю я без колебаний.
— Видишь… Что?… Ох… Правда?
Видеть, как разные эмоции мелькают на её лице, — это удовольствие, на которое я могу смотреть целыми днями. Тем не менее, когда мои слова, наконец, доходят до сознания, моё внимание привлекает вспышка желания.
— Я живу ради ночи, Джинни. Ты знаешь почему? — спрашиваю я, позволяя пальцу выйти из-под её подбородка и провести вдоль её лица. Я слышу, как она судорожно вдыхает воздух и улыбается, потому что это буквально сотрясает её тело. Она хочет меня, но не настолько искусна, чтобы скрыть это — слава Богу.
— Почему? — спрашивает она, закусив губу.
— Потому что весь день я работаю как собака, поэтому прихожу домой слишком уставший, чтобы скучать по тебе.
— Я… ты скучаешь по мне?
— Так чертовски сильно, — бормочу я. — Но работать над собой никогда не получается, Джинни. Поэтому я иду в душ и смываю грязь и сажу, желая, чтобы ты была со мной.
— Правда?
— Чёрт возьми, да. Как ты думаешь, почему я несколько лет назад переделал главную ванну?
— Я…
— Так получилось, что, когда придёт время, и я, наконец, заявлю на тебя права, наша ванна уже готова.
— Заявишь… Наша… — повторяет Джинни, и я знаю, что она взвешивает каждое слово и понимает их важность. Я хочу, чтобы она это сделала. — К чему она будет готова, Карсон?
— К тому дню, когда я приду с работы, а ты со мной в душе.
— Хочешь, чтобы я приняла душ с тобой? — спрашивает Джинни. На её лице виден шок, но он не может затмить и желание, которое присутствует там.
— Я больше, чем хочу этого, дорогая, я жажду этого. Я хочу, чтобы твои руки были на мне после долгого дня в поле. Я хочу, чтобы ты прикасалась ко мне, обнимала меня…
— Карсон…
— А больше всего я хочу прижать тебя к стене душа и трахнуть тебя до чертиков, — говорю я ей, и потребность в моём голосе дрожит от голода.
— О, Боже, — говорит она, дрожа.
Я кладу руку ей на живот и прижимаю её сильнее.
— Я не успокоюсь, пока ты не родишь моего ребёнка, Джинни. Я хочу, чтобы твой живот вырос вместе с нашим ребёнком, зная, что внутри тебя растёт частичка каждого из нас. Я тебя пугаю, Джинни?
— Нет, — шепчет она, удивляя меня. — Мне нравится всё, что ты говоришь.
— Скажи мне, Джинни, — прошу я, желая, чтобы она во всём призналась.
— Я хочу всего этого, Карсон.
— Все… — прежде чем я успеваю закончить и сказать ей, что именно мне от неё нужно, Джинни удивляет меня, делая именно это.
— Я хочу твоего ребёнка, Карсон, — шепчет она, и наконец мне кажется, что всё, чего я когда-либо хотел, находится в пределах моей досягаемости. — Я хочу, чтобы ты был моим.
Вирджиния
Прежде чем я осознаю, что происходит, я оказываюсь в объятиях Карсона. Он так хорошо пахнет, так приятно прижимается ко мне. Я запускаю пальцы в его волосы, дёргая за более короткие пряди, пока он не зашипит, но затем издаёт глубокий гортанный стон удовольствия. Я понятия не имею, что на меня нашло, но не хочу останавливаться.
Я хочу зайти так далеко, как только смогу. Я хочу довести себя до грани того, чтобы переступить через край, и даже не беспокоиться, если я наконец упаду и никогда не доберусь до дна.
— Ты уверена в этом, Джинни? — его рот у моего уха, его тёплое дыхание ласкает раковину. — Потому что, как только я окажусь глубоко в твоей горячей, влажной киске, пути назад уже не будет. Я не смогу остановится. Я не стану этого делать. — Он смотрит мне в глаза; чувство, что я потеряна, поглощает меня. — Ты всегда была моей, но как только я заявлю на тебя права, пути назад не будет, — теперь он снова целует меня в шею.
Я не могу найти свой голос, поэтому киваю, давая ему знать свой ответ. Я сильно прижимаюсь грудью к его груди, даже не заботясь о том, что я так осмелела в своих нуждах.
— Боже, я сгораю из-за тебя заживо, любимая.
— Отведи меня в душ, Карсон.
Он отстраняется и пристально смотрит на меня, прежде чем обхватить моё лицо ладонями и погладить пальцем по щеке. От этого простого прикосновения по всему моему телу пробежал озноб. Затем он касается моего рта, его язык между моими губами, и он трахает меня ртом. Другого описания того, что он делает, нет. Мои внутренние мышцы сжимаются, и меня покидает новый поток влаги. Я хочу его, так сильно нуждаюсь в нём прямо сейчас.
— Пожалуйста, Карсон. Будь со мной.
А потом он берёт меня на руки и идёт в ванную, которую он отремонтировал специально для нас. Я до сих пор не могу смириться с этим, до сих пор не могу осознать тот факт, что он сделал всё это для меня. Он хотел меня так долго, как я
