Рьяно хватая кислород, в попытке отдышаться, застыл в дверях, оттягивая шарф от горла. На тяжелые вздохи обернулась Тамила Сергеевна, напевавшая мотив рождественской песенки над миской с добротно взбитым тестом. Замерла, и уставилась на меня, как на привидение.
— Батюшки! — Спустя несколько секунд громко всплеснула в ладоши, демонстративно охая. — Ты чего весь такой распахнутых? Мокрый? Чего встал?! Проходи скорее! Чаю налью! Будешь греться! Нето чего доброго сляжешь! Что потом делать?
Кинулась к заварнику и лохани мясных пирогов. В глазах замигали вспышки света…
— Тетушка! — Окликнул рассеянно мечущуюся кухарку, таким надрывным голосом, что она тут же замерла, и уставилась на меня с тревогой. — Это правда? Скажите! Вы скрывали? Вы, все? У хозяина проблемы? Имение в бедственном положении? И…. Это по моей вине?
Вытаращила глаза, и прикрыла рот руками. Нащупала позади спинку стула, и плюхнулась. Часто заморгала, чтобы скрыть от меня подступившие слёзы.
— Приятель… — Чуть слышным, дрожащим голосом повела неразборчивую речь. — Как ты…
— Как я узнал? — Выпалил, не дожидаясь ответа, и прошел с прохода в кухню, щеголяя нервно взад-вперед. — А разве это важно? Да я одного не понимаю! Зачем столько чести?! Кому?! Пройдохе с забытого Богом квартала… Ублюдку без рода и имени! Из-за меня?! Да почему он не выставил меня за дверь, как только этот слепок цинизма и голубой крови не поплакался на меня папочке?! Оно же того не стоит…
Осознание этого болезненно стегануло сердце…
— К чёрту… — Облокотился о стену, и устало сполз на плитку, утирая вспотевшее от смены температуры лицо.
— Дима! Подожди! Не спеши так с выводами, приятель! — Опешившая от моей рьяной речи женщина мотнула головой, и наконец вернула себе способность привычно резко вести диалог. — Дело ведь не в тебе… Не только в тебе
— Не лгите! Молю вас, Тамила Сергеевна! Не нужно меня успокаивать… Я все понял! И как раньше не додумался? Мне так жаль… Как же мне жаль, тетушка!
Она тоскливо обвела меня опустошенным взглядом, и, сожалеюще цокая языком, замотала головой.
— Милый… Послушай… Да, тогда ты послужил причиной неподчинения господина. В этом… Твоя правда. — Чуть не всхлипнул вслух, пряча лицо за коленями. Кухарка неторопливо поднялась со стула и подошла ко мне. Наклонилась, и погладила плечи. — Но, Андрей Николаевич всегда был бунтарем. Не лебезил, не ходил перед вышестоящими на задних ножках. Я не была удивлена, когда он отказал в нелепой просьбе Александру Йосиповичу. За такой характер мы и любим его всем сердцем. И Злата… Не волнуйся, милый. Здесь тоже есть вполне приличные учебные заведения. Литературу можно и у нас учить…
Пальцы похолодели… Дрожь прошла по телу, и я впился пальцами в потертую ткань штанов. Резко вздернул голову и впился в глаза любимой толстушки расфокусированным, сбитым с толку, взглядом…
— Что вы сказали?! Злата… Она не сможет поехать?
Тамила Сергеевна сглотнула, сцепила зубы, очевидно, поняв, что сболтнула лишнего.
— Так я… Ты… Разве не это узнал?
— Говорите! Тетушка! Немедленно!!! — Вскочил на ноги, не теряя контакт глаз. — Почему она не едет?!
Сжала руки в кулаки. Тянет, пытаясь слова подобрать. Спустя пару секунд, наконец, выдохнула…
— Пришел отказ с посольства. Объяснений они не предоставили. Андрей Николаевич и не просил. Очевидно же… У проклятого аристократишки связи по всем главствующим органам. Вот и…
— Чёрт!!! — Вскрикнул, перебив рассказ немыслимого содержания. Схватился за голову, перебирая складки шапки. — Чёрт! Чёрт! Чёрт!!! — Развернулся, и рванул к двери. Не помня себя, сдерживая безумный стук сердца.
— Дима! — Доносился за спиной отчаянный крик кухарки, но я продолжал бежать. Со всех ног. Подальше. От этого дома… От этих людей… От этого мира, в котором челядь, подобная мне, может создавать лишь проблемы и разрушение. Что было в тот момент на моей душе — словами не передать… Вопреки морозному воздуху, там был беснующий пожар, изжигавший нутро болезненным пламенем… Проскочил мимо жалостливо лающей верной псины. Мимо убиравшихся на террасе слуг. И скрылся за дубовыми воротами, уходя в никуда, из которого некогда здесь появился…
******************
Вечереет. Брожу по заснеженным улицам, и собираю на варежки коллекции самых разноформенных снежинок. Нос отмерз, и пятки пробрало. Не долго на них хватало тепла стертых подошв. В груди сжимает. Может это от частых глотков прохлады…. А может, от острой боли и осознания, чем моё появление в жизни златовласки для неё вылилось. Ерзаю по сугробам, рассматривая настенные вывески. Бреду вникуда. Сбежал, как последний трус… От себя, от неё, от проблем… Всё потому, что… Чем могу помочь? Чем?! Кроме как… Исчезнуть.
Однажды, она поймет меня. Должна понять.
Городская ель пестреет красочными огоньками. Вдыхаю запах горячего вина с корицей, что разливают в это время года буквально на каждом углу. Прикрываю глаза, и сдаюсь лавине приятных воспоминаний… Те вечера, в которые мне счастливилось находиться с ними рядом, слушать рассказы, звонкий смех… Они пахли так же. Тепло и уютно… И в этом запахе потерять себя оказалось гораздо легче, чем я предполагал.
Продолжаю неспешно шагать вдоль стены, потупив опустевший взгляд. Что я значу для этого мира? Ничем не пригодный. Бесполезный. Душевные скитания отняли последнюю долику самообладания, и, когда нервы достигли предела, повернулся, и со всех сил съездил ногой по потрескавшемуся камню. Свист сверху заставил поднять голову, и по носу тотчас съездила свалившаяся с крыши горсть снега. Прорычал от злости, и недовольно смахнул с глаз налипшие комья.
— Ррррр… Чёрт! — Проморгался, и уставился в одну точку, чтобы сфокусировать взгляд. Потихоньку начало проясняться… Вывеска. Обратил внимание. Прямо перед носом. А мог и не заметить, если бы не это…
"На войне без тебя никак!" — Заглавная красная надпись разнится с мелким шрифтом под картинкой, на которой изображен сурово глядящий в саму душу мужчина, в солдатской форме. Подошёл ещё ближе и пробежался по строкам беглым взглядом. — "В отряды на передовую нужны солдаты. Риск погибнуть за родину — не риск! А большая честь! Твоя земля нуждается в тебе…"
Почесал задумчиво затылок… А ведь защитник родины в рядах служащих это уже не то же самое, что сумасбродный пёс… Кто тогда за меня слово скажет? И стоило же этой снежке свалиться мне на голову… Видимо, это был знак от самой судьбы!
Уговор
— Открывайте!!! Открывайте, я сказал!!! — Тесно сжал кулаки в ладони, и со всех сил колочу по тяжёлым дубовым воротом так, что дыхание сбилось! Утер рукавом испарину со лба, и прибавил напор, дрожащими руками избивая вытесанное дерево. — Я не уйду отсюда! Не уйду! Мне надо поговорить с вашим барином! И пока он не примет меня — не сдвинусь с этого места, чёрт побери!
С четверть часа мне пришлось выбивать калитку, прежде, чем засов с обратной стороны отворился, и на заснеженную дорогу вышел явно недовольный появлением замызганного незнакомца дворник.
— Тебе чего, собака?! Время видел?! Ночь скоро! Убирайся прочь, пока не позвал исправника! — Злобно прошипел мужчина, кутаясь покрасневшим от холода носом в шарфик.
— Я не уйду… — Прохрипел сипло, на одном безнадежном отчаяние… — Клянусь вам, дядька! Ни за что не уйду! Мне нужно увидеть Александра Йосиповича! Сейчас же! Если бы не было в этом крайней необходимости… Не околачивался бы на морозе до посинения! Не завывал бы побитым псом! Не молил бы пустить!
— Не понимаешь, челядь?! — Сорвался с горла злобного сноба пробирающий до костей рык, и он, подхватив подпиравшую забор лопату, замахнулся ею прямо перед моим лицом. Я прищурился, и рефлекторно прикрылся руками, но не отступил и шагу в сторону.
— Что у вас стряслось, любезный? — Послышался размеренный голос за спиной разьяренного дворника, и я отвел от лица ладони, отвлекаясь на монотонный тембр. Амбал с лопатой замер, и, опешив на мгновение, следом склонил в поклоне голову.
