Ознакомительная версия.
— Пока ты живешь под моей крышей, я буду оплачивать твои медицинские расходы.
— Очень великодушно с твоей стороны, — с горечью произнесла она. — А если я не буду жить под твоей крышей?
— Я уже сказал тебе: ты должна будешь жить в моем доме до тех пор, пока не родишь ребенка. А после этого ты можешь жить где угодно. И мы договоримся с тобой о том, как часто ты сможешь посещать ребенка. В таком случае, откровенно говоря, мне не составит никакого труда получить полное опекунство над ребенком.
— Ты вынуждаешь меня жить здесь?
— Я этого не говорил, — мягко ответил он. — Я сказал: когда ты родишь ребенка, сможешь жить, где захочешь.
— Очень удобно для тебя. Чтобы я ушла и больше не появлялась.
— Но ведь ты однажды так и сделала? — тихо спросил он.
При этих словах Пайпер побледнела и не нашла что ответить. Совсем нехарактерно для нее. Вейд почувствовал укол жалости, но быстро подавил это чувство. Он не может позволить себе проявить слабость.
— Еще какие-нибудь вопросы?
— Да. Верни мне художественную коллекцию моей матери. Она завещала мне эту коллекцию.
Вейд молчал некоторое время. Он разделял опасения Рекса, что Пайпер может распродать эту коллекцию по частям и потратить деньги на свои прихоти. И все же это было не его дело — диктовать Пайпер, как ей поступать с наследством матери.
— Значит, это твое условие. Ты хочешь, чтобы я простил тебе долг и вернул коллекцию твоей матери? Это все?
— Нет, не все, — сказала Пайпер. — Я хочу, чтобы ты принял меня на работу в «Митчелл экспорт».
На работу? Пайпер сегодня не переставала его удивлять.
— Какой смысл? Ты не умеешь ничего, кроме как тратить деньги.
— Меня не волнует, чем я там буду заниматься, но я имею право на место в этом бизнесе. Если ты не предоставишь мне работу в отцовской компании, наша сделка не состоится.
— Хорошо, я устрою тебя на должность с минимальной ставкой. Не вижу оснований платить тебе много. Тебя это устраивает?
— Если ты возьмешь меня на работу, мы сделаем шаг к заключению нашего соглашения. Мне надо самой зарабатывать деньги, так почему же не в семейном бизнесе?
Вейд подавил в себе приятное возбуждение. Они, возможно, и приблизились к заключению соглашения, но какой ценой? Вместе с облегчением у него возникло ощущение, что им умело манипулируют, и это заставило его насторожиться.
— У меня тоже есть для тебя условия.
— Назови их.
— Во-первых, ты должна пройти полное медицинское обследование. Я хочу убедиться, что ты достаточно здорова для того, чтобы зачать моего ребенка. Ты долго отсутствовала и, как писали о тебе таблоиды, вела свободный образ жизни. Кто знает, какую заразу ты могла подцепить за это время?
Пунцовые пятна загорелись на ее щеках.
— Что я могла подцепить? А ты? Где ты находил для себя развлечение? Могу я тебя об этом спросить? У меня нет никакого желания подцепить что-нибудь от тебя.
Она боролась с ним и не уступала ему, хотя находилась в крайне бедственном положении.
— В интересах справедливости я тоже пройду обследование и предоставлю тебе результаты анализов.
Пайпер прошла мимо него, взяла свой бокал и приподняла его:
— Значит, мы заключили сделку?
Вейд тоже приподнял свой бокал, слегка прикоснувшись к ее бокалу. Послышался хрустальный звон.
— Заключили.
* * *
Пайпер едва могла сдерживать дрожь. Она согласилась на его условия!
И когда же Вейд намеревается приступить к процессу зачатия? Не раньше, конечно, чем они оба пройдут медицинское обследование.
Она почувствовала себя такой оскорбленной, такой униженной, когда он выдвинул это условие. Она никогда не вступала в беспорядочные связи с мужчинами. Конечно, Пайпер встречалась с некоторыми. После того, как покинула Новую Зеландию. Но когда дело доходило до постели, ей становилось ясно: ни один из них не может сравниться с Вейдом. Только к нему она испытывала необыкновенное влечение, и только между ними вспыхивала горячая искра желания, в любую минуту грозившая превратиться в огонь.
Вейд сильно изменился с тех пор, как она в последний раз видела его. Он стал более жестким и властным. Был ли он по-прежнему тем нежным и страстным любовником, которого она знала когда-то?
И будут ли они заниматься сексом, или оплодотворение произойдет искусственным путем? Эта мысль совершенно ее расстроила. Пайпер вдруг поняла: она совершенно не продумала последствия своего решения. Ужас охватил ее. Но было слишком поздно.
Она даже не помнила, как прошел обед в просторной столовой. Стол, предназначенный для двенадцати персон, был накрыт белой скатертью, блестел столовым серебром. Сервированы оказались два места: одно — во главе стола, другое — справа от него.
Еда наверняка очень вкусная, Дикси иначе и не готовила, но Пайпер совершенно не помнила, что она ела. Не помнила она и о чем они с Вейдом говорили за столом.
Ночью она плохо спала и ей снились сны, в которых неизменно присутствовал Вейд в обнаженном виде. Он находился рядом с ней, под ней, внутри ее…
Утром ее разбудил стук в дверь. Миссис Декстер пришла сказать: Вейд ждет ее внизу, в библиотеке. Взглянув на часы, Пайпер поняла: уже позднее утро. Она проспала!
Схватив отцовский халат, Пайпер сунула ноги в тапочки и спустилась вниз. Дверь в библиотеку была закрыта, и Пайпер нерешительно помедлила возле нее. Надо ли ей постучать? Но затем чувство независимости одержало верх, и, взявшись за ручку двери, она решительно распахнула ее.
Вейд сидел за отцовским столом — теперь его собственным. Он взглянул на Пайпер, и брови его слегка нахмурились.
— Плохо спала? — довольно резко спросил он.
Пайпер сдержала язвительный ответ, который чуть не сорвался с ее языка, и мило улыбнулась ему, усевшись в кресло напротив. Она старалась держать себя как можно более непринужденно.
— Нет, я спала прекрасно, спасибо. А ты?
Его глаза тоже окружали тени, но Вейд буркнул, что тоже спал хорошо. Затем он кивнул на стопку бумаг, лежавших перед ним.
— Это наш договор, — сказал Вейд, передавая бумаги ей. — Прочитай его. Либо Декстеры будут нашими свидетелями, либо мистер Чедвик.
— Разве он не читал проект этого договора?
— Нет, для этого я воспользовался услугами своего юриста.
— Ты явно не терял времени зря.
Откинувшись на спинку стула, Вейд сплел пальцы:
— Робеешь, Пайпер?
Конечно, она робела.
Вейд был одет в безупречный костюм, щеки гладко выбриты, волосы причесаны. Она вдохнула запах его одеколона — терпкий, экзотический, будоражащий.
Ознакомительная версия.
