За прилавком стояла симпатичная девушка в красно-зеленом фартучке. Пышные каштановые кудряшки ее были перехвачены лентой.
— Здравствуйте. Чем могу помочь? — с улыбкой поинтересовалась она.
Бен снял перчатки и сунул их в карман куртки.
— Анджела здесь?
— У себя в кабинете.
— Я ее старый школьный друг. — Бен сверкнул своей самой очаровательной улыбкой — она всегда помогала ему добиваться желаемого. — Не возражаете, если я к ней зайду?
— О, конечно. Проходите, пожалуйста. — Девушка указала на дверь за прилавком. — Там у нас рабочие помещения.
— Спасибо.
Бен вышел в коридор, и в нос ему ударил одуряющий аромат сотен цветов. Он постучал в дверь, за которой, как ему показалось, был кабинет. Он не ошибся.
— Войдите, — отозвался мелодичный голос Анджелы.
Бен сделал глубокий вдох, открыл дверь… и замер на пороге, пораженный царящим в кабинете беспорядком. Повсюду — на столах, на шкафах, на полу — толстые стопки каталогов, горы бумаг, всюду расклеены записки-напоминания. На единственном свободном месте гордо красуется фотография Ларри. Окон нет, и кабинет освещен только настольной лампой. Как далека эта комната от его стерильно чистого и вылизанного кабинета!
Анджела что-то писала; Бен видел только ее спину и затылок с туго заплетенной косой.
— Что такое, Карен? — произнесла она, не оборачиваясь. — Только не говори, что миссис Куин требует свой букет сегодня, а не завтра, и хочет, чтобы в нем непременно были черные тюльпаны!
— Ответ неверный.
Она резко развернулась, локтем сбросив со стола несколько папок. Бен наклонился, чтобы их поднять; то же сделала, вскочив с места, и Анджела. Пальцы их встретились, и по ладоням будто пробежал электрический ток. Знакомое ощущение, сказал себе Бен, но теперь это для меня ничего не значит — просто отвлекает от дела.
— Нам нужно поговорить, — произнес он.
Анджела промолчала, хоть на лице ее читалась целая повесть — страх, тревога, гнев. Что ж, подумал Бен, будем надеяться, ей есть что сказать. Потому что я намерен получить ответы, и немедленно.
— О Ларри, — добавил он.
Он ожидал испуга — но, если Анджела и испугалась, то не подала виду. Очевидно, за эти годы она стала настоящей актрисой. А может, и всегда ею была. Удалось же ей его одурачить девять лет назад!
— Прикрой дверь.
Бен закрыл дверь и сел на стул с лоснящейся обивкой. Все в этом убогом кабинетике говорило о том, что Анджела, как и многие мелкие предприниматели по всей стране, отчаянно борется за выживание.
Анджела ждала, сложив руки на коленях. Принцесса, изгнанная из дворца, она по-прежнему держалась по-королевски.
— Ларри — мой сын, верно?
— Он мой сын, — недрогнувшим голосом ответила она. — Мой и Дейла.
Как он надеялся, что Анджела скажет правду! Но, видно, он совсем ее не знал. Эта мысль острыми когтями впилась ему в сердце.
— Я хочу знать о нем все.
Она нахмурилась и откинулась на спинку кресла.
— С чего мне начать? С зачатия или с рождения?
И эту мерзавку он воображал совершенством, идеальной женщиной?! Пелена ярости застлала Бену глаза.
— Дейл знал, что ты прыгнула к нему в постель прямо из-под меня? Что за несколько дней превратилась из девственницы в шлюху?
Бен вдруг сообразил, что даже не знает, точно ли она была девственницей. Анджела так сказала, и он поверил. По своей тогдашней неопытности едва ли он смог бы распознать обман.
Анджела даже не моргнула — лишь в глазах ее отразилась острая боль. Но ее чувства Бена сейчас не заботили.
— Разумеется, Дейл знал обо всем, что произошло между мной и тобой, — ответила она.
Бен протянул ей фотографию — свое доказательство.
— Дейл знал, что отец Ларри — я?
— Бен, это не смешно, — отрезала Анджела, даже не взглянув на снимок.
— Вот именно — ничего смешного! — Бен чувствовал, как в нем нарастает ярость. — Не могу поверить, что все эти годы ты прятала от меня сына! Ты хоть понимаешь, что это значит — вдруг узнать, что у тебя растет ребенок, о котором ты и представления не имел?!
Анджела потрясенно распахнула глаза.
— Как? Ты… не знал?
— Откуда мне было знать, черт побери?! — прорычал он. — Я ничего не подозревал до вчерашнего дня!
— Но ведь Дейл говорил тебе, что я беременна!
Бен непонимающе уставился на нее.
— Не говорил. Когда?
— Ну как же… — Она с трудом выдавливала слова. — Мы вместе поехали в Оксфорд. Я ждала в кафе, а он зашел к тебе в общежитие и все рассказал. — Нижняя губа ее задрожала. — Дейл все рассказал тебе о малыше. О Ларри.
— Значит, его отец — я.
Казалось, целую вечность они молча смотрели друг другу в глаза. Затем Анджела кивнула.
Так это правда! Он — отец. У него есть сын. Его малыш. Его Ларри.
— Ты все знал, — снова повторила Анджела, но в голосе ее уже не слышалось уверенности, а в глазах зарождался страх. — Ты не мог не знать!
Острая боль разрывала Бену сердце. Его сыну восемь лет — сколько же он пропустил! Постепенно шок уступал место гневу.
— Бессмыслица какая-то. — Анджела выпрямилась, сжав дрожащими руками стопку подобранных с пола листков. — Дейл мне сказал… он не мог меня обманывать!
— Почему ты мне ничего не сказала? — стиснув зубы, прорычал Бен.
— Я… я хотела, но не смогла. Я была до смерти напугана. Просто с ума сходила. — Она скрестила руки на груди, стараясь скрыть взволнованное, затрудненное дыхание. — Дейл предложил мне помочь, и я согласилась.
Бен чувствовал, что должен задать следующий вопрос, — хоть и страшился услышать ответ.
— И что сказал тебе Дейл? — Его изумило спокойствие собственного голоса.
— Сказал, что ты очень удивился, когда его увидел. Что он рассказал тебе все: что я беременна, что ты скоро станешь отцом и должен вернуться в Селби. А потом он… — Голос ее прервался, и на глазах заблестели слезы. Не поднимая глаз, она продолжала: — Дейл сказал, ты ответил так: тебе очень жаль, что так вышло, но у тебя своя жизнь, в которой нет места для жены и ребенка. Мы тебе не нужны. Со своим ребенком ты не хочешь иметь ничего общего.
Наступило напряженное молчание. Если она говорит правду, понял Бен, то обман Дейла для нее — такой же шок, как для меня — известие об отцовстве.
— Я не разговаривал с Дейлом в Оксфорде. Черт побери, я вообще не знал, что вы туда приезжали! И ничего не знал о ребенке.
— Я тебе не верю!
Нет, так притворяться не смогла бы даже великая актриса! Ее недоверие поразило Бена до глубины души. До него вдруг дошло: все эти годы Анджела считала, что он отрекся от нее и от ребенка! Эта мысль рухнула ему на грудь многотонной каменной глыбой.
