— От чего вы бежите? — Удивительно, но он все еще был здесь. Еще не исчез.
— От себя. — Кэтрин опустилась на кровать. — Но продолжаю находить себя снова и снова.
— Многие мечтают о том, чтобы найти себя, — серьезно сказал Джек.
— Да? И что потом? Что делать с этой находкой?
— Жить. Жить своей жизнью. Думаю, так.
— А если мне не нравится моя жизнь, тогда что?
Он долго и пристально смотрел на нее. Слишком долго, слишком пристально, так что Кэтрин вынуждена была спросить:
— Что, Джек?
— Почему ты была на этом балконе, Кэтрин? — Он задал этот вопрос тихим ровным голосом, будто боялся, что она разобьется от резкого звука.
— Ветер повалил бегонию, и я вышла поднять цветок. А что?
Но Джек молчал. И ей пришлось припомнить весь их разговор, чтобы наконец понять смысл его странного вопроса.
— Нет, я не собиралась прыгать. И не соберусь. Не имею ни малейшего намерения. К тому же это смешно и нелепо: со второго этажа не прыгают, пытаясь покончить счеты с жизнью.
— Вот и отлично. Потому что ты должна мне чашку кофе, — напомнил Джек. — И сандвич.
Тут уж пришел ее черед изумленно уставиться на него.
— Вы… Ты все еще хочешь пойти со мной пить кофе?!
— Еще бы. Если я правильно помню, ты сказала, что я со спины такой же красавец, как и с фасада.
Кэтрин застонала и закрыла лицо руками.
— А я-то надеялась, что ты забудешь об этом.
— Почему? Такие комплименты не забываются. — Она раздраженно посмотрела на него, но Джек ослепил ее белозубой улыбкой, перекинул через перила вторую ногу и стал спускаться, небрежно бросив: — Одевайся. Встречаемся внизу через десять минут.
Кэтрин пребывала в смятении, не зная, как понимать его поведение. Неужели он жалеет ее? Едва ли это лучше, чем если бы он повернулся и больше не удостоил ее ни словом, ни взглядом.
Наконец она сунула ноги в мокасины, решив, что они все же лучше кроссовок, натянула ветровку, которую внезапно возненавидела, погладила ладонью шелковистую ткань платья и начала медленно спускаться. И тут увидела мадам Зельду, которая разговаривала в холле с молодой девушкой.
— А, вот и вы, мадемуазель Катрин, — приветствовала ее хозяйка, услышав шаги на лестнице. — Надеюсь, вы не будете возражать, если Олли пойдет с нами? Она живет в соседнем доме. Занесла мне кое-что.
Черт, как это она могла забыть, что мадам Зельда пригласила ее пойти в кондитерскую неподалеку?
Беседуя с Джеком Брэннером, вот как!
— Прошу прощения, мадам Зельда, но, к сожалению, я вынуждена просить перенести этот поход на другой раз. Пока вас не было, я вышла на балкон, а дверь захлопнулась, и замок заклинило. Джек… ну, механик из мастерской на той стороне, он спае меня и починил замок.
— Неужели? Как любопытно! Расскажите мне все по порядку, дорогая! — с искренним интересом воскликнула пожилая дама.
— Да, в общем-то, рассказывать особенно нечего. Я продрогла на этом отвратительном ветру и уже хотела выбить стекло табуретом, как Джек остановил меня, принес раздвижную лестницу, поднялся и все привел в порядок. А я пообещала угостить его кофе в знак признательности. Это меньшее, что я могла предложить.
— Безусловно, самое меньшее, — чуть нахмурившись, подтвердила хозяйка. И Кэтрин показалось, что в ее голосе прозвучало еле слышное одобрение.
— Я предложила еще сандвичи, если ему будет угодно.
— Что ж, немного любезности никогда не повредит. Ты тоже, Олли, слушай. Может, вы, девушки, когда-нибудь и научитесь держаться правильно в мужском обществе.
Олли со скучающим видом пожала плечами, а Кэтрин мгновенно ощетинилась.
— Я умею быть вежливой. И буду.
— Попытайтесь лучше быть обворожительной. Вдруг получится понравиться ему?
Кэтрин вспомнила выражение лица Джека, когда он узнал ее, и почувствовала, как настроение резко портится.
— Это еще зачем? — огрызнулась она.
— Для практики, мадемуазель, для практики.
Ха! Джек Брэннер в качестве практического пособия… Смешно, подумала Кэтрин и услышала, как мадам Зельда громко ахнула.
— Господи, что это на вас надето, мадемуазель Катрин?
— О, простите, я думала, вы не будете возражать… — начала Кэтрин, но та перебила ее:
— Я не о платье. Я имею в виду вашу жуткую обувь.
Все трое уставились на ее мокасины.
— Это единственное, что я взяла с собой, кроме кроссовок, — пояснила Кэтрин.
К счастью, в это мгновение Брэннер показался на крыльце, и она выскочила, не дослушав возражений мадам Зельды.
— Куда мы идем? — спросил Джек после того, как они прошагали в молчании почти два квартала. Кэтрин не могла вымолвить ни слова, потому что даже отдаленно не представляла, о чем говорить.
— Здесь неподалеку есть небольшая кофейня.
Я прохожу мимо нее каждый день по пути на работу, но, честно говоря, ни разу там не была.
— А где ты работаешь? — вежливо поинтересовался Джек.
— В «Эрнст и Брейди», в Сити. Сейчас занимаюсь аудитом. — Она почувствовала на себе его внимательный взгляд. — Что ты так смотришь?
— Ты не похожа ни на аудитора, ни на бухгалтера. По крайней мере, как я себе их представляю.
— О, брось, я самый типичный занудный представитель этой профессии. И делаю все возможное, чтобы соответствовать имиджу. — Она выставила ногу и показала ему свою обувь.
Джек весело рассмеялся. Кэтрин понравилось, что он легко и непринужденно чувствует себя рядом с ней и то, что ей удалось рассмешить его. И тут ее осенило: Джек Брэннер, вот кто может помочь ей! Он в состоянии научить ее, как вести себя с парнями. Хотя, конечно, вряд ли согласится тратить на нее свое время, если не предложить взамен что-нибудь привлекательное.
К тому времени, когда они дошли до «Литл кофе хаус», Кэтрин придумала, чем заинтересовать Джека.
Пока они шли по улице, Кэтрин говорила мало. Но Джек был внимателен и запоминал даже самые незначительные мелочи, которые она рассказывала о себе. Он был заворожен ею. Все, что Кэтрин произносила, казалось ему крайне важным, а все, что делала, — интересным. Мокасины представлялись забавной прихотью, но платье, выглядывающее из-под невозможной ветровки, выглядело крайне сексуально. Щеки порозовели от ветра, распущенные волосы разлетались в разные стороны. Ему нравились ее волосы, очень нравились.
Здравый смысл подсказывал, что Кэтрин Иствуд совсем не та девушка, которую он рисовал себе в качестве идеала женственности. Но что-то глубоко внутри него тянулось к ней и тянуло за собой его.
Он живо вспоминал, как держал в руках ее маленькие ступни. Если даже ноги были такими нежными, то каково же все остальное? Больше всему ему хотелось узнать ответ на этот вопрос, так хотелось, что он даже задрожал от нетерпения.
