— Романтичное место, не правда ли? — сказал Тим.
— Да, очень. Спасибо, что привел меня сюда. — Она кинула на него взгляд из-под длинных ресниц. — Скажи, я не первая женщина, с которой ты ужинаешь здесь?
— Первая, — с улыбкой сказал Тим. — Я никогда не вожу женщин, которые мне нравятся, в одно и то же место.
— Почему у тебя нет постоянной подружки?
— Не сложилось, кажется, так принято говорить. Однако теперь я надеюсь, что подружка у меня появится.
— Ты порой бываешь слишком нескромным, — покачала головой Роберта.
— А я не понимаю людей, которые держат свои чувства в себе, вместо того чтобы обрести счастье, открыв их. Как я уже говорил, все мои эмоции на виду. Лгать я не умею.
— Ой ли? — не поверила Роберта.
— Я серьезно, — подтвердил Тим. — Хотя иногда мне бывает трудно из-за моей патологической честности.
— Тогда, раз уж ты такой честный, скажи, что тебя привлекло во мне?
— Однажды я увидел тебя на экране и влюбился. С тех пор мечтал познакомиться. Ты поразила меня своей неземной красотой, а теперь удивляешь также и умом.
— И что это был за фильм? — быстро спросила Роберта.
— «Райский остров». Ты там играла невесту пирата.
— Это одна из ранних моих ролей, — с нежностью в голосе проговорила Роберта. — Кстати, я бы и не вспомнила название фильма. Хм, меня сегодня преследует слово «остров».
Тим вопросительно поднял брови, и она объяснила, задав напоследок тот же вопрос, что задала ранее Синди:
— Ты бы хотел пожить в одиночестве на необитаемом острове?
— Если только с тобой, — хитро улыбнулся Тим. — Ты согласилась бы быть моей Пятницей?
— Не могу пока дать такого обещания. Я слишком мало тебя знаю.
— Тогда узнай меня, — проникновенным голосом произнес он. — Узнай, Роберта. Я прошу тебя.
Она опустила глаза. Иногда Тим действовал на нее завораживающе. Он был привлекательным мужчиной, и она легко поддалась его обаянию.
— Не хочешь потанцевать? — предложил он.
Роберта кивнула, и они вышли на танцпол, где уже кружились под медленную музыку несколько пар.
Тим обнял Роберту за талию и притянул к себе. Она почувствовала его мускулистое тело, и у нее тотчас же разыгралось воображение. Он, разумеется, попытается соблазнить ее. В данный момент такая перспектива ничуть ее не смущала.
— Тебе нравится вечер в моем обществе? — спросил Тим, заглядывая ей в глаза.
— Нескромный вопрос, — ответила она уклончиво.
— И что с того? Просто скажи, как есть.
— Нравится. Никогда не думала, что буду наслаждаться танцами в объятиях журналиста, — улыбнулась она.
— А я не подозревал, что стану обнимать знаменитую актрису, — парировал он. — Так что квиты.
Они снова вернулись за свой столик, допили вино и съели десерт. Пора было уходить. «Титаник» причаливал к берегу.
— Могу я надеяться, что увижу тебя в ближайшее время? — спросил Тим.
— Посмотрим, — произнесла с улыбкой Роберта.
— Это значит, что все зависит от количества букетов и конфет? — рассмеялся Тим.
— О, можешь не тратиться. В общем-то подарки для меня значат мало. Мне, конечно, приятно, но...
— Ты предпочитаешь судить о людях по их поступкам? — догадался Тим.
Роберта кивнула. Они уже сошли на берег, и Тим усадил ее в автомобиль. Было совсем темно, и только тусклый свет фонарей и фар встречных машин освещал дорогу. Роберта откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, наслаждаясь ощущением движения. Тим мельком взглянул на нее. Она была прекрасна. Строгий профиль ее бледного лица резко контрастировал с темнотой.
Тим осторожно положил руку ей на колено. Роберта не открыла глаз, но заметно напряглась. Понятно было, что продолжать в том же духе ему не стоит, и он убрал ладонь.
Подъехав к дому Роберты, Тим заглушил мотор и потянулся к своей спутнице, чтобы поцеловать ее. Она задумчиво взглянула на него, но не отвернулась. Ее губы были мягкими и теплыми. От нее пахло цветами и еще чем-то сладким, неуловимым. Едва Тим отстранился от нее, Роберта выскользнула из автомобиля и помахала рукой на прощание. Ожидаемого приглашения на чашку кофе не последовало. Она была слишком независимой, чтобы позвать мужчину к себе домой после первого же свидания.
Тим посмотрел ей вслед и завел мотор. На эту женщину нельзя давить. Что ж, иногда долгое ожидание оказывается оправданным. Тим надеялся, что, когда все же окажется в постели Роберты, он будет с лихвой вознагражден за свое терпение.
Дэн Бэккер, сколько себя помнил, всегда был вынужден притворяться. Он вырос в семье, где оказался единственным сыном, и на него возлагали слишком много надежд. Отец, известный политик, который, даже уйдя в отставку, время от времени напоминал о себе громкими заявлениями в адрес существующей власти, мечтал, что отпрыск пойдет по его стопам. Однако когда Дэн сообщил, что собирается сделать карьеру адвоката, отец не стал противиться. Наверное, потому, что сын слишком категорично заявил о своем решении. Позже сам Дэн думал, что это было единственное желание, которое ему удалось отстоять.
Отец продолжал вмешиваться в жизнь сына, и Дэну пришлось переехать. Теперь Дэн навещал семью только по праздникам и лишь изредка являлся на званые ужины, которые устраивала его мать.
Собственно, лгать и притворяться он начал еще в детстве. Дэн никогда не мог высказать свою истинную точку зрения, потому что та никогда не совпадала с мироощущением отца. Слишком быстро Дэн понял, что гораздо проще сделать вид, что во всем согласен с родителем, чем спорить с ним. Однако теперь привычка сдерживать себя начала мешать. И в первую очередь в отношениях с женщинами.
Дэн влюбился в Роберту, когда они учились в школе. Боясь, что его отвергнут, он стал ей другом. Их семьи, богатые и знаменитые, поддерживали отношения, и Дэну не составило особого труда влиться в жизнь своей возлюбленной. Прошло уже много лет, но он так и не смог справиться со своей любовью. Никто не выдерживал сравнения с Робертой. Он пытался выкинуть ее из головы, забыться в объятиях других женщин, но его старания оказались напрасными. Он все равно любил ее и ничего не мог с этим поделать.
Однако Роберта понятия не имела о чувствах своего друга. Она поверяла ему свои секреты, рассказывала об отношениях с мужчинами и не понимала, почему иногда он становится таким грустным. Для нее Дэн был все тем же школьным приятелем.
Не пора ли это изменить? — подумал Дэн, вертя в пальцах карандаш. На столе перед ним стояли чашка с остывшим кофе и тарелка с сандвичем, к которому Дэн так и не притронулся. Обеденный перерыв подходил к концу, но Дэн даже не замечал мук голода.
