— Патрик, стоять! — начал наводить порядок Гера.
Послушный бульдожка застыл. Все, наверное, было бы ничего, но тут я решила внести свою лепту в наведение порядка, и строго приказала:
— Ириска, ко мне!
Она выполнила мою команду и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, кинулась в обратном направлении с прежней скоростью. Мы опять чуть не грохнулись, лишь чудом не придушив несчастного Патрика.
Гера, балансируя на одной ноге, выпутывал вторую из поводков.
— Агата, лучше не двигайтесь, — велел он мне. — Сейчас я потихонечку, потихонечку…
— Держитесь за меня, — сказала я ему.
— Нет, лучше держите ее. — Он подхватил на лету Ириску и сунул ее мне в руки, но даже после этого она продолжала работать ногами в воздухе.
Гера распутался и распутал меня. Его взгляд упал на часы.
— Извините, опять опаздываю. Пойдемте, я покажу вам угол, на котором мы завтра встречаемся.
Не забыл! — сладостно отдалось во мне. Теперь я почти не сомневалась: он хочет встречаться по утрам все оставшиеся десять дней.
Мы дошли до угла.
— Сумбурное утро сегодня выдалось, — устало произнес он. — Надеюсь, хоть лифт заработал. Год живем, а никак не отладят.
— А вам высоко подниматься? — успела отреагировать я на возможность получить новую информацию.
— Да не очень. На пятый этаж. Но этого господина тащить на руках придется. Он вверх с трудом поднимается. До завтра, Агата.
Он живет на пятом этаже! — твердила я про себя, возвращаясь домой. Двумя этажами ниже меня, прямо напротив. А куда, интересно, у него окна выходят, во двор или на улицу? В моей квартире кухонное окно как раз выходит на его дом. Значит, вполне вероятно, мы с ним можем видеть друг друга! Надо проверить, и лучше при помощи бинокля. Так-то далековато.
Дома я перерыла половину квартиры. Где-то у меня лежал театральный бинокль, еще прабабушкин. Такой красивый, старинный, украшенный перламутром. Куда он запропастился? В результате нашла. На антресоли. В старой сумочке. Не прабабушкиной, а моей.
Параллельно отметила: давно пора антресоль разобрать. Уже куча бесполезного мусора скопилась. Вот и сумочку эту в последних классах школы носила. Выкинуть, что ли? Нет, жалко. Память о первой любви. Он мне на день рождения подарил. Но пользоваться ей тоже невозможно. И так все на этой антресоли — за что ни возьмись. Я закрыла створки. Потом решу. Есть у меня поважнее дела, чем разборка.
Попробовала навести резкость бинокля и пробежалась по окнам Гериного дома. Плохо видно, все не в фокусе. И вообще, смотреть надо вечером, когда свет зажигают, днем мало что разглядишь. И оптический инструмент хорошо бы иметь посильнее.
Эврика! Надо поклянчить у Димки Воронова его телескоп. Димка — мой приятель. Он когда-то астрономией увлекался. По крайней мере, всем так говорил. Однако, когда я телескоп у него видела, он с его помощью совсем не звезды разглядывал, а свою соседку, которая обожала расхаживать по квартире голой. А Воронов обожал на нее смотреть, и сквозь телескоп это очень хорошо у него выходило. Я ему еще тогда сказала, что он сексуальный маньяк. Димка обиделся и возразил:
— Ты меня, Разумовская, в вуайеризме не упрекай. Я бескорыстно любуюсь женской красотой!
Интересно, телескоп у него еще цел? Мы с Вороновым уже года два не общались.
Нашла телефон, позвонила. Обрадовался! А когда узнал, что телескоп хочу попросить на время, обрадовался еще сильнее.
— Тебе, Разумовская, крупно повезло. Отдыхать завтра отбываю на Кипр. Две недели меня не будет. Вот на этот срок телескоп и бери. А то ко мне тут младший братец въедет, а он парень ненадежный. Каждый раз что-нибудь крушит. Так что телескопчик к тебе даже с удовольствием пристрою. Только, чур, приезжай прямо сейчас. Потом мне некогда будет.
Я отказываться не стала и, оседлав своего четырехколесного конька по имени «Опель», помчалась к Димке. Даже встречу с одним важным заказчиком пришлось перенести. Ничего, потерпит. Он сам свой визит три раза переносил, причем сообщал мне сию радостную весть, когда я уже сидела и ждала его.
Телескоп мне вручили в сложенном виде, и я получила подробнейшую инструкцию, как его установить и собрать. Слушала я Диму вполуха, поэтому дома пришлось повозиться. Ничего, справилась. Установила оптическую штуковину возле кухонного окна. Стол пришлось отодвинуть, и в кухне сделалось тесновато. Ладно, в тесноте, да не в обиде.
Зато соседний дом просматривался теперь как на ладони. Полная иллюзия, что я вишу за окном. Но все-таки надо было дождаться вечера, когда свет в квартирах зажжется. А пока я на всякий случай просканировала доступные моему взору окна. Геры и Патрика не наблюдалось.
С чувством выполненного долга я стала ждать вечера.
Чуть погодя неожиданно объявилась Чумка. Не лично, а по телефону. Я ей, конечно, тут же задала вопрос:
— Как поживает мой розовенький костюмчик?
— Замечательно поживает. Выстирала. На днях закину.
— Можешь пока подержать, — милостиво разрешила я.
— Тогда ты, подруга, определись, нужен он тебе или нет, — обиженным тоном проговорила она. — Но вообще меня больше Гера интересует. Как там у вас, события развиваются?
— И да, и нет, — начала я. — С одной стороны, он меня сегодня спас.
Я в деталях поведала ей утреннюю эпопею.
— Во дедуля — партизан! — подивилась Чумка. — Народный мститель. Но тебе-то, Агатка, как повезло. И не пострадала, и кавалер свои качества проявил. Другой бы на его месте увидел ситуацию и домой вернулся, чтобы не связываться. Мужики теперь сплошь и рядом так поступают.
— Это меня радует. Но вот больше я про него по-прежнему ничего не знаю. Разве что он живет на пятом этаже.
— Не густо, подруга. Мужик явно шифруется. Видно, есть у него свой печальный опыт на женской ниве.
— Ты думаешь?
— Факт. Поверь моему опыту. Для мужика самое сладкое — про себя рассказать, в подробностях, причем совершенно тебе ненужных. Нужные-то как раз обязательно утаит. Ну и похвастаться они страсть как любят. А твой что? Имя выдал, этаж, и только. Неспроста. Тут что-то кроется.
— Да я вот тоже подумала: надо бы за ним в домашних условиях понаблюдать.
— Мысль, конечно, интересная, — хихикнула Чумка. — Но вот как ты ее собираешься осуществить, если он тебя пока в гости не приглашает?
— Телескоп одолжила у Димы Воронова.
— У этого извращенца?
— Во-первых, по-моему, он все-таки не извращенец, — встала на Димину защиту я. — Экая ты нетерпимая, Чумка. Мужики косяками на стриптиз ходят, деньги за это платят, и все считают это в порядке вещей. Димка-то, по сути, то же самое разглядывал бесплатно в свой телескоп. Не повод считать его извращенцем.
