Ознакомительная версия.
Сегодня в душевой Громов осознал, насколько глубоко мечта о Камилле пустила корни в его сердце. Нежное чувство тлело в нем долгие годы, а она одним взмахом руки, то есть ноги, разожгла из углей пожар. Теперь он сжигал Гошу заживо.
Раньше он довольствовался малым — периодическими, ни к чему не обязывающими встречами с ужином, сексом и… Нет, общих завтраков, кажется, не было ни разу.
Но теперь все изменилось. Громов обязан либо заполучить эту женщину навсегда, или потерять — тоже навсегда. Он просто не сможет остаться безразличным к ее возможным будущим любовникам. А это значит, что ему придется ее избегать.
Нет, он просто обязан приручить Камиллу Снигиреву, хотя это очень трудная задача. Ему хотелось быть с ней нежным, терпеливым, медлительным, исследовать языком и пальцами каждую клеточку ее обалденно красивого тела, которое столько раз снилось ему по ночам.
Но она не хотела от него нежности. Поэтому он решил дать ей то, что она требовала в данную минуту — страсть, всепоглощающую и неистовую.
Он отпустил ее лицо и вдавил пальцы в упругие ягодицы. Она ответила ему приглушенным поцелуем вздохом, и Гоша понял, что движется в нужном направлении. Он оставил левую руку ласкать упругую плоть, а двумя пальцами правой руки сжал напряженный коричневый сосок. Ками тут же потерлась о Гошу животом, и он тоже не удержался от стона.
После этого Камилла ловко стащила с него шорты почти до колен и завладела накаленной плотью. Громов тотчас понял, что не выдержит подобных экспериментов, и поэтому подхватил женщину на руки и, путаясь в оставшейся на нем одежде, бегом бросился к кровати.
Она с нескрываемым удовольствием и видимым нетерпением ждала, пока он высвободит ноги из штанин, а затем потянула его на себя.
Это оказалось непередаваемо чудесно — лежать на желанной женщине, беспрепятственно касаться ее кожи, а не глянцевых листков журналов, ощущать слегка солоноватый вкус кожи ее груди, твердых сосков, живота. Он благоговейно поцеловал темные волосы у развилки ее ног через кусочек красного кружева, а затем поддел большими пальцами тоненькие веревочки, соединяющие два ажурных треугольника, и стащил их с ее бесконечно длинных ног.
Но когда Громов собирался попробовать на вкус ее самое горячее местечко, Ками вскрикнула:
— Потом! Ты сделаешь это позже! Хочу тебя. В себе. Всего.
Поздним вечером море не выглядело лазурным и бескрайним. Оно золотилось в отражении лучей спрятавшегося за горизонт, уставшего за день солнца, и казалось, постепенно превращалось в розовато-оранжевые облака. Но скоро и они уступят место темной, загадочной синеве южного неба, уже завладевшего восточной частью небосвода.
Волны лениво набегали на постепенно остывающий песок почти опустевшего пляжа, а затем запасливо уносили его с собой в неизведанные глубины, такие же таинственные, как выражение на лице Рафаэля.
Он и днем выглядел очень красивым, а вечером становился по-настоящему загадочным. С тех пор как они, взявшись за руки, спустились на пляж по ступенькам, вымощенным ракушечником, он был неизменно галантен и не делал ни малейшей попытки приставать к ней.
Это радовало Лизу и слегка задевало. Неужели в ней на самом деле не было ничего сексуального, как ей когда-то недвусмысленно заявил ее однокурсник Стас Морквин? Тогда почему иностранец пригласил ее на свидание? Такому привлекательному мужчине ничего не стоило заполучить любую.
Возможно, сейчас рядом с ним нет подходящей женщины, и он элементарно скучает и хочет развеяться? Странно, тогда почему он не выбрал для этого Ками? Он явно ей понравился, хотя и не так сильно, как «викинг».
Лиза догадывалась, чем в эти самые мгновения занималась ее подруга с Громовым. И стоило девушке подумать об этом, как ее щеки снова заполыхали румянцем.
— О чем вы сейчас подумали?
Он очень наблюдателен, этот официант. А она слишком простодушна и не умеет скрывать свои мысли, но зато может их направить в другое русло.
— Вы обещали мне сказку.
— А вы готовы выслушать ее?
— Ведь я же здесь, не так ли?
— Хорошо. Тогда начнем. Только нам лучше присеть — сказка длинная. Поискать для вас шезлонг?
Она отрицательно покачала головой и устроилась прямо на песке, подогнув ноги. А Рафаэль сел слева от нее, за спиной, а затем прошептал на ухо:
— Посмотрите на море и представьте красивый древний восточный город с уютными тенистыми двориками, маленькими фонтанчиками и торговыми лавками. На окраине города стоит величественный дворец, где живет султан, его семья и многочисленные слуги.
— И наложницы?
Она не хотела оборачиваться, чтобы увидеть реакцию на свой вопрос, но почувствовала, что Рафаэль улыбнулся.
— И наложницы, многочисленные и красивые, со всех концов света. Но он любит лишь свою жену и сына, которого лично назвал Доганом, что означает сокол. Султан мечтал, чтобы его наследник имел такое же острое зрение, был таким же стремительным и летал высоко, всегда достигая поставленной цели.
— Похвальное желание. Но любить свою жену и иметь многочисленных наложниц — это как-то странно. Не находите?
— Это только традиции, дорогая Лиза.
— Мне не нравятся такие традиции. Так что же случилось с Доганом?
— Он влюбился.
— В наложницу отца?
— Нет. — Его дыхание легко, но волнующе щекотало ее шею и верхнюю часть спины, вызывая легкую дрожь. Но Лизе не хотелось отодвигаться в сторону. Все происходящее — море, вечер, сказка, Рафаэль — было настолько завораживающим, что походило на магию. И Лиза никогда не ощущала ничего подобного. Она решила послушать, посмотреть и подождать, что будет дальше. А мужчина за ее спиной тем временем продолжал убаюкивать бдительность Лизы своим чарующим голосом. — В Арзу, дочь местного купца.
— Арзу. Как это переводится?
— Желание. Это имя означает — желание.
Оказывается, она задремала. За широкими окнами номера царила ночь, а в ее душе — сумятица.
Сегодня с ней случился самый потрясающий секс в жизни. Казалось, она должна быть довольной и расслабленной. Ками и была довольной. Но спокойной…
Она не помнила, чтобы кто-то из прежних партнеров так ее заводил — почти до слез, до потрясенного осознания, что такое с ней может никогда больше не произойти.
Подобное состояние души очень раздражало Камиллу, и пугало тоже. Этот мужчина, казалось, знал все ее тайные желания, чувствовал малейшее изменение в ее настроении, доминировал и уступал именно тогда, когда она хотела и тогда, когда не ожидала, но как оказывалось, мечтала именно об этом.
Ознакомительная версия.
