— Но одному… Конечно же, Бенкрофт мог бы… — Джина помолчала. — Не Бенкрофт, а вы.
Он не ответил.
— Прошу прощения, — сказала она. — Я наговорила много лишнего.
— Меня это не удивляет, — Майлз Фаерлэнд смотрел на девушку, вспоминая о том, как она там, под большим деревом, цинично решила использовать его, чтобы заполучить другого мужчину.
Джина же думала только о Кене.
— Что вы ему скажете? — спросила она.
— Оставьте это мне.
— Просто не хотелось бы, чтобы он уезжал отсюда несчастным.
— Постараюсь этого избежать.
Джина пыталась найти слова, чтобы поблагодарить Майлза.
Он подтолкнул ее к двери:
— Отдел высохшей лягушки и обгрызенного яблока этажом ниже.
— А леденец? — Она и смеялась, и плакала, ощутив внезапное облегчение.
— Что ж, если его помыть, то он еще на что-нибудь сгодится.
«Все еще ребенок»… Джина знала, что именно это он думал о ней, как и в тот первый день, когда она слизывала глазурь с торта. И все же он был добр с ней, гораздо добрее, чем она могла рассчитывать.
Его доброта проявилась и при отъезде Кена. Что бы там ни сказал Майлз мальчику, Кен Эндерс покинул приют с легким сердцем. В дверях он сказал:
— До свиданья, мисс Джина, еще увидимся!
— Обязательно, Кен, — улыбнулась Джина, и новая серая машина с Майлзом за рулем отправилась в сторону Сиднея.
Отъезд Кена прервал тренировки к турниру Бенкрофта. Но на следующее утро Тони рано поднял Джину и Майлза.
Все уже начали привыкать к новому шефу, но иногда еще пробовали его «на зуб». Деревца бирючи давали семена в виде шариков, служивших отличными пулями для рогаток, из которых новый шеф позволял мальчишкам стрелять только в установленную им в овраге мишень. Так вот, «проверяя» нового зава, мальчишки не подчинились его приказу, что поставило Джину в весьма затруднительное положение.
Она несла от Роса молоко — в приюте были свои коровы, — и ее намокшие на газоне туфли поехали на раскиданных по линолеуму семенах. Она шлепнулась на пол. Бидон с молоком опрокинулся и, промочив ее до нитки, наделся ей на голову. Она, должно быть, выглядела глупее глупого, но Майлз не смеялся, когда освобождал ее от бидона, и мальчики заметили это.
— Все в мой кабинет. Потом здесь уберетесь.
— После чего, сэр?
Майлз помог Джине подняться на ноги и проводил ее в ванную комнату, коротко бросив:
— Много времени это не займет. Подождите меня здесь.
Наказание показало ребятам, что второй раз лучше не шалить.
Джина, прислушиваясь к напряженной тишине, совсем пала духом. Фаерлэнд выглядел таким решительным! Когда он вошел, она, запинаясь, проговорила:
— Я н-н-не виновата, я по-поскользнулась, и б-б-бидон вырвался из рук…
Вместо ответа он сунул ее голову под струю воды.
— Не поймешь, где вы, а где молоко, — услышала она его голос.
— Оно уже смылось?
— Только сливки. Надо бы все делать по правилам. Это не ваш шампунь?
— Я не вижу… Обязательно топить меня? Что я такого сделала? — ответила она, отплевываясь от воды.
— Да ничего вы не сделали, просто вам нужно почистить перышки. Шампунь вроде подходит под цвет ваших волос, называется «Камелия». Годится?
— Да.
Он тщательно промыл ей волосы и прополоскал их, а потом, несмотря на ее протесты, начал их вытирать.
— Это я во всем виноват, — услышала она.
— Вы? Но почему?
— Эти юные злодеи испытывали мое терпение, и я позволил им зайти слишком далеко.
— Надеюсь, — задыхаясь, произнесла Джина, получая удовольствие от массажа головы, — вы не слишком сурово с ними обошлись.
— Надеюсь, что достаточно сурово. Если нет, значит моя правая рука утратила свою силу. Ну а теперь с помощью расчески вы станете самой собой. У вас есть ленточка или резинка?
— Я не ношу ленточек или резинок.
— Но сегодня она вам не помешала бы.
— Вот как? — Она взглянула на него сквозь мокрые пряди. — Сегодня?
Он кивнул в сторону холла:
— У нас гости.
— Одна из больших шишек Бенкрофта?
— Очень большая. — Он перевязал ей волосы голубой лентой, которую нашел в шкафчике. — Ваша прическа безнадежно испорчена, но ленточка смягчит впечатление.
— А это так необходимо?
— Боюсь, что да. Впрочем, судите сами. — Он повернул ее к зеркалу.
В холле она увидела маленького мальчика.
— Это Невил, — представил его Майлз. — Он займет место Кена.
— Привет, Невил, — ее собственный голос показался ей нарочито веселым. Она взглянула сначала на Майлза, потом на ребенка, но не получила от них поддержки.
— Привет, — ответил Невил, лишь на секунду приподняв ресницы и тут же опустив их.
— Мы рады приветствовать тебя у нас, Невил. А ты рад, что приехал сюда?
— Нет, — ответил Невил совершенно бесстрастно, безо всякого возмущения тем, что его взяли и привезли в какое-то новое место. Никакого детского негодования. Никакого ощущения, что с ним поступили несправедливо.
— А у нас тут есть пони, — сказала Джина, желая завоевать его симпатию. — И ручей, в котором мы плаваем. Тебе же захочется искупаться, верно?
— Нет, — ответил Невил.
Джине стало неуютно.
— Ну, Невил, тебе не могут не нравиться пони и плаванье. — Она сама почувствовала фальшь в своих словах и предугадала ответ Невила.
— Нет, — повторил тот.
— У нас есть площадка для крикета и футбольное поле, а в воскресенье можно отправиться на одну из апельсиновых плантаций. Там апельсины больше и слаще, чем в магазинах.
Она ждала, что хоть это заинтересует мальчика, но Невил сказал:
— Я люблю яблоки.
Воцарилось довольно неприятное молчание. Джина всегда вела себя с ребенком, как ребенок, но сейчас почувствовала себя взрослой, причем взрослой, которая не понимает ребенка. Она торопливо продолжила:
— Мы устраиваем вечеринки для каждого именинника. А раз в месяц — пикник. У нас… — Она смолкла.
Паренек смотрел на нее, не моргая. Судя же по взгляду Майлза, он отнюдь не одобрял ее поведения.
— Хотите, чтобы я показала Невилу его постель? — спросила она шефа и протянула руку Невилу, но тот никак не отреагировал на ее жест.
Вместо ответа Майлз сам взял сжатую в кулачок ручонку мальчика и сказал:
— Лучше это сделаю я. Пошли, Невил?
— Да, сэр.
Она все еще стояла в холле, когда Майлз вернулся, подошел к ней, безучастно глядящей в окно, и посмотрел на нее добрым взглядом.
— Простите, Джина, — тихо извинился он. — Мне следовало предупредить вас.
Неожиданное сочувствие вызвало у нее слезы, и она попыталась незаметно стереть их.
