Тагир оказался прав, а я ошиблась и предала того, кого люблю. Знаю, что Арсен не простит, и не надеюсь на его прощение. Я хочу, чтобы он спас нашего ребенка, не дал ему стать разменной монетой в войне за наследство, которую хочет развязать Тагир.
Тагир уходит, а я ложусь и накрываю руками голову. Мне все равно, что будет со мной, деньги на операцию Януша Мансуров перевел в тот же день, как тесты показали беременность. Брата прооперируют, и с ним все будет хорошо.
Но я не хочу, чтобы ребенок Арсена был Мансуровым, Арсен уже потерял одного сына, я не хочу больше ранить его сердце. Поэтому должна остаться здесь любой ценой.
Кладу руку на живот. Мне кажется, я слышу, как бьется сердечко моего малыша, и представляю Арсена. Что я слушаю его сердце, прижавшись щекой к выбитому на груди тигру, и попеременно поворачиваю голову, чтобы его поцеловать.
Арсен берет меня за шею и подтягивает к себе, захватывая губы. Его поцелуи долгие, глубокие, у меня даже сейчас учащается дыхание, когда я их вспоминаю. Мне кажется, губы снова начинают гореть, что они снова распухшие и искусанные. Что на теле снова его метки, следы пальцев и зубов.
Следы любви Арсена остаются надолго, он не может по-другому, он сам сказал. Прошло семь лет, ничего не изменилось, я снова от него вернулась искусанная и зацелованная, Тагир даже в лице изменился. Прижал меня к стене, и я на миг испугалась, что он сорвется.
— Это какой же сладкой должна быть женщина, чтобы так завести мужчину? Что ты с ним сделала, зеленоглазая ведьма? Ты покажешь своему мужу, на что способна?
Я оттолкнула его и убежала в свою комнату. Тогда желание получить наследника Ямпольского победило, но что помешает Мансурову снова предъявить свои права мужа, когда мы уедем? Я все чаще стала ловить его похотливые взгляды на своей набухшей груди, и меня от них тошнит.
Этого не будет. Никогда. Единственный мужчина, которому я принадлежала, это был Арсен. И раз я ношу его ребенка, никто и никогда не прикоснется ко мне.
Закрываю глаза и снова уплываю в те дни, когда была самой счастливой и желанной на свете.
«Ты уверена, Агата? Я не буду нежным».
«Будешь…»
*Геммолог — специалист по драгоценным камням
** Je suis а toi, mon cher — Я твоя, мой дорогой (фр.)
Глава 6
Семь лет назад
Столица встречает меня духотой. Я не была здесь четыре года, а такое ощущение, будто никуда не уезжала. Мой город такой знакомый и родной, пускай и не настолько комфортный как Лондон.
Я закончила обучение в Gem-A — Геммологической ассоциации Великобритании, где прослушала курс о драгоценных камнях, но моей мечтой оставались бриллианты.
Курсы оплачивал Арсен, мы с ним больше не виделись, со мной связывались его помощники. И когда я получила диплом специалиста по драгоценным камням Gem-A, я сообщила своим кураторам, что приступаю к работе и теперь могу обойтись своими силами.
Мне действительно предложили работу в лаборатории, где я практиковалась во время учебы. По окончании учебы прошла стажировку и осталась работать у них оператором. Кроме того, подрабатывала в издательстве ассоциации, они выпускают два журнала, и редактору понравились мои статьи.
Из шумного богемного района Шоредитч, где мне снимал квартиру Арсен, я перебралась на юго-запад Лондона, в более спокойный Парсонс Грин. Квартиру сняла вместе с одногруппницей, она тоже захотела продолжить обучение, а вскладчину жить намного дешевле.
Я поступила на «алмазный» курс, одновременно учиться и работать было нелегко, но я справилась, и получила «бриллиантовый» диплом Gem-A.
Когда родился брат, мама назвала его Янушем, в честь отца. О Гене мы смогли поговорить только спустя два года, когда мать приехала проведать меня в Лондон. Она попросила у меня прощения — Арсен все-таки рассказал ей о «бизнесе» отчима. И очень жалела об отданных мужу драгоценностях.
Дом тоже пришлось продать — у нас не было денег на его содержание, а Арсен дал понять маме, что его помощь на роскошь не распространяется. Они с Янушем переехали в двухкомнатную квартиру. Гена получил двенадцать лет строгого режима и разругался с мамой на первом же свидании, обвинив нас во всех своих бедах.
Больше она к нему не ездила, по телефону они тоже ругались, и когда мама отправила ему фото новорожденного сына, он даже не просмотрел сообщение. Тогда она и решила назвать брата Янушем.
Год назад я узнала, что семья Арсена погибла. Страшные фото с места аварии долго стояли перед глазами, но больше всего меня поразил сам Арсен. Темный пустой взгляд, вертикальная складка между бровей, поджатые губы. Теперь я знала, как выглядит настоящее горе, а еще мне казалось, я чувствую его боль.
Каждой клеточкой тела, каждым миллиметром души. Если бы я могла ему помочь, но у меня даже номера его не было. Передала соболезнования через помощников, сомневаясь, что те станут беспокоить своего босса.
Теперь я прилетела в родной город и не могла поверить, что дышу одним с ним воздухом. Вот чего мне не хватало — ощущения его присутствия.
Я не предупредила маму, что прилетаю, хотела сделать ей сюрприз. Но, приехав по новому адресу, обнаружила, что сюрприз ждет меня — они с Янушем в гостях, вернуться планируют к вечеру.
«Хорошо, я тогда проведаю папу».
«Агата, постучись к соседям, ты можешь подождать у них, у нас хорошие отношения».
«Спасибо, мама, тогда я оставлю у них вещи».
Соседка самом деле оказывается приветливой и гостеприимной, но я отказываюсь от предложения дожидаться своих у нее — безумно хочется прогуляться по городу. Покупаю в цветочном салоне любимые папой хризантемы и вызываю такси.
Папа улыбается с гранитного памятника, я кладу на плиту хризантемы и достаю дипломы с фотографиями.
«Смотри, пап, все как ты хотел».
Он мечтал, что приедет на вручение диплома, он мечтал, что я получу лучшее образование и стану завидной невестой — не только богатой, но и статусной. Бедный папа, как же все это неважно, когда тебя нет рядом…
Первые капли дождя я даже не замечаю, потому что щеки и так мокрые от слез, но, когда капли становятся частыми и крупными, понимаю, что сейчас намокну. Прячу в пакет документы и бегу к выходу. Хлесткие струи бьют в спину, я бегу, накрыв голову пакетом и смотрю, где можно спрятаться, чтобы вызвать такси через СМС.
Но ничего подходящего нет, я уже мокрая насквозь, зубы стучат, с волос течет настоящий водопад. Вдруг сзади подъезжает огромный тонированный внедорожник, открывается дверь, и меня втягивают внутрь.
И я не боюсь. Потому что узнаю эти руки и этот запах прежде, чем слышу хрипловатый низкий голос:
— Агата! Откуда ты взялась?
Арсен смотрит все так же сверху вниз — даже сидя он выше меня. Его одежда чистая и сухая — успел вернуться в машину раньше, чем начался дождь. Мы сидим на заднем сиденье, с меня уже натекла целая лужа, и мне жутко неловко.
Чувствую себя Золушкой, у которой платье превратилось в лохмотья в самый разгар свидания с принцем. Но Арсен уже стягивает пиджак и заворачивает меня в него, как тогда, когда меня купил… От близости его рук становится жарко, но я кутаюсь в пиджак — он пахнет Арсеном, и я готова не снимать его до старости.
— Ты когда вернулась? Почему сама? — Арсен сыплет вопросами, пока не спохватывается. — Семен, подай мой ежедневник.
Сидящий за рулем Семен достает из бардачка и передает нам толстый ежедневник в дорогом кожаном переплете и ручку, которая стоит как весь мой комплект одежды. Пишу, что мама в гостях, вещи у соседки, я без ключей.
— Семен, везем ее в отель. Обсохнешь, согреешься, а как мать вернется, я тебя отвезу, — это уже мне. Арсен говорит, а я улыбаюсь и понимаю, как глупо это выглядит. Но я так счастлива слышать его голос, что мне все равно.
Подъезжаем к высоченному зданию. Отель «Манхеттен», свет горит только на нижних этажах.
— Он пока не полностью готов, мы еще строимся, работает ресторан, бар и три этажа. Наверху у меня апартаменты, я сейчас живу там, — объясняет Ямпольский.
