После этого ощущение, что над ней издеваются, только усилилось. Иви мужественно держалась. В конце концов, если устраивать истерику, бросать трубку, искать какое-то другое агентство, вопрос «где спать?» быстрее не решится.
— Мисс Хант, давайте встретимся на Рэндольф-сквер у здания суда в девятнадцать двадцать? Если я справлюсь быстрее, я перезвоню, хорошо?
— Хорошо, — обреченно согласилась Иви.
Хорошо, что она не посмотрела еще и половины залов в этом мрачном музее. И хорошо, что есть время сориентироваться по карте, где это несчастное здание суда…
— Как я вас узнаю?
— У меня большая сумка, — саркастически объяснила Иви.
— Понял. — Он усмехнулся. — Тогда до встречи, мисс Хант.
— Ага. Пока. — Иви решила, что раз с ней не церемонятся, то и у нее нет повода строить из себя великосветскую леди. К тому же это неуместно, если ты родом из Берлингтона.
В незнакомом городе очень сложно рассчитать время. Иви убедилась в этом на собственном опыте. Было еще девятнадцать ноль три, а она уже стояла, опровергая все мифы о женской непунктуальности, рядом с огромным бронзовым львом, украшавшим своим присутствием парадный вход в здание суда города Чикаго. Здание было величественным и навевало какие-то смутные опасения. И внушало уважение к строгой Фемиде. В общем, выполняло все функции, которые ему надлежит выполнять.
За день асфальтовая корка города напиталась жаром, как земля может напитаться влагой, и теперь щедро излучала тепло в пахнущий бензином воздух. Иви размышляла о том, что к вечеру не стало прохладнее и что в больших городах, наверное, обычные законы природы не работают или работают как-то не так. Может, тут и с тяготением что-то не так?
Риелтор предоставил ей отличную возможность насладиться урбанистическим пейзажем и поразмышлять о метафизике мегаполисов — он опаздывал уже на семь минут. Иви смутно догадывалась, что для Чикаго это не срок, но все равно было досадно и неприятно. Она вытащила сотовый и решила, что нелишне, наверное, будет напомнить о своем существовании, набрала последний номер из списка вызовов…
За ее спиной зазвучал «The Final Countdown», вплетаясь — весьма органично — в какофонию городского шума. Иви обернулась…
Он.
В рубашке и при галстуке, без пиджака, который отныне и во веки веков будет нести печать ее халатности и неуклюжести.
Даже без злополучного пиджака Иви его узнала.
— Мисс Хант?.. — Он смотрел на нее, еще не понимая, откуда это выражение смятения на ее лице.
Понял. Замер.
Город вокруг них ревел моторами, взрывался автомобильными сигналами, рассыпался криками, шелестел смехом, звенел стеклами, бормотал голосами мужчин и женщин, дышал, жил своей жизнью. Но для Иви время остановилось. Она чувствовала себя манекеном в витрине — не в силах шевельнуться, что-то сказать, сделать выдох.
Кажется, она была не одиноким манекеном. Но он опомнился быстрее. Улыбнулся.
И как будто невидимая рука сняла видео с «паузы». Иви ощутила, что ее тело вновь принадлежит ей и ее слушается. Почти. Если не считать неумолимо краснеющих ушей и щек.
— Мисс Хант… — сказал он с какой-то новой интонацией. Вроде как старой знакомой, с которой его связывали приятные (?!) воспоминания.
Она протянула руку:
— Иви.
— Тогда просто Алан.
— Рада знакомству. Алан, простите меня, мне так…
— Ничего, мне все равно не нравился этот костюм.
— Вы настоящий джентльмен. — Иви рассмеялась. Похоже, он и правда перестал сердиться.
— А вы — мастер перевоплощений? Я вас едва узнал.
Иви загадочно улыбнулась и втайне порадовалась, что успела сменить свою дорожную одежду на это «платье для приятных прогулок», как она его называла.
— Бывает же такое, — усмехнулась Иви.
— Да. И знаете, Чикаго слишком большой город, чтобы можно было списать все на совпадения, — подхватил ее тон Алан.
— Вы на что-то намекаете? — уточнила она.
— Отнюдь нет. Размышляю вслух. Вон там, кстати, моя машина…
Он подхватил ее сумку, и это было как будто само собой разумеющееся, и от этой небрежности жеста Иви смутилась до того, что споткнулась на ровном месте. Слишком хорошо. Слишком много чудес для одного дня. Так не бывает. Или?..
Алан рассеянно вел машину и думал о том, что судьба выкинула очень забавный финт. Иви молчала — наверное, не хотела отвлекать его от ответственного дела. Он не стал разубеждать ее в том, что водить машину по чикагским улицам сложно. Так даже удобнее. Он улыбнулся краешком губ. Забавно. Достойное окончание безумного дня. Судьба потрудилась на славу, расписывая сценарий на сегодня.
Ехать было довольно далеко — две квартиры, которые он должен был показать, располагались в Чайнатауне, еще одна — в Блумсберри. Вообще, конечно, хорошо было бы завести разговор, спросить ее, откуда она, наверняка он вспомнил бы имена пары знакомых, которые родом оттуда же, или имеют там родственников, или проезжали, в конце концов, мимо. Но сил на светские беседы у него не осталось совершенно, даже мышцы лица слегка онемели, и никакими стараниями он сейчас не смог бы заставить их изобразить широкую улыбку. Алан чувствовал, что хватается за руль как за последнюю опору. Еще он чувствовал, что сидящая рядом с ним девушка нервничает, и ему хотелось как-то ее успокоить и ободрить. У нее все-таки первый день в чужом городе. А с пиджаком нелепо получилось. Да черт с ним, с пиджаком. Пролить кофе на пиджак — это самое малое зло, которое может сотворить женщина. Диана не гнушается, например, мотать ему нервы, когда ей что-то очень нужно. И вовсе не заботится о том, что нервные клетки не восстанавливаются. Конечно, какое ей дело до чужих нейронов, ее волнуют только свои собственные — и то по большей части клетки кожи…
— Алан? — Иви поерзала на сиденье, пожевала губу.
— Да?
— Не сочтите это бестактностью, но… можно, я отнесу ваш пиджак в химчистку?
Повисла тишина.
А потом Алан расхохотался. Он и не подозревал, что у его организма остались силы на такой приступ веселья, но это не имело никакого значения: он смеялся, пока не потекли из глаз слезы.
Иви покраснела. Вид яркого румянца на ее щеках привел его в чувства.
— Ох, вы тоже не сочтите за грубость… Но я растроган, честное слово!
— Но мне правда очень неловко, и я хотела бы загладить…
— Вам так было бы легче?
— Безусловно.
— Ну тогда я знаю, как успокоить вашу совесть. На комиссионные от вашей аренды я куплю себе новый костюм. Так вам будет спокойнее?
Алан бессовестно врал: на комиссионные от этой сделки он мог бы купить разве что рубашку. Или галстук. Но никак не костюм. И все же ему хотелось, чтобы она перестала испытывать это ненужное чувство вины.
