Бледная как смерть, она начала обходить его стороной. Не хватало еще потерять над собой контроль и выказать себя еще большей дурой, чем есть на самом деле.
– Ни одна женщина никогда не осмеливалась поднять на меня руку, – угрожающе произнес Висенте, преграждая ей путь к двери.
– Оно и видно, – огрызнулась Дженетт, стараясь не смотреть на алое пятно, выступившее на его гладко выбритой щеке. – Что бы я ни сделала в прошлом и как бы ни разозлила тебя сегодня, намерения у меня были самые добрые, без стремления обидеть или оскорбить. Я не заслуживаю того, чтобы обо мне говорили, как о грязи под ногами!..
– Это вовсе не так…
– И я не позволю заставлять меня чувствовать себя виноватой за попытку спасти наш брак!
– Однако два года назад ты не слишком старалась сделать это, – возразил Висенте ледяным тоном.
Единственное, что оставалось Дженетт, – это как можно лучше скрыть охватившее ее отчаяние. Она потеряла его раз и навсегда. Возврата назад нет и не будет. Он ее презирает. Но разве можно его в этом винить? Во всех бедах виновата лишь она. Однако, несмотря на все свое горе, Дженетт чувствовала, что это было не совсем верно. Действительно, с Висенте она была намного счастливее, чем ранее без него, однако их брак был далек от совершенства, и на компромиссы приходилось идти ей одной.
– Признаюсь, теперь уже, наверное, слишком поздно, – с болью в сердце согласилась она. – Но разве моя попытка была таким уж преступлением?
Внезапно дверь открылась и на пороге появилась высокая, на редкость красивая брюнетка.
– Хилари, ты уже приехала? – бархатным голосом спросил ее Висенте. – Подожди несколько минут в кабинете, я сейчас освобожусь.
Хилари?.. Хилари Флинн?.. В состоянии, близком к панике, Дженетт не обратила внимания на названное одним из репортеров имя, однако сейчас сразу же узнала популярную ведущую ток-шоу одного из развлекательных каналов.
Подобно невзрачной мышке, зачарованной королевской коброй, она чувствовала себя не в состоянии оторвать взгляд от женщины, признанной всеми не только поразительной красавицей, но и несравненной умницей. Прямые, черные как смоль волосы обрамляли совершенной красоты лицо с бирюзовыми глазами. Она была стройна и выглядела невероятно элегантно. При мысли, что, разговаривая с ней, Висенте ждал появления Хилари, сердце Дженетт болезненно сжалось. Она отчаянно пыталась убедить мужа предоставить их браку еще один шанс, а он мечтал поскорее от нее отделаться.
– А вы, наверное, Дженетт, – вступила в разговор Хилари, и не подумав выполнить просьбу Висенте. – Мы никогда не встречались, но я уже как будто знакома с вами через вашу дочь.
– Мою дочь?.. – беспомощно повторила Дженетт.
– Карен чудо как хороша! Просто точная копия своего отца. – Хилари бросила на Висенте интимный взгляд. – Я обожаю детей!
– Разумеется, – пробормотала Дженетт, склоняя голову, чтобы скрыть полный муки взгляд.
Она чувствовала себя униженной не только самим появлением посторонней женщины, но и неожиданным знакомством ее с Карен. А понимание нежелательности своего присутствия здесь только ухудшало дело.
Заметно было, что Хилари, напротив, чувствует себя в особняке Висенте как у себя дома и отнеслась к появлению Дженетт совершенно спокойно. Неужели Висенте расскажет этой женщине, как она умоляла принять ее обратно? И они будут вместе смеяться над ней? В сравнении с Хилари Флинн она… Да разве можно сравнивать себя с такой женщиной? Она маленькая, белобрысенькая и внешне ничего собой не представляет. Даже ужасно дорогое новое платье по сравнению с внешне простым костюмом брюнетки выглядит нелепо.
Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Дженетт направилась к двери, ведущей в холл.
– Тебе придется подождать, – остановил ее Висенте. – Очередная сенсация в прессе нам ни к чему. Хилари уйдет первой через черный ход. Она уже опаздывает на запись передачи… Прости, дорогая, – обратился он к брюнетке, – я обещал поехать с тобой. Но сама видишь, ситуация изменилась.
Вынужденная подчиниться Дженетт постаралась, как говорится, сохранить лицо, изобразив улыбку, настолько натянутую, что она казалась вырезанной из дерева. Сам вид Висенте рядом с Хилари причинял ей острую боль. По счастью, он намеревался проводить популярную ведущую к двери.
– Надеюсь, мы еще встретимся, – любезным тоном произнесла Хилари, проходя мимо.
Стараясь не показать, как дрожат руки, Дженетт крепко сжала их в кулаки. Зачем только она вернулась? Что за безумие на нее нашло? Когда это Висенте обходился без представительниц прекрасного пола? Мужчины вообще устроены иначе, чем женщины. Мужчины… Десмонд! Они же договорилась о встрече!
Только сейчас вспомнив, что согласилась сходить с Десмондом на лекцию профессора Абрахамса, оставив Карен на попечение его матери, она почувствовала себя виноватой. Эта договоренность была достигнута еще пару недель назад, и столь запоздалый отказ, вполне естественно, обидит миссис Сандерленд.
Оглянувшись, Дженетт увидела телефон и, быстро подойдя к нему, набрала домашний номер. Едва назвав себя, она услышала:
– Где ты пропадаешь? Я уже полчаса торчу здесь!
– О, Десмонд, извини, пожалуйста! У меня случилось нечто непредвиденное… Не знаю, как тебе сказать… Словом, я совершенно забыла о нашей встрече!
Проводивший Хилари Висенте замер у приоткрытой двери гостиной. Задеть его было весьма непросто, однако этот невольно подслушанный разговор сделал свое дело. Он взглянул на повернутое к нему в профиль лицо Дженетт. Она казалась такой искренней, по-прежнему любящей его, когда всего лишь несколько минут назад с готовностью пришла в его объятия. И несмотря на это, у нее есть другой мужчина.
Десмонд! Что за мерзкое имя! Должно быть, какой-то худосочный зануда, книжный червь, чувствующий себя намного уютнее в библиотеке, чем в собственной спальне, решил он.
Не подозревающая о том, что ее подслушивают, Дженетт ощущала себя крайне неловко из-за своей непростительной забывчивости.
– Будет лучше, если я сама позвоню твоей матери и извинюсь. Она была так любезна, предложив посидеть с Карен!
– Я уже сказал матери, что ты заболела, так что сегодня тебе звонить не обязательно.
К облегчению Дженетт, голос Десмонда звучал значительно спокойнее, чем вначале.
Услышав, что их отношения зашли настолько далеко, что она знакома с матерью этого книжного червя, более того, та сидит с его дочерью, Висенте насторожился еще больше. Неужели все настолько серьезно? Не означает ли это, что Дженетт, одна из последних оставшихся в мире пуританок, спит с этим парнем? Подобная возможность показалась ему отвратительной, просто отвратительной. Как только могла она так низко упасть? Нет, разумеется, Висенте не оспаривал ее права на личную жизнь. Однако интересы Карен должны быть превыше всего и появление в ее жизни отчима вряд ли можно приветствовать.
