Это было очень красивое животное. Прекрасно сложенное, с мягкими шелковыми гривой и хвостом и повадками дикой кошки. Чего только не делали конюхи, чтобы приручить ее, но ничего не получалось. «Придется сломить ее сопротивление», – в конце концов заявил старший из них… но Дэвид не согласился. Он хотел, чтобы лошадь приняла седло и его самого не из страха, а по собственной воле.
И он принял вызов. Ласково разговаривал с лошадью, пытался кормить с руки, хотя она больно кусалась. Гладил ее шею в тех редких случаях, когда она позволяла делать это. И наконец, однажды ранним утром, вместо того чтобы встретить его диким взглядом и оскаленными зубами, кобылка медленно подошла к ограде, ткнулась бархатной мордой ему в плечо и задрожала от удовольствия при его прикосновении.
– Ну?
Он поднял глаза. Стефани с вызовом смотрела на него.
«Я смогу приручить тебя», – подумал он и почувствовал, как кровь горячей волной побежала по венам.
– Ну – что? – спросил он очень ласково.
Что-то в его голосе, в том, как его голубые глаза сверлили ее, заставило Стефани смешаться.
– Ничего, – сказала она.
– Да ладно, мисс Скарлетт, не идите на попятный. – Дэвид вкрадчиво улыбнулся. – Вы собирались сказать мне что-то, и я готов выслушать.
«Ничего не говори, – тихо прошептал Стефани ее внутренний голос. – Он хочет поймать тебя на крючок, и он опасен».
По ее коже побежали мурашки.
– Только то… – сказала она осторожно и очень осмотрительно, – только то, что вы самый заносчивый, плохо воспитанный, эгоистичный мужчина, которого я имела несчастье…
Она охнула, потому что он стиснул ее запястье.
– Это я-то?
Его голос был низким и хриплым. Стефани стало трудно дышать. Она вспомнила то время, когда еще была жива бабушка. Девочку отправили к ней как-то летом. Стефани было тогда то ли три, то ли четыре года, и она была слишком мала, чтобы понимать разницу между медом, который был в банке, и тем, что сочился из усыпанных пчелами сот под старым бабушкиным дубом.
– Не трогай, малышка! – закричала бабушка, но Стефани уже поднесла их ко рту. Этот момент навеки застыл в ее памяти: сладкий поцелуй меда, а потом неистовый болезненный укус пчелы.
Она подумала об этом сейчас, об ошеломляющей комбинации сладости и опасности.
Нет. Бояться нечего. Что может случиться здесь, в общественном месте? Все что угодно.
Глаза Дэвида горели огнем. От него исходила злость. «Нет, – подумала она, – это не злость. Это его мужское начало. Его восприятие ее не как недруга, а как женщины».
Самолет нес их в бархатную тьму. За окном вспыхнул зигзаг молнии. Где-то за ее спиной женщина вскрикнула от страха. Стефани знала, что ей тоже следует бояться грозы, однако единственным штормом, о котором она могла думать, был тот, который бушевал между Дэвидом и ею. Не сводя с нее глаз, он расстегнул свой ремень безопасности и придвинулся ближе.
– Вам нравится обманывать, Скарлетт? – Он провел большим пальцем по ее губам и почувствовал их жар. – Вот чем мы занимались весь день, разве не так? Обманывали друг друга. Больше никаких игр, Стефани, – сказал он грубо и поцеловал ее.
Она не произнесла ни звука, не отодвинулась ни на сантиметр. Одной рукой он запрокинул ее голову назад и попытался своими губами раскрыть ее губы.
Времени думать не было. Она могла только ответить. Стефани нежно застонала, обвила руками шею Дэвида и открыла губы навстречу его поцелую.
Свет в салоне погас. Темнота окутала их. Самолет взмыл вверх и провалился вниз, словно в небе была дыра. Они оказались одни во тьме, в безбрежных небесах, в их милосердной власти.
Стефани не было страшно. Она чувствовала, как сильные руки Дэвида обнимают ее, чувствовала, как бьется его сердце рядом с ее сердцем. И когда его рука скользнула ей под жакет и обхватила грудь, она вскрикнула от наслаждения.
– Да, – прошептал он. – О, да.
Она почувствовала укус его зубов. Ее голова откинулась назад, когда он прижался губами к ее шее. И когда он взял ее руку и дал ей ощутить силу своего возбуждения, она выгнулась ему навстречу.
Какое-то безумие… Но остановиться и остановить Дэвида было невозможно. Его голод был свирепым, но таким же был и ее голод. Она должна была удовлетворить его, подчиниться ему…
Свет в салоне зажегся. Самолет в последний раз дрогнул и выровнялся.
Опомнившись, Стефани приглушенно вскрикнула и попыталась освободиться, но Дэвид ее не отпускал. Он сжал ее лицо в своих ладонях, его губы были горячими и требовательными… И несмотря ни на что, несмотря на свет в салоне, на голос командира, объявлявшего пассажирам, что все в порядке, – несмотря на все это, она снова едва не поддалась страсти.
– Нет! – Стефани забарабанила кулаками по его груди. – Прекратите, – сказала она дрожащим голосом.
Дэвид заморгал, как человек, очнувшийся от глубокого сна, отшатнулся и уставился в пылающее лицо женщины, которую встретил всего несколько часов назад. Ее остекленевшие глаза были огромными. Губы распухли от его поцелуев. Узел волос распался, и волнистые темные пряди рассыпались по плечам.
– Вы отвратительны, – прошипела она, отодвинувшись от него как можно дальше.
Желваки заходили на щеках Дэвида. Он откинулся на спинку кресла и вцепился руками в подлокотники. Отвратителен? Лучше сказать – безумен.
– Дамы и господа, – громкий голос по радио связи прервал его мысли, – мы приближаемся к аэропорту Дуллес. Наш самолет совершит посадку через несколько минут.
Возглас облегчения пронесся по рядам пассажиров. Дэвид тоже почувствовал облегчение, но отнюдь не оттого, что они благополучно пережили грозу. Он благополучно пережил нечто иное.
Такого с ним еще не случалось никогда. Если бы не зажегся свет, если бы Стефани не остановила его, он овладел бы ею прямо здесь, в той знойной маленькой вселенной, которую они создали. Сорвал бы с нее трусики и погружался бы в жаркую глубину до тех пор, пока… пока…
Он потерял над собой контроль. И это напугало его до полусмерти.
Жизнь – его жизнь – была абсолютно подконтрольна ему. Он владел собой. Благодаря этому ему, ребенку, выросшему в семье, взявшей его на воспитание, удалось стать человеком, получить юридическое образование и солидную практику. Он допустил только одну ошибку, когда решил, что любит, доверился женщине, которой нельзя было доверять…
Самолет с глухим стуком коснулся земли. Раздался шквал аплодисментов, несколько человек свистели, но Дэвид уже вскочил на ноги, потянулся за своей сумкой и устремился по проходу к двери.
– Сэр? Мистер Чэмберс? – Стюардесса улыбнулась и бросила взгляд через его плечо. – Разве ваша жена…
