Собаки проследовали за Марком в комнату и по его команде растянулись на богатом персидском ковре с сочными красками перед камином. Марк взял протянутую ему Кларой папку и вынул контракт, подойдя к окну, где следующие пять минут читал его в тишине.
Предоставленная своим собственным мыслям, Клара опять стала размышлять о роли Сирены, которая, казалось, чувствовала себя как дома в загородном поместье Марка. Клара была удивлена, что никто в МДМ даже не упоминал о Сирене. Обычно всегда ходит много слухов и предположений о его очередном увлечении, если не среди его служащих, то в падкой на сенсационные новости прессе или среди его поклонников. Кларе казалось, что всем было известно о его предполагаемом романе с моделью Беверли О'Нил, но Клара никогда ничего не слышала об этой женщине. Она, должно быть, модель или, возможно, кинозвезда, и, конечно, Клара не смогла ее узнать в том необычном наряде.
Клара проследила глазами за Марком, который, пройдя к маленькому письменному столику, подписывал контракт, она встала, когда Марк сделал ей знак рукой.
— Подпиши, пожалуйста.
Взяв ручку, она поставила свою подпись на листе контракта, остро почувствовав его присутствие у себя за спиной. От него пахло лесом и лошадьми, в нем чувствовалась мужская сила. Эти запахи были не похожи на тот дорогой французский одеколон, которым он обычно пользовался.
Клара протянула ему обратно ручку, и на долю секунды ее пальцы коснулись его руки. Он не сразу отпустил ее руку, и она смущенно взглянула на него, но не смогла понять выражение его черных глаз, пристально смотрящих на нее.
Никто из них не решался нарушить молчание, которое, казалось, тянулось уже бесконечно долго, но, в действительности, продолжалось всего несколько секунд. Но эти секунды превратились в вечность.
Марк заговорил первым, разрушив чары.
— Как ты находишь мой дом?
— Он очень красив… — ответила Клара, презирая себя за то, что ее голос дрогнул, не позволив ей закончить фразу. Она кашлянула. — Да, очень красивый, я не ожидала увидеть ничего подобного… — Она запнулась, еще больше смутившись.
Он хохотнул.
— Как и все остальные, ты удивлена моим вкусом, тем, что он вообще у меня есть. Не отрицай, ты представляла себе что-то большое и вульгарное с огромными бассейнами и немыслимым количеством позолоты.
Она выглядела сконфуженной, и он снова рассмеялся.
— Ну же, подтверди это, ты же этого ждала, не так ли?
Она натянуто улыбнулась.
— Да, я думаю, что-то вроде этого. Все это никак не соответствует твоему имиджу.
— Ты имеешь в виду тот имидж, который я вынужден создавать для публики? Тот имидж, который необходим для того, чтобы я оставался популярным в поп-мире? Неужели тебе никогда не приходило в голову, что иногда мне необходимо быть самим собой, освободиться от этого образа.
— Ты имеешь в виду, что тебе уже не достаточно поп-музыки? — Внезапно удивилась Клара.
— Не совсем. Я стараюсь идти вперед, не останавливаться на месте, делать все, чтобы наша музыка была современной и соответствовала духу времени, привлекая все более широкую аудиторию, но, в конце концов, Клара, это такая же работа, как если бы я работал с девяти до пяти в офисе, и мне иногда необходимо убежать от всего этого. Ты уже познакомилась с Гретой? — Он внезапно поменял тему разговора. — Она понравилась тебе?
— Да, очень. Я нашла ее очень практичной, опять же совсем не то, что я ожидала. Она полька?
— Нет, венгерка. Она приехала в Англию после восстания пятьдесят шестого года. Моя мать содержала гостиницу в то время и приютила ее. Грета осталась и стала у нас работать. Через несколько лет мы узнали, что у моей матери рак. — Его глаза потемнели, и он отвернулся от Клары, видимо, воспоминания причиняли ему слишком острую боль, чтобы спокойно говорить о них. После нескольких минут молчания он медленно произнес: — Грета ухаживала за моей матерью до самой смерти, я в долгу перед ней. Это и ее дом.
Клара хотела спросить у него про Сирену, но момент показался ей неподходящим, и ей не хватило смелости.
Он сохранял молчание еще некоторое время, наблюдая из окна за павлинами на лужайке, повернувшись к Кларе спиной. Она была в нерешительности, что ей следует делать. Казалось, что он совсем забыл про ее присутствие, и так как она получила то, за чем приехала, она расценила его молчание как знак того, что она свободна.
Она снова откашлялась.
— Мне, пожалуй, уже пора возвращаться, — робко напомнила она о себе.
Не оборачиваясь, он сказал:
— Как ты сюда добралась?
— Один из шоферов привез меня. Джаспер это устроил.
Он, повернувшись, добавил:
— Да, я думаю, что тебе лучше отвезти этот контракт обратно.
На какое-то безумное мгновение ей показалось, что она услышала сожаление в его голосе, как будто ему не хотелось, чтобы она уходила. Но это было нелепо, ему, вероятно, не терпелось избавиться от нее, чтобы он смог подняться наверх к Сирене. При мысли о Сирене она поспешно собрала листы контракта и положила их обратно в папку, разгладив юбку, внезапно заметив, что Марк напряженно и внимательно наблюдал за каждым ее движением, что совсем обезоружило Клару.
Повернувшись, она направилась к двери.
— Клара.
Она остановилась, уже положив руку на ручку двери.
— Да?
— Меня выдвинули в кандидаты на приз Би-Би-Си. Я должен быть на ланче в Гросвеноре послезавтра. Мне бы хотелось, чтобы ты пошла со мной.
Клара застыла на месте. Почему он просит ее об этом? Почему не это прекрасное создание там наверху или кого-нибудь из своих компаньонов?
Как будто прочитав ее мысли, он объяснил:
— Ты можешь мне понадобиться для интервью с прессой и поклонниками. Ну ты знаешь, обычные вещи.
Она расслабилась. Конечно же, это было все, что ему от нее нужно. Она пойдет туда только как его секретарша. Что заставило ее подумать, что он имеет в виду что-то большее?
— Только еще одно, Клара. — Его тон изменился и стал отрывистым. — У тебя есть что-нибудь подходящее из одежды для этого случая? Если нет, то Джаспер даст тебе кредитную карточку…
— Этого не потребуется. — Она резко развернулась, чтобы хорошо видеть его лицо, и заметила, что его взгляд упал на ее деловой костюм. Как он посмел предположить, что у нее не найдется подходящей одежды для того общества, в котором он вращается.
По пути в Кингстон она просто кипела от злости, но когда машина подъехала к зданию МДМ, у нее было время остыть и ей пришлось согласиться с тем, что он был совершенно прав. Ей не надо было даже заглядывать в свой скудный гардероб, чтобы убедиться, что у нее нет ничего, что хоть как-то подходило бы для ланча в Гросвеноре.
