С крылечка доносился монотонный голосок Грейси, объяснявшей каждому котенку по очереди, что она и Джонни останутся ночевать сегодня здесь, с ними.
В сознании Джонни пронеслись различные варианты ночевки, ни один из которых Грейс бы не одобрила, невзирая на то, следили за ними детективы родителей или нет. Он на кушетке, он в постели Грейс, они с Грейс в ее постели…
Лицо Грейс залила краска — она размышляла о том же. Это еще больше мешало ему отогнать собственные мысли.
— Мы должны обратиться за разрешением в суд сегодня до трех тридцати, — медленно сообщила она ему, словно одновременно пыталась решить, как же ей все-таки поступить с Джонни сегодня ночью. — Мы сможем забрать его завтра утром, и преподобный Холланд прочтет с нами клятву в полдень.
Ровно в полдень.
Джонни заметил, что Грейс разглядывает качели на террасе. Но не думает же она, что он будет спать на улице, на качелях!
— Сегодня ты сможешь переночевать на качелях, — предложила вдруг девушка. В ее голосе звучали облегчение и радость оттого, что решение найдено. — Уж это детективы не смогут использовать против тебя.
Джонни такое предложение совсем не понравилось.
— Да меня москиты заедят насмерть!
— Две недели дождя не было. Они сейчас не очень злые. — И прежде чем он смог возразить, она добавила: — У меня есть москитная сетка и спрей.
Джонни вышел и присел на качели — те тут же заскрипели, — затем выразительно постучал пальцами по жесткому сиденью.
— У меня есть одеяла и подушки. — На лице Грейс появилось выражение упрямства, звучавшего и в ее голосе, и Джонни понял, что протестовать бессмысленно. Итак, он будет спать на качелях.
Джонни оттолкнулся, и качели со скрипом качнулись. В этом звуке было что-то необыкновенно успокаивающее. Быть может, в конце концов все обойдется… Он откинулся назад и закрыл глаза, глубоко вздохнув. Джонни тосковал по душистому деревенскому воздуху. Он вспомнил, как сидел здесь летними ночами, не давая девочкам спать до самой утренней росы. Вспомнил миссис Грин, тоже сидевшую здесь со своим вязаньем, даже когда она уже не помнила, как это делается.
Несмотря на болезнь Альцгеймера, миссис Грин часто казалась ему лучшей матерью, чем его собственная. Она всегда была здесь, никогда не убегала на светские рауты. Мальчик ощущал какое-то особое тепло, когда она узнавала его сквозь туман, которым заволокла ее сознание болезнь. И никогда не бранила его за шалости. Ей было просто приятно сидеть вот так и разговаривать с ним. С ним, Дженелл и Грейс.
— Джонни…
Он открыл глаза. Малышка Грейси стояла рядом, держа в каждой руке по котенку, которых прижимала к подбородку.
— Мне нужно свадебное платье, — заявила она.
Джонни обменялся с Грейс улыбкой — какая же у девочки путаница в голове!
— Это у невесты должно быть свадебное платье.
— Но я тоже хочу платье. Мамочка всегда наряжала меня, когда мы ходили на свадьбу.
Малышка моргнула, и слезы, навернувшиеся ей на глаза, тронули Джонни. Грейс, казалось, тоже не могла спокойно видеть горе девочки. Она подошла и опустилась рядом с Грейси на колени.
— Ты можешь надеть свое самое нарядное платье. И я вплету тебе в волосы специальные цветы. Хочешь?
Грейси кивнула, но обиженная гримаса все еще искажала ее личико.
— Но ведь Джонни не привез мои платья. Только одежду для игр.
Ай-ай-ай. Вот так незадача, понял Джонни. Он почти ощущал неодобрение Грейс. Выражение ее лица явно свидетельствовало о том, что она ничуть не удивлена его грубой ошибкой. Чтобы компенсировать свой промах, он предложил:
— Я куплю вам обеим новые платья сегодня в городе.
— У меня есть платье, — заявила девушка. — Но мы отправляемся искать самое красивое платье на свете для Грейси.
— Еще мне нужны туфельки, — напомнила девочка.
— Да, к платью нужны туфли, — согласилась Грейс.
Грейси улыбнулась и, довольная, стала спускаться по ступенькам к последнему котенку.
Джонни вздохнул. Сначала качели на террасе. Теперь покупки.
— Я могу сама с ней съездить, — предложила Грейс, явно заметившая его недовольство и пожалев его.
Джонни испытывал искушение. Очарованная девочкой, Грейс, пожалуй, отправится и без него. Но ведь он не намерен увиливать от ответственности. Если он собирается воспитывать племянницу, то надо научиться покупать платья и подбирать к ним туфли. Нельзя же, в самом деле, вечно полагаться на Грейс!
Эти мысли заставили Джонни нахмуриться.
— Я тоже поеду, — решительно заявил он Грейс. И, догадываясь, что девушке не хочется рассказывать об их свадьбе, добавил: — Заодно сообщим о нашем решении, и вообще пусть все видят, что мы теперь семья.
При его словах нетерпение Грейс по поводу похода в магазин вместе с девочкой улетучилось. Она поняла, что Джонни решительно настроен играть свою родительскую роль по отношению к малышке. Но одновременно его слова напомнили ей, что ее причастность к жизни Грейси временна, что-то вроде участия в спектакле. Она вспомнила, как скучала по своей роли рождественского ангела, когда выступление подходило к концу. Но вряд ли можно сравнивать тогдашние чувства с тем, что она ощутит, когда их брак закончится.
Грейси улыбнулась им издалека — она играла с котятами. Грейс забеспокоилась за девочку. Взгляды Джонни на любовь и брак были так циничны, что он не осознавал, насколько это может ранить ребенка.
Но не может же она сказать все это Джонни! Она не в силах несколькими словами изменить человеческий характер. Надо лишь быть осторожной в том, что касается чувств Грейси. Грейс поможет Джонни получить малышку, но постарается, чтобы та не слишком от нее зависела. Ей вовсе не хочется разбить детское сердечко.
Но с каждой минутой она все яснее понимала, что Грейси и Джонни разобьют сердце ей самой.
Если они хотят венчаться завтра, времени на размышления о безрадостном будущем не остается. Посещение суда прошло достаточно гладко, лишь у нескольких человек удивленно приподнялись брови. Но когда Лоррен из бутика встретила их поздравлениями, Грейс подумала, что некоторое замешательство они все-таки вызвали. Миссис Пеннинггон из суда, похоже, умела пользоваться телефоном.
Лоррен Лоусон была сверстницей Джонни и прекрасно помнила его по школе. Они немножко поговорили о тех временах. Лоррен перебирала в памяти проказы Джонни с таким энтузиазмом, как будто его проделка в лаборатории с водородным генератором сделала его звездой, а не окончилась наказанием.
Они смеялись все громче, а улыбка Грейс делалась все более натянутой. Когда Лоррен коснулась руки Джонни и шутливо оттолкнула его, девушка задалась вопросом, как это он не замечает, что у Лоррен волосы такие же, какими были и в старших классах, — крашеные, а у корней темные.
