— Прожиточный минимум для тебя с сыном, — сухо ответила Инна. — Так что засунь свое благородство туда, где никогда не бывает загара, и веди себя по-умному. Хотя бы для разнообразия.
— Сын меня практически не замечает, — грустно усмехнулась Анна. — Отец тут накупил ему кучу импортных шмоток, магнитофон… Я вроде бы лишняя.
— Не накручивай себя, пожалуйста. У парня подростковый возраст, за магнитофон он и тебя, и папеньку своего продаст, не поморщится. Перестань киснуть, выйди погулять, купи себе витаминов, фруктов, в общем, возвращайся к нормальной жизни. А я тебе еще позвоню.
«А вот интересно, как бы поступила сама Инна, попади она в такую ситуацию? — подумала Анна. — Хотя она в такую ситуацию не попадет, просто не позволит ей возникнуть. А я не могу себе представить, как ставлю Жене какие-то ультиматумы насчет денег. Я даже боюсь его спросить, откуда появились деньги сейчас, хотя любая нормальная жена тут же этим заинтересовалась бы. Наверное, я ненормальная».
Анна даже мысленно старательно обходила возможность предстоящей беседы с Евгением о его заграничной поездке, поскольку предчувствия у нее были самые что ни на есть мрачные. Хотя она и уговаривала себя, что это — глупо, что они уже давно в порядке голубой мечты обсуждали перспективы перебраться за границу и зажить там по-человечески. Дать Шурке нормальное образование, уберечь его от возможного призыва в армию…
Но это было раньше. А теперь Анне почему-то была неприятна сама мысль о том, что Евгений уедет на неопределенный срок, будет там как-то устраиваться (да и устроится ли прилично?). А вдруг устроится так, что не пожелает вызвать к себе жену и сына, решит полностью обновить свою жизнь? Разве мало Анна слышала и читала подобных историй? Да ими набиты все средства массовой информации.
Евгений пришел домой раньше Шурика, от ужина не отказался и вообще вел себя менее агрессивно, чем накануне. В какую-то минуту Анна подумала, что вчера супруг перебрал лишнего, поэтому нес всякую ахинею. Но когда она убрала со стола грязную посуду и налила чай, то услышала:
— Аня, я хочу с тобой поговорить. Серьезно.
— О чем?
— О моем отъезде за границу.
— Все-таки отъезде?
— Все-таки отъезде. В этой стране мне делать нечего.
— И как скоро ты собираешься…
— Это зависит от тебя.
— Не поняла, — растерянно сказала Анна.
— Я могу уехать без особых хлопот, если мы разведемся.
— Все равно не поняла, — тупо повторила Анна. — Как же ты потом сможешь вызвать нас с Шуркой?
— Шурка поедет со мной.
— При разводе ребенка оставляют с матерью, — шепнула Анна побелевшими губами.
— Он уже не ребенок, может сам решить, с кем ему лучше. Конечно, ты можешь судиться. Но он вот-вот получит паспорт, тогда нас без хлопот разведут через ЗАГС.
— И все-таки я не понимаю…
— А ты постарайся понять, — жестко сказал Евгений. — У меня появилась возможность жениться на одной даме, канадке, хозяйке небольшого предприятия. Тогда я буду не бесправный эмигрант — наемный работник, а полноправный гражданин цивилизованной страны. И мой сын тоже. Вместо того, чтобы присылать на него алименты, я полностью буду его содержать.
— А алименты тебе буду платить я? — бессильно съязвила Анна.
— Не юродствуй, тебе не идет. Будешь свободной, самостоятельной женщиной. Личную жизнь, конечно, вряд ли устроишь после того, что с тобой произошло…
— Мне, между прочим, не ногу отрезало или руку…
— На таких, кстати, больше охотников, чем на женщин с твоим диагнозом. Впрочем, меня это не касается.
— А что тебя касается? — вырвалось у Анны. — И зачем тебе понадобился сын?
— Затем, — отрезал Евгений. — У Агнесс детей нет и не будет, а тут — готовый наследник. И муж не захребетник, а полноценный партнер. Впрочем, я могу с ней поговорить, она найдет тебе какого-нибудь заморского жениха.
Анна разрыдалась. Вопреки ожиданиям, супруг не встал и не хлопнул дверью, а просто сидел и курил, пережидая этот всплеск эмоций. По-видимому, решил расценивать его, как внезапный ливень при отсутствии зонтика: хочешь — не хочешь, а придется переждать. Анна уже начала немного успокаиваться, когда в замке повернулся ключ. Сын пришел домой.
— Умойся, — прошипел почти беззвучно Евгений. — Не травмируй парня своей опухшей физиономией.
Анна, как сомнамбула, подошла к раковине и плеснула в лицо ледяной водой. Дух перехватило, но слезы вроде бы прекратились. В этот момент в кухне появился Шурка:
— А пожрать в этом доме дадут? — весело спросил он.
Заплаканных глаз матери сын то ли не заметил, то ли не пожелал замечать. В данный момент его интересовала только еда.
Евгений из кухни не выходил, словно чего-то выжидал. Чего именно, Анна поняла, когда тарелка перед сыном опустела.
— Александр, — сказал Евгений, — мы тут с твоей матерью обсуждали планы на будущее. Ты не передумал?
Анну словно ударило в грудь чем-то тупым и тяжелым. Она бессильно опустилась на табуретку. Значит, они это уже обсуждали, и Шурик ничего не имеет против того, чтобы уехать с отцом. Значит, она для него уже действительно больше ничего не значит? Или он ее вообще не любит, как и Евгений?
— Ну, мам, чего ты? — нахмурился Шурка. — По-моему, отец клево все придумал. Прикинь: от армии косить не придется, с учебой — без проблем, со всем остальным — тоже. Что я в этом совке забыл?
— Меня, — ровным голосом сказала Анна.
— Ну мам, ну, какая ты… Я буду приезжать на каникулы и вообще… Тебе же легче будет. А мне отец машину купить обещал, здорово, правда? Ты же не купишь… И у меня наконец будет отдельная комната, а не этот чертов закуток…
— Так, — по-прежнему спокойно сказала Анна, — я вижу, вы все уже обсудили, продумали и решили. О чем же вы тогда со мной беседуете? Мы с отцом разводимся, я остаюсь здесь, потому что вам не нужна, вы уезжаете. Что вы хотите, чтобы я плясала от радости на столе? Или кинулась вас обнимать со слезами восторга?
