— Ксеня, не говори глупостей. Художники — отличные люди. Думают всегда о прекрасном. Так что тебе не о чем волноваться. Только готовить придется на одного больше. Ничего?
— Ну, если он вам мешать не будет, я не против, — дала согласие наша хозяйка.
Видя по веселым лицам, что его вопрос решился положительно, мужчина заулыбался:
— Мирче, — представился он, и поцеловал всем нам четверым руки.
— Какой галантный кавалер, — сразу приосанилась Дашка. Подруга была в своем репертуаре. Быстро стала проверять на бедном парне свои чары.
А Мирче, глядя на нас с улыбкой, что-то бойко говорил по-румынски.
— Что он там лепечет? — Озабоченно спросила Люся Ксеню.
— Любезности всякие. Говорит, что никогда не встречал таких красивых дам в таком красивом положении. Спрашивает, кого ждете. Мальчика или девочку?
— Да мы ещё сами не знаем, — засмеялась Дашка и махнула рукой.
— А что тут знать? — Ответила Ксеня. — У тебя и у Люси будут девочки. Это же видно невооруженным глазом.
— Ой, Ксеня! Зачем ты нам сказала? — Захныкала Дашка. — Мы ведь договорились не узнавать пол ребенка. А теперь что?
— Что? Что? Готовить розовые чепчики и ажурные платьица, — засмеялась наша новая подруга.
— А у меня? — спросила я Ксеню.
— Вот у тебя — не известно. Не могу никак понять, то ли мальчик, то ли девочка. Как-то неопределенно.
— Ксеня, ты словно рентген. Как же ты отгадываешь? — Удивилась Люся.
— Да ничего сложного здесь нет. Вы не задачки, чтобы вас разгадывать. Видно по животу. По его форме.
— Интересно. У меня живот больше всех, — сказала я, — а ты не можешь мне сказать, кого мне ждать.
И, действительно, Люся — самая высокая из нас троих. У неё был самый маленький живот. Наверное, его объем скрадывался за счет её роста. Даша была вторая по величине. И у неё живот был не очень большим. Но, все же больше, чем у Люси. Я же была меньше всех. Но мои габариты на много превышали габариты моих подруг.
— Я, наверное, ношу богатыря неизвестного мне пока пола, — с улыбкой ответила я на немой вопрос нашего нового знакомого.
— Что ты ему говоришь? Он же все равно тебя не понимает. Здесь вообще никто, кроме Ксени, нас не понимает, — вздохнула Дашка и предложила, — Мирче, идем с нами на море купаться.
— Ну инцелег, — быстро ответил тот.
— Вот. Что и требовалось доказать.
Ксеня, видя наши потуги в общении с Мирче, быстро перевела ему на румынский язык наше предложение. Парень замотал головой, что означало — нет. А Ксеня за него добавила, что он пришел сюда картины писать, а не на море отдыхать.
Не хочет, как хочет. Ему же хуже. Мы с девчонками пошли на пляж, оставив нашу хозяйку наедине с новым постояльцем.
По дороге нам встретилась хорошенькая девушка. «Наверное, Маричика, которая помогает Ксене», — подумала я. Это была невысокая румынка с длинными туго заплетенными косами. На наше «Буна зиуа» она дернулась, как пугливая лань. Косясь своими темными глазами и будучи в замешательстве, она не знала куда спрятаться.
— Да чего ты нервничаешь, — дразнила её Дашка, — прыгай сразу в кусты. А то ненароком покусаем. — И добавила, — все какие-то пугливые и невесёлые. Что за нравы?
Мы, опять, как и прошлый раз, прошли строем мимо любопытных селян и очутились на пустынном морском берегу.
— Они что, никогда не купаются? — Спросила Люся, когда мы были уже в воде. Солнце сегодня спряталось за тучи. Дул легкий ветерок. На море был небольшой шторм. И мы на волнах качались, как фарватерные буйки.
— А у них пляж — это не берег для отдыха, а тропа животных на водопой, — ответила Дашка, указывая нам на что-то пальцем. Мы повернули головы и увидели, как небольшое стадо баранов медленно брело по берегу в сторону, противоположную селу. Вожак уверенно вел свою отару. На каждом баране висел колокольчик. Это стадо звенело на все ноты и бекало, и мекало на все лады.
— И куда они идут? — Удивилась я.
— Да в степь, — безапелляционно заявила Дашка.
— Опять забыла взять с собой фотоаппарат. Ну, что за память? — Сетовала я на себя.
Выйдя из воды на берег, мы, осторожно переступая бараньи гороховые кучки, дошли до старого баркаса и удобно уселись на своей подстилке.
Солнце не пекло и не жарило. Прохладный ветерок обдувал наши тела. Девчонки между собой обсуждали, как им переслать по СМСкам такую радостную новость. Им хотелось, как можно быстрее сообщить своим любимым мужчинам о том, что они ждут девочек.
— У меня уже есть Розочка, — мечтала Дашка, — а теперь будет Лилия.
— Красивые имена, — поддержала подругу Люся. — А у нас с Романом договор: если родится мальчик, мы называем его Петром, если девочка — Лизой. Вы только послушайте, как звучит — Елизавета Романовна Орлова!
— Красиво-то, красиво. Но выйдет замуж, фамилию поменяет, что тогда? — Дразнила Дашка Люсю.
— А мы с Романом будем ей подбирать жениха с созвучной фамилией, — смеялась та в ответ.
Я в беседе своих подруг не участвовала. Кого мне ждать, пока не известно. Так зачем думать про какие-то там имена. Девчонки тихо радовались, а я изображала картины на песке. В голове у меня никакого сюжета не было, но руки, совершенно автономно, сами по себе начали чертить нашу маленькую часовню.
Мысли мои витали неизвестно где. Да их просто не было, когда я обнаружила, что за рисунок у меня получился. Почему часовня? Почему именно она? У меня ведь ещё времени не было её толком рассмотреть.
Я не смогла ответить на собственный вопрос. Что-то меня мучило. Что-то не давало покоя. Но что? Какая-то тайная атмосфера кружилась вокруг нас в воздухе. Не знаю, как Даша с Люсей, но я очень хорошо ощущала её электрические заряды. Они, как шаровая молния, собирались в кучу и должны были в удобный и нужный момент, взорваться ярким и очевидным ответом на все мои мучительные вопросы.
— Машуль, ну что ты всё витаешь где-то в облаках, — услышала я голос Дашки сквозь мысленный туман, — спустись на землю.
— А что, я что-то пропустила, — очнулась я от своих дум.
— Да нет. Просто, ты с нами, или где-то в другом месте? — Толкая меня в бок, спросили подруги.
— Конечно, с вами. Только мне не дает покоя одна мысль. Вы ничего необычного не заметили? Ну, что бы вас что-то удивило, или насторожило?
— Для меня лично необычен наш новый знакомый. Этот художник. Он меня очень удивил и насторожил всю мою ауру и энергетику на своё биополе, — заявила, дурачась, Дашка.
— Дарья. Ты в своем репертуаре. Даже беременность тебя не останавливает. А как же Алексей?
— Причем здесь беременность и мой Лешка? Я же не собираюсь заводить с художником роман. Просто мне интересно, могу ли я в своем положении заставить волноваться мужчину. Мирче такой красивый, такой сексуальный. Меня просто тянет на флирт. Ничего не могу с собой поделать. Такая уж у меня натура. — Смеялась подруга.
