При виде острова, возникающего из бирюзовых волн, путешественница испытала огромное облегчение. Ей хотелось скорее очутиться на Виньяне. Зеленый массив, как ожерельем, был окаймлен бело снежным песком отмелей. Среди зелени она заметила несколько домов, потом увидела пристань. Стэн направил к ней катер; вскоре они причалили, и судно мягко закачалось на воде, беззвучно ударяясь о светлые, отполированные водой бревна.
Стэн перенес на причал несколько ящиков, вероятно с продуктами, бросил сверху дорожную сумку спутницы и лишь, потом протянул ей руку. Когда крепкие пальцы сжали ладонь Моники, она не реагировала на прикосновение — на этот раз сумела сдержать себя.
Несмотря на грозное предупреждение, что весь остров находится у Кэмпа в подчинении, девушка верила, что кто-нибудь поможет ей вернуться на материк. А вдруг найдется телефон и можно будет вызвать лодку, чтобы выбраться отсюда. Она оплатит услугу, сколько бы ни запросили, даже если на это уйдут все отпускные, лишь бы покончить с этим непристойным фарсом.
Чтобы успокоиться, она спросила первое, что пришло в голову:
—- Вы сказали, что вам принадлежит часть острова. Каким образом вы ее получили?
Выиграл в покер.
Конечно, он и не думал, что Моника поверит в такую выдумку.
А если серьезно? Это собственность вашей семьи?
Стэн насмешливо улыбнулся.
У моей семьи не было даже самого ничтожного состояния. Отец работал геологом, а мать следовала за ним повсюду, таская меня за собой. Я был подростком, когда они, наконец, получили в наследство дом деда с отцовской стороны в Бруме и осели там. Именно тогда с нами стала жить Памела. Несколько лет продолжалась игра в счастливое семейство, а потом машину с родителями смыло волной с шоссе.
Моника с чувством сострадания взглянула на Стэна.
Мне очень жаль.
Избавьте меня от .ваших никчемных сожалений.
Не грубите. Я сама росла в приютах и чуть больше вашего знаю, что такое не иметь семейных корней.
Мужчина презрительно хмыкнул.
Если вы стараетесь завоевать мои симпатии, то не трудитесь. Ваших родителей звали Элин и Дэвид Смит, они из Фримантла. Я проверил о вас все данные, когда вернулся с приема.
Что? Прожженный циник! Вам ничего не стоит залезть человеку в душу!
Я сделал это не для себя,— ответил Кэмп без тени раскаяния.
Что ж, если бы копнули поглубже, то узнали бы, что это не родные мать и отец. Они взяли меня из частного приюта, когда мне было тринадцать. Эти великодушные и добрые люди дали мне образование и будущее. Я взяла их фамилию из глубокой благодарности за все, что они для меня сделали. В сущности, эти люди подарили мне жизнь.
И опять — ни малейшего намека на раскаяние, что ее уже не удивляло.
Что же случилось с вашими настоящими родителями?
Его вряд ли интересовала их судьба, но Монике захотелось рассказать ему, хотя бы для того, чтобы устранить подозрения.
Моя мать была тяжело больна и не могла обо мне заботиться. Меня отдали в приют в шесть лет.—Она повторила то немногое, что ей сообщили, когда выросла.— Отца я не помню.
Вы никогда не пытались отыскать свою мать?
Она умерла много лет назад. Теперь Смиты и есть моя настоящая семья.
Да, тяжело. Неудивительно, что вас потянуло к Крамерам.
Это совсем не так. Смиты были любящими заботливыми родителями, о каких только мог мечтать ребенок. Я любила их не меньше, чем, если была бы родной дочерью.
Никогда не сдаетесь, доктор?— Его хрипловатый смешок был сродни рычанию тигра.
На том стою, и не забывайте об этом, мистер Кэмп,— предупредила Моника.
Прихватив ящики и ее сумку, Стэн направился через кусты, и девушке ничего не оставалось, как пойти за ним к дому, выстроенному в современном колониальном стиле. Коттедж выходил прямо на пляж. Крытая веранда была пристроена с запада. Океанский бриз влетал через жалюзи, затемняющие окна; дощатая обшивка, выкрашенная в белый цвет, отражала солнечные лучи. Наружная крытая лестница вела из жилого здания к площадке под домом, стоящим на каменных подпорках. Строение было расположено таким образом, что отовсюду взору открывался изумительный вид на сине-бирюзовый океан, высокое небо, близлежащие островки, напоминающие изумрудного цвета букеты.
И это чудо вы выиграли в покер?— недоверчиво спросила Моника.
Почти. Мы оба участвовали в торгах, и попали в тупик. Сыграли в карты, чтобы определить, кому сделать окончательную заявку.
А другим покупателем был Фил Крамер,— догадалась Моника.
Это единственная собственность на острове, которая не принадлежит его семье.
В таком случае он, должно быть, разозлился, когда вы выиграли.
Стэн негодующе взглянул на гостью. А может быть, в нем заговорила ревность?
—Мне следовало догадаться, на чьей вы будете стороне. Однако, что бы вы ни думали, у меня земля будет в большей сохранности.
Моника испытывала злорадное чувство, видя Стэна вышедшим из себя, и после его вероломного обмана просто жаждала возмездия.
—Где же другие дома?— спросила она. Хозяин указал на тропинку, ведущую через кустарник.
Земли Фила находятся с другой стороны этого пляжа, но не очень-то надейтесь встретить его. В это время года там никого нет.
Но кто-то же на острове должен быть?— Монике не удалось скрыть тревогу.
Да, сторожа — Сузи, Джош и их мальчик Вине; они живут в домике неподалеку, посередине между моей землей и владениями Крамеров.
Моника поискала глазами крышу другого дома. У нее стало легче на душе, когда она заметила яркую черепицу среди эвкалиптов и страстоцветов. Во всяком случае, остров обитаем. От одной только мысли, что они со Стэном высадились на Виньяне, у нее сильнее билось сердце и совсем не от гнева, что было бы понятно. Нет, волновало и в то же время вызывало опасение нечто другое.
Это все тайны пола, поспешно решила Моника. Стэнли Кэмп — расчетливый и опытный мужчина, который с начала знакомства понял, что между ними возникло обычное влечение, и не упустил возможности воспользоваться ее незащищенностью.
Его бесцеремонный поцелуй свидетельствовал лишь об одном: ради своей кузины он готов на все, только бы разлучить Монику и Фила. Как ей быть, если он решится на большее, чем поцелуй?
Увидит, что и у котенка есть коготки, поклялась Моника. Она не позволит Стэну добиться желаемого, как не позволила в свое время и Филу. То обстоятельство, что он силой привез ее на свой остров, может, и разлучило ее с Крамером, но не бросит в коварные объятия любителя легких похождений. Да, не такое уж здесь надежное убежище!
У Моники была сумятица в мыслях, когда из дома пулей вылетел маленький мальчик восьми лет, размахивая большим листом бумаги. Его кожа с красивым загаром орехового оттенка блестела от пота, темные глаза возбужденно сверкали. В лице было что-то восточное и таинственное.
