Судя по твоим рассказам, у тебя была девушка. Я тебе зачем?
– А ты не допускаешь, что я мог влюбиться?
– Мы с тобой сегодня погуляем, пообщаемся, а потом у тебя будет двадцать пять дней, чтобы определиться нужно ли тебе новое знакомство.
– А что за работа?
– Не пыльная. Со мной на одной площадке живёт женщина после инсульта. Переезжать к сыну даже временно она не хочет, а передвигаться на коляске одной трудно. Буду сиделкой, кухаркой, горничной. Она мне помогла психологически, когда отец погиб, а сестра пропала. Теперь моя очередь.
– Ты готова отказаться от личной жизни ради чужой женщины?
– Во-первых, женщина мне не чужая. Во-вторых, в моей личной жизни нет ничего такого, чем мне пришлось бы жертвовать. Я не вижу причин не помочь.
– А как же я?
– Ты можешь звонить и ждать, а можешь забыть и послать. Выбирай.
– Хорошо. Я подожду. Тем более что выхожу на работу и буду тоже первое время занят. А с девушкой я расстался после ссылки.
Они гуляли часа два в парке, говорили ни о чём и обо всём. Сидели в кафе, после чего Никита доставил Лизу домой, взяв с неё слово, позвонить, как только освободится.
Соседке Лизы Анне Петровне Михайловой было пятьдесят девять лет. После инсульта прошли семь месяцев. Речь женщины восстановилась, голова работала, а ноги оставались слабыми. Она жила в трёхкомнатной квартире, где раньше был муж, дочь и сын. Десять лет назад муж уехал со старшей дочерью в США, а сын остался с матерью. Теперь сыну было тридцать пять лет, он был женат, имел девятилетнюю дочь и своё дело. Он не смог убедить мать переехать к нему и нанял ей сиделку. Женщине было сорок пять лет, они с хозяйкой быстро поладили. Дочь сиделки, которая жила на Дальнем Востоке, выходила замуж и мать не могла пропустить это событие. Анна Петровна дала ей «отпуск». Искать кого-то временно было не реально, и она вспомнила, что у Лизы каникулы. Завтрак, прогулка, массаж, обед, отдых, ужин и сон. Через неделю Лиза заметила некую странность в поведении женщины. Она всё чаще заставала её в коляске у окна, зная, что из коляски с высоты третьего этажа в окно ничего не видно.
– Анна Петровна, может нам костыли купить? – улыбнулась Лиза, поняв, в чём дело. – Вы пытаетесь вставать, а ноги не держат. Вам нужна опора, а не подоконник.
– Думаешь, получится?
– Не будем думать, будем действовать. Дайте мне телефон доктора. Я с ним поговорю и начнём.
– Родиону не скажешь?
– Мы его поставим перед фантом и тогда, когда сами решите. Вам и сиделка нужна для общения, а не для помощи. Я и об этом не скажу, – улыбнулась Лиза.
– Если начну ходить с тростью, я сама от неё откажусь.
– Отказываться не нужно. Оставьте её на полдня или через день, чтобы убрать в квартире, постирать, сходить в магазин. Я с первого сентября иду на занятия, а до этого времени мы с вами будем учиться ходить на костылях.
С началом занятий и весь учебный год Лиза встречалась с Никитой только по воскресеньям или вечерами субботы. Он познакомил девушку со своими друзьями, бывали в его компании. Никита был ей симпатичен, но не более того. Своего отношения к нему она не скрывала, но дело дальше дружбы не шло. Был некий внутренний барьер, который не было желания преодолеть. Наташа жила с Борисом в его квартире и была довольна жизнью. Виделись они чаще на занятиях. Сдав сессию и перейдя на четвёртый курс, Лиза поехала к деду и бабушке. Она звонила им часто, но бывала только на каникулах. Никита позвонил накануне её дня рождения и пригласил в Турцию на десять дней.
– Ты был уверен, что я соглашусь?
– Это подарок на твой двадцатилетний юбилей. А примешь ты его или нет, решать тебе.
После поездки в Турцию, где они стали близки, Никита познакомил Лизу со своими родителями. Приняли девушку хорошо, а отец Никиты, который работал юристом в строительной компании, предложил ей работу в качестве своего помощника.
– Получишь диплом, и будем работать вместе, пока Никита будет проходить стажировку в Англии.
– Пап, ты не торопишься? Я могу и не попасть туда.
– Учи английский, лодырь. – Лиза, а ты какой язык учила?
– Английский. До того, как я поступила на юрфак, я мечтала стать стюардессой, переводчиком, служить в армии или милиции. Мне выбор дался тяжело. Папа говорил, что в лучшем случае, я буду преподавать английский в школе или заниматься трудными подростками. Он верил в меня, но не верил, что в наше время можно работать там, где тебе нравится, без протекции или денег.
Теперь большую часть времени, свободного от работы, Никита проводил в обществе Лизы. Сдав государственный экзамен и получив диплом, Елизавета Филатова была принята на работу помощником юриста, а до выхода на работу получила очередной подарок от семьи Ильинских – недельную поездку в Англию.
– Полетите вместе с Никитой. Поможешь ему устроиться на месте, посмотришь Лондон и вернёшься в компанию.
– Это я попросил отца отправить тебя со мной. Ты и теперь мне не доверяешь?
– Вернёшься – поговорим.
Работа в компании не давала скучать, а помимо работы были слухи, сплетни и откровенная вражда со стороны одной из сотрудниц и её подруги, с которой Никита порвал отношения. С отцом Никиты на работе у Лизы складывались не только рабочие, но и доверительные отношения. Он уже считал ёё членом своей семь. «Девушка умна, симпатична и не даст этому оболтусу много свободы, – думал он. – Всё лучше, чем вертихвостки, которые его окружали. От добра добро не ищут. Возможно, из него и выйдет когда-нибудь толк». В марте Ильинский попросил об одолжении.
– Лиза, у тебя же есть загранпаспорт?
– Есть. Мы же летали с Ником в Турцию, потом в Англию.
– Сделай одолжение, составь компанию Елене Анатольевне в ОАЭ. Подавай ей Дубай, а у меня нет ни желания, ни времени. Ты меня выручишь? Поездка за мой счёт. Елена согласна.
– Александр Иванович, мне очень хочется посетить Эмираты, но я не могу путешествовать за ваш счёт.
– Лиза, мы почти родственники. Или ты против родства? Вы сколько лет вместе? О свадьбе думаете. Почему я не могу сделать тебе подарок?
– Передайте жене, что я полечу с ней.
Летом 2008 года Никита вернулся из Англии. Теперь они работали в одной компании и почти не расставались, думая о браке в следующем году. Единственное,
