— Давайте поговорим о вас, — предложил хозяин дома. — Раскрашенные горшки продавались сегодня «на ура». Хотя возня с красками отнимает у вас массу времени…
— Не так уж и много, кроме того, мне…
— Знаю, вам это нравится.
— Вот именно, нравится. Надеюсь, задумка принесет прибыль, иначе я поистрачусь на один бензин. Может, стоит попробовать другие способы доставки в магазины, например, курьером…
— Думаю, это не возымеет должного эффекта.
— Почему?
— Сегодня я видел вас в действии, — оживился Джас. — И поверьте, не многим удается устоять перед вашими чарами, когда вы соблазнительно хлопаете своими длинными ресничками.
Блайт вспыхнула ярче алой розы, а в ее висках отрывисто застучали сотни маленьких, но злых барабанов.
— Вы считаете, что я пользуюсь своей внешностью, чтобы завысить цены?
— Я не это имел в виду…
— Поймите, я деловая женщина, — перебила Блайт. — И устанавливаю расценки, руководствуясь высоким качеством товара. Я не выжимаю у людей последние деньги при помощи длинных ресниц…
— Да я с вами согласен!
— Тогда извольте объясниться! Что же вы хотели сказать? — ощетинилась Блайт.
— Ну, это был обычный комплимент с моей стороны.
— Нет, вовсе не комплимент! Это унизительное для меня умозаключение, вывод, который вы сделали, наблюдая за моей работой.
— Поверьте, — снисходительно заметил Джас, которому уже начала надоедать бестолковая перебранка, — я никогда никого не унижал, а тем более женщин.
— Да вы только что это сделали!
— Тогда простите. Считайте, что это было…
— Чем? — с подозрением спросила Блайт, прищурившись.
— Неважно. Я просто извиняюсь.
— Нет, не отпирайтесь!
Он укоризненно покачал головой.
— Я пытался дать вам понять, что нахожу вас весьма привлекательной… юной леди.
— Во-первых, я взрослая женщина, а во-вторых… вы действительно считаете меня… привлекательной?
Джас, наградив ее слегка ироничной улыбкой и взглядом, полным плохо скрываемого восхищения, позволил себе усомниться в искренности собеседницы.
— Не могу поверить, что вы не сознаете, насколько прекрасны!
— Спасибо, отлично осознаю. Но, знаете ли, я по горло сыта пустыми комплиментами.
— По-вашему, они пустые? Вы мне не верите?
— Нет-нет, — с горячностью возразила Блайт, — просто эта так называемая красота далась мне чересчур легко. Я не заработала это благо своим трудом. Поэтому считаю, что мне незачем ею гордиться.
Джас понимающе кивнул.
— Преклоняюсь перед вашей добродетелью.
Блайт отпила вина и подумала, что пора переменить тему. Ее пригласили в гости, а она, вместо того чтобы вести светскую беседу, затеяла ссору.
— А что вы сделали с моим подсолнухом?
— Он живет у меня в спальне, на подоконнике. Там ему достается больше солнца.
— А кто научил вас играть на рояле?
— Одна строгая пожилая дама. Она была удивительно далека от сентиментальности.
Пожалуй, не только она, мысленно поправила его Блайт.
— Мне кажется, вы тоже не слишком чувствительны, — сказала она вслух.
— В каком-то роде, да, — вяло согласился Джас.
Блайт допила вино и решила откланяться. Джас пригласил ее впервые, поэтому не стоило злоупотреблять гостеприимством.
— Ну что ж, мне пора. Дайте знать, когда соберетесь за машиной.
— Просто посигнальте под окном, если поедете в город.
— Договорились. Спасибо за великолепное вино.
На следующий день она, как и условились, захватила с собой Джаса. Несмотря на видимое потепление в отношениях, Джас показался Блайт еще более далеким, чем всегда, поддерживая ее робкие попытки завязать беседу лишь короткими односложными ответами. В мастерской Тео он поблагодарил за помощь, забрал из ремонта машину и уехал, даже не предупредив Блайт.
Она недоумевала: неужели я неверно истолковала его намеки? Джас сказал, что я ему нравлюсь, и это, видимо, действительно так. Но почему он не хочет идти дальше?
Ответов напрашивалось много, и все они были для Блайт малоутешительны. Во-первых, он мог быть женат. Но, если так, тогда это весьма странный брак. Во-вторых, он мог недавно развестись или быть таким грубым от неопытности. Заманчивая перспективка, поёжилась Блайт. Надо быть сумасшедшей, чтобы связать жизнь с таким мужчиной.
Несмотря на довольно частые встречи, она практически ничего о нем не узнала.
Блайт дулась ровно один день. Заметив, что Джас направляется в сторону пляжа, Блайт мгновенно бросила работу и последовала за ним. Он поприветствовал ее слегка отсутствующей улыбкой, и Блайт пошла рядом, стараясь идти с Джасом в ногу. Неожиданно он остановился и подобрал с песка выброшенную морем деревяшку.
— Пригодится?
Для Блайт это был совершенно бесперспективный материал, и она отрицательно покрутила головой. Тогда Джас размахнулся и швырнул деревяшку в воду. Она шлепнулась в волны и поплыла, покачиваясь, в океан.
— Интересно, до Южной Америки доплывет? — поинтересовалась Блайт. — Держу пари, вы можете рассчитать скорость волн и предсказать время ее прибытия на континент.
— Океанография не моя стихия.
— А вы всегда хотели стать математиком?
Джас неопределенно передернул плечами.
— Точно не помню, когда во мне проснулась страсть к точным наукам… Во всяком случае этим на жизнь не заработаешь.
— Почему бы вам не зарабатывать музыкой?
— Я берегу музыку для… особых моментов.
Не потому ли, что не хочешь выставлять напоказ душу, которую в нее вкладываешь? — подумала Блайт. А Джас опять замкнулся в неопределенном молчании.
— У вас какие-то проблемы? — не утерпев, осведомилась Блайт.
— Я столкнулся с одной хитроумной задачей. Вот почему я сюда и приехал: чтобы побыть в одиночестве, вдали от… развлечений.
Джас испытующе посмотрел на девушку, и она огорченно прошептала:
— Значит, я могу быть свободна?
— Нет, вы неправильно меня поняли. Я имел в виду, вот почему я приехал сюда. Здесь лучше думается, особенно по ночам.
— Может, я вам помогу?
— Вряд ли. Это чисто математическая проблема.
Блайт упала духом и замолкла. Джас улыбнулся ее огорчению и поспешил объяснить:
— Я работаю над доказательством сложной теоремы, над которой математики бьются не один год. Буду вам признателен, если вы не станете трубить об этом на каждом перекрестке…
— Это секрет?
— Нет, просто я не хочу, чтобы кто-то из моих коллег узнал, что я пытался и… не смог.
— А вы уже все варианты перепробовали?
